Академия драконов. Золотая пыль (СИ) - Иванова Инесса
Флоринда поймала мой взгляд и склонила голову, распластав кожистые крылья по земле, будто присела в реверансе, означающем начало танца.
Она была больше меня, сильнее и производила впечатление шаровой молнии: время от времени чешуя дракона искрилась, намекая, что способна родить электрический разряд.
А потом, не дожидаясь ответа, Флоринда рванула в небо. Мне не оставалось ничего, кроме как последовать за синей драконицей.
Я понимала, что сейчас имею преимущество, которое Флоринда не учла: осень всё больше вступала в свои права, подготавливая природу к особенно суровой зиме, раз в четыре года приходящей в округ Гриам. На исходе был уже второй из трёх месяц межсезонья.
Синие драконы великолепны, но для них предпочтительнее жар пустыни, а не изморозь конца октября.
Наконец, я догнала соперницу. На какой-то миг, зависнув в парке метров от Флоринды, я увидела её глаза и поняла, что сейчас она начнёт выписывать столь большой круг, что мне ни за что не поспеть за её хвостом. И решилась: дохнула холодом.
Нападать на другого было запрещено и каралось исключением из Академии. Но я всё рассчитала: струя ледяных кристаллов прошла стороной, но понизила и так не высокую температуру воздуха. Мы с Флориндой всё ещё считались новорожденными драконами, наша кожа пока особо чувствительна к подобным перепадам.
Синие драконы терпеливы по натуре, могут часами выслеживать добычу и находят особую прелесть в изматывании жертвы, но совсем бесхитростны.
Будь на месте Флоринды Дарина, не говоря уже о более опытных зелёных драконах, она бы легко разгадала мои намерения, но Лефевр сама слукавила: хотела лёгкой победы. Что ж, получай!
Я начала описывать в воздухе круг, и так как была первой, задала малый радиус. Теперь у Флоринды не было шансов увеличить расстояние и выиграть за счёт скорости.
Мы почти дышали друг другу в хвост. Больше я не могла пользоваться природным даром, извергая холод, но это было и не нужно. Осенняя изморозь закончит дело за меня. Да и сил на дыхание льдом у меня бы не хватило. Гранда Моррисон оказалась права: белым драконом требовалось гораздо больше времени, чтобы восстановиться, чем ящерам других подвидов.
Чешуя Флоринды заискрилась пуще прежнего, соперница пыталась согреться, но вскоре нам обеим стало понятно: сил слишком мало, да и опыта всего ничего. Не выйдет!
Я впервые почувствовала эйфорию и словно ожила. Каждый взмах крыльев Флоринды, каждое неуверенное движение её хвоста вызывало во мне удовлетворение от хорошо проделанной работы.
Вскоре она сдалась. Не дождавшись сигнала Наставника, синяя драконица спикировала вниз, я нехотя, несмотря на ломоту в крыльях, последовала за ней.
Уже опустившись на землю, перед тем самым мигом, когда я начала обращаться в человека, услышала в голове злобное шипение Флоринды: «И всё равно в Ордене тебе никем не стать, и неважно, сколько пройдёт часов».
***
Я очень хотела бы поговорить с Флориндой и выяснить, что означали её слова.
Наверное, она бы ещё много чего мне сказала, если бы мы обе так скоро не приняли человеческий облик. Драконы могут общаться мыслеформами, их не ограничивают звуки, расстояния или приличия. А человеческий облик слаб.
И всё же я решила прояснить ситуацию сразу после занятия по метаморфизмам. Однако, это решение пришлось отложить.
Флоринда, сгребла учебную папку, и бросилась прочь, будто за ней гнались подземные боги. Махнув Мидаре, я последовала за своей недавней соперницей. Но на выходе путь мне преградил не кто иной, как Бертольд Вильямсон.
— Куда спешишь, девушка с красивым именем? — начал было он, но я лишь раздражённо кивнула и хотела было пройти мимо, когда нахал схватил меня за запястье и потянул в сторону.
— Я не привык, чтобы от меня отмахивалась какая-то выскочка из провинции, — злобно прошипел он, не сбавляя шага. И потащил меня по боковой дороге в соседнюю секцию, чья зелёная изгородь была непроницаема как для посторонних глаз, так и для ушей.
