Интуиты. Ася (СИ) - Кистяева Марина

Где-то в глубине души Матвей знал, что его возвращение в Центр — вопрос времени.

И это время пришло.

— То есть, меня будут трепать по особым случаям?

— Угу.

— Эй, Соломов, ты спишь что ли? — с легким недоверием переспросил Матвей, хмуря брови.

— Угу… пять минут… до отеля? Лады?

Ответа от него не требовалось. Алексей скрестил руки на груди и засопел.

Уморился парень.

Поставленные задачи выполнил, теперь можно и расслабиться. Самую малость.

Матвей обратил внимание, что когда они садились в такси, Соломов назвал адрес другого отеля. Не того, в котором всё произошло. Вот это правильно.

Матвей поерзал, удобнее устраиваясь.

Скоро он увидит Асю и сам лично убедится, что с ней всё в порядке.

Мужские губы дрогнули в улыбке.

***

Ася начинала ненавидеть часы. И гостиницы с их минимализмом и холодными стенами.

Девушка стояла у окна и смотрела на улицу. Пошёл дождь, разогнав редких прохожих, которые неспешно прогуливались по тротуару в субботний вечер. Из-за суматохи последних дней Ася перестала ориентироваться во времени. Все дни слились в один, по которому кровавым росчерком было выписано лишь одно слово: "Выжить". Теперь, когда опасность миновала, Ася смогла вздохнуть свободно. Только отчего-то не вдыхалось. Грудь сдавило тисками, а тоска, навеянная плохой погодой и смутной тревогой, не проходила.

Что с ней творится? Почему она не радуется? Её страдания и страхи закончились. Справедливость восторжествовала. Всё хорошо.

Скоро приедет Алексей и привезет ещё одну хорошую новость — Ионов на свободе. Стоило подумать об этом мужчине, как сердцебиение участилось, а в горле пересохло. Ася закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Матвей. Вот тебе и нелюдимый бирюк.

Охватив плечи руками, Ася задрожала. Что с ней? Что за странная реакция? Почему при мысли о том, что она больше не увидит его, сердце заходится в неконтролируемой истерике? Казалось бы, живи да радуйся. Через день-другой вернешься в родной город, займешься привычными делами, найдешь новых клиентов с интересными проектами, и всё вернется на круги своя.

Потом понимаешь — ничего подобного. Теперь ее жизнь будет наполнена тоской. По одному конкретному человеку.

И ведь не приедешь к Ионову, не скажешь: "А сделай-ка мне, дорогой товарищ, комод". Окинет тебя таким недвусмысленным взглядом, что попятишься от него и хорошо, если не скатишься по ступенькам. А то и сам спустит, припомнив, что именно она послужила причиной конца его спокойной жизни.

Вот ведь как непросто всё устроено. Человек сознательно отгородился от общества, ан, нет, не оставляют его в покое. Постоянно теребят, что-то требуя.

Поняв, что ее потянуло на бессмысленную философию, Ася поморщилась и отошла от окна. Дождик разошелся, и по серым тучам, заволокшим вечернее небо, можно было сделать нелицеприятный вывод, что погода испортилась окончательно. Под стать настроению Аси.

Брать себя в руки совершенно не хотелось. А хотелось, закутавшись в плед с горячей чашкой кофе, забраться в кресло и разреветься. Возможно, Ася так бы и сделала, если бы не услышала приближающиеся голоса. Встрепенувшись птахой, она вся обратилась вслух. Так и есть — приглушенный голос Матвей, немного сердитый, и более спокойный, с долей иронии, Лешкин.

Ася осмотрела себя и поморщилась. Перевязанное плечо, майка-боксерка, домашние штаны с растянутыми коленями, которые она использовала в поездах. Ничего интересного. И перспективного. Ни один нормальный мужик не сочтет её привлекательной.

А хотелось…

Мужчины вошли в номер без стука, и оба застыли у двери, причем Матвей едва не натолкнулся на спину Лешки.

— Эй, в чем дело? — глухо бросил тот, заглядывая другу через плечо.

Увидев Асю, замолчал и свел брови на переносице.

Не рад видеть?

— Ёперный театр, Ася, извини нас, дураков, я что-то не подумал, что ты можешь отдыхать или переодеваться. Ввалились в номер, без стука, — выразил словами причину их замешательства Лешка, и, пожав плечами, всё же прошёл дальше.

