Ярость инопланетного дикаря (ЛП) - Скай Калиста
Теперь за нами идут два его друга, но Даракс готов к встрече с ними, и отрубает голову одному из них. Обезглавленное тело дико кувыркается в воздухе и с глухим стуком ударяется о дерево.
Другой умнее и держится на расстоянии от Даракса, легко дрейфуя вокруг него, а затем направляется прямо ко мне. Клюв раскрывается, и он расправляет свои четыре крыла, как у летучей мыши, чтобы подлететь ко мне сверху.
Но у меня в петле есть камень наготове. Не-птеродактиль, вероятно, неопытен, и он намного меньше тех, что я видела до сих пор на Ксрене. Этот пугает меня гораздо меньше, чем те, что побольше.
Мне, конечно, страшно, но я жду, когда он опустится пониже, и целюсь точно так же, как во время тренировки.
Я дважды взмахиваю петлей, чтобы набрать скорость, а потом отпускаю камень. Он пролетает мимо рта не-птеродактиля, что на самом деле кажется невозможным при том, как широко он открыт. Камень ударяет в основание одного крыла и, кажется, нарушает ритм. Крылья начинают трепетать неорганизованно и несинхронно, и сначала кажется, что хищник прерывает свою атаку. Он парит надо мной, и, надеюсь, собирается подняться через ту же дыру в верхушках деревьев, что сделал первый.
Но затем не-птеродактиль визжит гораздо более тонким звуком, чем тот, что мы слышали раньше. Но этот рев все равно пугает меня до полусмерти, потому что в нем слышится огромный гнев и угроза.
Динозавр переворачивается в воздухе, а затем снова падает, и его узкие глаза сфокусированы на мне.
Но я уже готова к этому, и мой последний камень быстро вращается в петле над моей головой. Затем я отпускаю его со всей силой, которая у меня есть.
Но камень пролетает прямо под не-птеродактилем и исчезает в лесу.
Не-птеродактиль взмахивает крыльями, чтобы набрать скорость для нападения, и я замираю. Я даже кричать не могу. Теперь я беззащитна, и этого нападающего не проведешь. Клянусь, не-птеродактиль улыбается, когда понимает это.
Затем раздается дикий рев, такой громкий, что деревья трещат. Темная тень проходит между мной и смертью сверху, а у меня наконец-то хватает ума пригнуться. Следующее, что я вижу — не-птеродактиль лежит на земле, а Даракс стоит над ним, дико рубя его мертвое бескрылое тело, ревя в ярости и разбрызгивая кровь и плоть во все стороны.
Это снова приступ той самой ярости, которая впервые вспыхнула в нем, когда нусинцы убили всех его соплеменников. Сейчас эту ярость вызвало нападение на меня. Я не знаю, что с этим делать. Это ужасно и отвратительно, и я боюсь подходить к нему, когда он в таком состоянии.
— Даракс, — пробую я. — Он мертв.
Мужчина никак не показывает, что услышал меня. Я думаю, мне просто придется позволить ему делать это.
Затем краем глаза я замечаю какое-то движение. Я так сильно взвинчена, что не могу удержаться от визга, когда разворачиваюсь и вижу огромную пасть, которая вся состоит из зубов размером с лопату.
Даракс тут же оказывается между мной и этим новым монстром. Мужчина дико рычит и слепо рубит его своим мечом.
Но в то же момент, я понимаю, что это неправильно и нужно что-то делать.
— Даракс! Остановись!
Он охвачен яростью и продолжает идти, рубя и рубя, как свирепая ветряная мельница. У нового динозавра толстая кожа, и каждый удар меча звучит, как удар стали о бетон.
Это меня не удивляет — я знаю, что на ощупь он похож на наждачную бумагу. И я очень хорошо знакома с этим динозавром, у которого на боку виднеется деревянная палка.
— Даракс! — Я пробую еще раз. — Это Герк! Прекрати это!
Только тогда мужчина замирает с поднятым мечом, словно очнувшись от глубокого и неистового транса.
Герк тоже замирает на мгновение. Затем гигантский динозавр делает шаг назад, чего я никогда раньше не видела и о чем даже не подозревала. Потом он опускает голову почти до земли и ухмыляется.