И всё же я собрала силы дракона, ещё бурлившие в крови, и вырвалась, резко остановившись. Я бы, наверное, упала, но вовремя схватилась за плющ, обвивавший каркасные стены секции.
— А я не привыкла, чтобы меня хватали за руки малознакомые и малоприятные личности. И неважно, сколько драконов было в вашем роду, сейчас я вижу перед собой только обнаглевшего адепта, возомнившего себя частью избранного круга, — ответила я, потирая запястье, на котором теперь наверняка останется след.
Наглая улыбка сошла с лица Бертольда, он помрачнел и распрямился, сделавшись ещё выше. А потом дотронулся до своей печатки с узором, словно проверяя, на месте ли она.
— Вижу, вы уже в курсе, — произнёс он, прищурившись и растягивая слова.
— В курсе чего? — спросила я, попытавшись изобразить неведение. В которое, конечно, никто не поверит. Я сердцем чуяла, что это позволит приоткрыть завесу той тайны, которую, похоже знали все, кроме меня.
— В курсе того, что белой драконице не место в Ордене Драконов. Не вскидывайте удивлённо брови, вам не идёт лицемерие, — Бертольд сделал шаг навстречу, а я отступила, спиной почувствовав жёсткий каркас стены. — Иоланта.
Мужчина сделал ещё один шаг, наши глаза встретились, и я испугалась, вжав голову в плечи. От дракона, пусть всего лишь второго года обучения, веяло огневой мощью, я даже не знала, к какому подвиду принадлежит Бертольд, но чувствовала, что его силы не в пример больше моих.
— Дайте мне пройти, — произнесла я, задыхаясь.
Возникло такое чувство, будто я в огненном кольце и вот-вот потеряю сознание от дыма и копоти.
— Я предлагаю вам сделку, Иоланта, — продолжил Бертольд, не сводя с меня тяжёлого взгляда. — Выгодную для вас. Я могу поговорить со своей семьёй, и те согласятся принять вас в качестве моей будущей жены. Конечно, вы закончите год обучения, а потом сможете войти в приличную семью.
— Зачем вам я? — прошептала я, плохо понимая, насмехается ли надо мной Вильямсон или говорит правду.
— Дракониц не так много, а для вас лучше стать женой дракона, чем мага. Они будут вас бояться и презирать. За то, что вы другая. Но вот беда, не каждый захочет породниться с белой драконицей. А я могу рекомендовать вас в Орден. Со временем.
Слова мужчины, смотревшего на меня как на добычу, не самую желанную, но, мол, какая уж есть, не сразу доходили до сознания. Я продолжала хватать ртом воздух и цепляться одеревеневшими пальцами за плющ, сминая тронутые первыми заморозками листья. И ждала.
Я нуждалась в холоде, но не чувствовала его. Только жар, заставляющий сжиматься и дрожать.
— Господин Вильямсон, если не ошибаюсь, — послышался насмешливый голос, и я встрепенулась, будто получила надежду на прекращение этого неприятного тесного контакта.
— Вы уже закончили разговор? — Мур появился как нельзя более кстати.
Я выглянула из-за плеча Бертольда и не поверила своим глазам. Куратор стоял чуть поодаль, заложив руки за спину, выглядел так, будто готов был дать нагоняй нерадивому ученику.
— Господин Мур.
Бертольд повернулся и, чуть помедлив, поклонился моему куратору. Я видела, как напряглась спина адепта, обратила внимание, как заходили желваки, но почему-то Вильямсон сдерживался. И, я могла поклясться, что это не связано с известным мне статусом Мура.
Куратор был выше по положению, чем адепт, но ниже, чем преподаватель. Он не входил в Совет Академии, хотя через пару лет преданной службы и благодаря связям, мог рассчитывать на повышение в должности.
— Не думал, что вы настолько внимательно следите за успехами вашей подопечной, — ответил он и снова склонил голову.
— Как вижу, для этого у меня есть все основания, Бертольд. А вас я не задерживаю.
— Доброго дня, — лицо Вильямсона исказила гримаса пренебрежения, но уже через секунду оно выражало лишь холодное почтение. — Передавайте от меня глубокое почтение госпоже Кимберли. Надеюсь, мы будем иметь счастье лицезреть её на приветственном балу в этом году?