— Всё нормально, — Ася выдавила из себя улыбку, стараясь открыто не пялиться на Ионова. Увидела, что с ним всё нормально, лицо без побоев, видимых переломов нет, можно и успокоится. Только отчего захотелось кинуться и прижаться к его груди? Почувствовать, как крепкие руки с затвердевшими мозолями сжимают ее плечи, словно загораживая от всего остального мира, создавая иллюзию кокона, где только он и она?

— Правда, что-то мы… — Матвей начал говорить, но резко замолчал.

Вид Аси с повязкой на плече ударил по самому больному. Да, они живут в феминизированном обществе, где женщина в армии и в силовых структурах явление обычное. Обычны и ранения, кровь на их телах. Но на Асе повязка смотрелась ужасно. Дико. Чужеродно. Она не сочеталась с её нежной хрупкой красотой.

"Ионов, тебя часом головой ни обо что не прикладывали?" — пришлось прочистить горло и, чтобы как-то скрыть неловкость, заложить большие пальцы под ремень брюк.

— Ой, да вы чего? — Ася непонимающе на них посмотрела. — Застыли смоляными столбами. Может, всё-таки пройдете? Я, между прочим, вас ждала.

Мужчины, немного помявшись, прошли. Алексей прямиком отправился к единственному креслу и рухнул в него, словно подкошенный.

— Ух.

Матвею ничего не оставалось, как пройти к небольшому столу с двумя стульями. На ходу избавился от куртки, в номере было тепло. Или у него температура тела подскочила и кровь зациркулировала в ускоренном режиме, когда он увидел раненую Асю? В голове что-то взорвалось, в висках запульсировало.

— Привет, Матвей, — запоздало поздоровалась Ася, испытывая неловкость и стыд за события вчерашнего дня.

— Привет.

— Спасибо тебе, я…

— Ася, Матвей, хорош, а? — у Алексея где-то по пути закончилось терпение. Провалившись в получасовой сон в такси, он проснулся злющий, как недельно не кормленый пёс. Псом он себя и ощущал, загнанным.

Оба, не сговариваясь, посмотрели на него.

— Эй, Леха, ты чего? — Матвей совершенно не понял его грубость.

— А ничего, — фыркнул тот, вытягивая ноги. — Я знаю, вы не особо любите друг друга и общаетесь через "не хочу". Из-за того, что я вас вынудил. За время, проведенное вместе, не сдружились. Очень жаль, ребята. Потому что я, как непосредственный ваш начальник…

— Соломов, может, ты сбавишь обороты? — огрызнулся Матвей, заметив, как вздрогнула Ася от резкого тона брата.

— Даже не подумаю. Сюсюкаться с вами не буду. Обоими, между прочим. Да, я, кажется, забыл кое-что сказать, когда освобождал тебя, Матвей, из полиции. И когда тебя, Ася, забирал из больницы. Вы оба приняты в штат Центра. Здорово, правда?

Не понятно, кто из них двоих больше удивился. Ася даже пошатнулась немного, благо стояла рядом с кроватью и сумела вовремя схватиться за деревянную спинку. Она бросила в сторону Матвея недоуменный взгляд и натолкнулась на такой же взгляд серых глаз.

— Ты числишься в Центре? — вопрос адресовался конкретно ей. И в голосе Матвея звучал металл.

Сглотнув, Ася покачала головой.

— Все вопросы к нему, — кивок в сторону брата. — Это он мне сегодня сообщил. Правда, мотивы столь опрометчивого решения, принятого без моего согласия, забыл рассказать.

— И не буду, — встрял Алексей, разминая плечи. — Не малые детки. Сами додумаете.

— Соломов, твою ж мать!

— Ионов, не ругайся. Тем более, с начальством.

— Видел я это начальство!..

— Знаю где. Думаешь, ты первый поспешил мне рассказать подробную дорогу, куда ты жаждешь меня послать? — Алексей впервые с того момента, как переступил порог номера Аси, улыбнулся. — Ребята, мы взрослые люди. Вот и давайте разговаривать по-взрослому.

— Соломов, ты сукин сын, — процедил сквозь сжатые зубы Матвей, борясь с желанием врезать другу по морде.

За что — было. И тот бы тоже без лишних слов понял причины.

— Матвей, ты же вроде неплохо ладишь с моей матушкой? Ей конкретно эти слова передать?