Это первый раз, когда динозавр издевается надо мной, и я бы предпочла никогда больше этого не испытывать. Потому что, клянусь, хоть мое сердце все еще бьется в груди, но я определенно перестаю дышать от чистого ужаса.
Но это ничто по сравнению с тем, что происходит через долю секунды: гигантский тираннозавр ревет. И не важно, что я не дышу — я зажимаю уши руками, но все равно от этого звука у меня во рту стучат зубы и сотрясается грудная клетка. Это звук я не могу сравнить ни с чем другим. Я знаю, что пришел конец моей жизни. Ни один динозавр не будет так реветь, если только не собирается убить сразу после этого.
Я хватаю Даракса за руку, но в кои-то веки даже это не дает мне почувствовать себя в безопасности. Герк слишком большой и страшный.
Затем рев стихает, и джунгли становятся более тихими, чем когда-либо. Все и вся держат головы опущенными, опасаясь, что стали мишенью гнева, скрывающегося за этим ревом.
Герк смотрит на нас своими огромными желтыми глазами. С его огромных зубов капает розовая слизь, которая частично является кровью какой-то добычи, которую он недавно выследил.
Мы стоим, затаив дыхание, словно трое старых друзей, которые внезапно перестали быть хорошими друзьями. Затем Герк спокойно поворачивается, с плавностью и ловкостью, которые кажутся невозможными при его габаритах, и просто уходит. На этот раз он идет напролом, врезаясь в джунгли и оставляя широкий след из сломанных деревьев и вытоптанных кустов. Он потирается боком об огромное дерево, и ручка управления, которую Даракс прикрепил к нему, падает на землю.
Мы с Дараксом падаем на землю, чтобы не попасть под гигантский, раскачивающийся хвост тираннозавра, и потом Герк исчезает.
Мы сидим на земле и долго смотрим ему вслед. Я думаю, мы оба чувствуем, что он никогда не вернется.
Потом я встаю и беру камень для петли. Думаю, теперь мне понадобятся боеприпасы.
— Герк пришел помочь нам с ироксами, — спокойно заявляю я, хотя внутри у меня все кипит. — А Даракс напал на него. Это то, что Даракс считает благородным?
Пещерный человек не отвечает и даже не смотрит на меня. Вот и прекрасно. Его проблема с гневом прогнала лучшего друга, который у него когда-либо был. И я не могу не думать: что будет, если он обратит свою ярость на меня?
Глава 25
Даракс
Ироксы ушли, вероятно, потому что увидели Герка поблизости.
Мы возвращаемся на поляну, и я беру свою сумку. Похоже, она мне понадобится раньше, чем я планировал.
Хайди перестала разговаривать со мной и ходит с такой скованностью, что мне становится больно. Красный туман снова завладел мной, и я использовал свой меч против Герка, когда он пришел, чтобы помочь нам отбиться от ироксов.
Это просто позор. Нусинцы вызвали во мне красный туман, когда убили мое племя, и с тех пор ярость иногда переполняет меня.
Но никогда еще красный туман не имел таких последствий, как этот. Герк ушел. Было очень трудно заставить его смириться с тем, что я езжу на нем верхом. Это потребовало многих месяцев опасных усилий и терпения. Если бы мне не было безразлично, жив я или умер, я бы никогда не попытался приручить кронка. Или какого-нибудь Большого, если подумать. За прошедшие с тех пор месяцы я стал думать о нем как о родственной душе. Скованный обстоятельствами, но все еще дикий и опасный, когда это позволено. Я гордился тем, что чувствую родство с таким величественным существом.
И теперь я больше не буду чувствовать под собой его огромную силу.
Этим событием предки пытаются мне что-то сказать. И совершенно очевидно, что именно. Чтобы навсегда избавиться от красного тумана, я должен избавить мир от тех, кто поместил его в меня. Я должен избавить мир от Нусин.
Они уже близко. Это их главная банда вчера ночью пробежала близко от нашей хижины и напустила на нас ироксов.
Я опускаюсь на колени, чтобы рассмотреть оставленные ими следы. Человек пятьдесят, не больше. Наверное, это все. Они не могут быть далеко отсюда. Предки привели их ко мне. Все это явно свидетельствует о том, что пришло время напасть на них в последний раз.
