Опустошенная (ЛП) - Нейл Хлоя
— Соблаговолит ли королева принять нас? — спросил Джонах.
Фэйри предвзято смерил нас взглядом.
— Кровопийцы, — сказал он.
Прозвучало как оскорбление.
— Мы те, кто мы есть, — ответил Джонах, — и не стараемся этого скрыть. Мы здесь как посланцы от вампиров.
При упоминании о вампирах фэйри поджал губы.
— Ждите, — сказал он и захлопнул дверь перед нашими носами.
— А что еще нам делать, — пробормотал Джонах.
— Да ты сегодня не собираешься штурмовать территорию фэйри?
— Не в списке приоритетов, — сказал он. — Но и совсем исключить нельзя.
— А то, — ответила я.
Не успели мы начать мерить шагами лестничную площадку, как дверь открылась вновь, и фэйри пристально посмотрел нас своими иссиня-черными глазами.
Не прошло и секунды, как его катана оказалась у моего горла. Второй охранник, женщина, уперла катану в спину Джонаху.
— Мы приглашаем вас в жилище королевы, — сказал фэйри. — Отказ сочтут за грубость.
Глава десятая
Чаепитие Безумного Шляпника
Мы подняли руки в воздух.
— Как можно отказаться от такого любезного приглашения, — сухо сказал Джонах.
Фэйри опустил меч, чтобы мы могли пройти, но та, что сзади тыкала свои мечом нам в спину, будто мы животные, пока мы не вошли в комнату. Оказавшись внутри, они закрыли и заперли дверь на засов и снова встали подле нас, держа катаны наготове.
Не знаю, что я должна была ожидать увидеть в доме королевы. Старинную однообразную обстановку, покрытую толстым слоем пыли и паутины? Разбитое зеркало? Прялку?
Круглая комната на самом деле больше, чем кажется снаружи, учитывая, что башня узкая. Чистая и обставленная простой отёсанной деревянной мебелью. В противоположном конце комнаты — кровать с балдахином, по круглым, каннелированным столбикам которой вились лозы. За счет них в воздухе пахло гардениями и розами. Рядом стоял гигантский грубо обтесанный стол из выгоревшей древесины. Стены задрапированы шелком василькового цвета, однако окон нигде не наблюдалось.
То, что я приняла за изысканную люстру на потолке, при ближайшем рассмотрении оказалось облаком из бабочек данаид монархов. Несмотря на отсутствие лампочек, от люстры исходило неземное, золотистое сияние.
А катаны были не единственным оружием. Напряжение в комнате изменилось, когда внезапно донеслись отголоски колыбельной, которую играли на старинном детском инструменте. Тонкая ткань балдахина отодвинулась… и появилась она.
Королева фэйри — обладательница пышных форм, бледной кожи, темно-синих глаз и волнистых волос цвета пшеницы, ниспадающих на плечи. Она стояла босиком, в просвечивающейся белой сорочке, которая едва скрывала ее пышные формы. На голове — венок из лавровых листьев, а между грудями покоился изысканный овальный золотой медальон.
Она подошла к нам, держа плечи расправленными в легко узнаваемой королевской манере. У меня возник порыв преклонить перед ней колени, но я не была уверена, соответствует ли это этикету. Надлежит ли врагу фэйри, кровопийце, преклоняться перед их королевой?
Она остановилась в нескольких шагах, и я снова почувствовала головокружение. Переборов его, я сосредоточила внимание на ее лице.
Оглядев нас, она подняла руку ладонью к нам. Это был сигнал: охранники занесли мечи.
— И кто же вы? — спросила она с легким ирландским акцентом.
— Джонах, — ответил он, — из Дома Грея. И Мерит из Дома Кадогана.
Она сцепила руки перед собой.
— Много лет минуло с тех пор, как мы позволили кровопийцам перешагнуть наш порог. Возможно, нынче тайны хранятся хуже. Магия не так уж скрывается. Охранники не столь осторожны, — ее глаза угрожающе потемнели, и я решила, что не хочу переходить дорогу Клаудии.
— Нам необходимо поговорить с вами, миледи, — сказал Джонах. — А тех, кто выдал тайну вашего местонахождения, хорошо вознаградили.
На мгновение в ее глазах промелькнула та же жадность, та же страсть к золоту, что и у охранников.
— Замечательно, — сказала она. — Вы пришли обсудить контракты? Похоже, в последние годы вампиры и фэйри вынуждены разговаривать только когда речь заходит о деньгах.
— Мы пришли не за этим, — сказал Джонах, — а чтобы обсудить последние события, произошедшие в городе.
— Ах да, — медленно проговорила она.
Она подошла к столу и оглянулась через плечо на нас с Джонахом.
Ее надо было видеть. Прямо как героиня на картинке в сказке: скрывающаяся королева фэйри, в равной степени бесплотная и материальная, невинно смотрит на смертного, кивком подзывая его к себе в лес.
Я знала женщин, которые пользовались своей сексуальностью. Например, мужчины шли на поводу у Селины за счет ее откровенной чувственности. Клаудия же заманивала мужчин в свои сети иначе. Она не вела себя чувственно, она — само воплощение чувственности. Ей не нужно обольщать вас. Вы и так попадетесь на крючок. И тогда, да поможет вам Бог. Сомневаюсь, что поддаться обольщению, случайно или нет, Королевы Фэйри — безопасная линия поведения.
Я посмотрела на Джонаха, задаваясь вопросом, чувствовал ли он напряжение. Его взгляд выражал общепринятую признательность, но когда он посмотрел на меня, было ясно, что колесики еще вращались. Он кивнул мне.
— Мои способности не ограничиваются обольщением, дитя, — с упреком сказала Клаудия и села за стол на один из высоких, повидавших виды стульев. — Мы о многом поговорим, но, для начала вы присядете и составите мне компанию за чаепитием.
На меня нахлынула паника. Разве, согласно мифам, не следует избегать еды и питья, которые предлагают фэйри?
— Миледи, — осторожно заговорил Джонах, — нам нужно…
— Молчать, — приказала она. Одно слово, но в нем чувствовалась такая власть, что у меня на шее волосы стали дыбом. — В свое время мы поговорим и об этом. Умеете просить, так умейте и отдавать. Садитесь за мой стол, кровопийцы. Садитесь и давайте любезно побеседуем. Минуло много лун с тех пор, как я оказывала гостеприимство вашему виду.
Меня не прельщала отсрочка, но понятно, что парочка с виду неприглядных наемников у двери не спустит с рук неуважение.
— Для нас будет честью к вам присоединиться, — сказала ей я.
Ее смех зазвенел в воздухе.
— Так она разговаривает, — хитро сказала Клаудия. — Рада узнать, что ты не просто его охранник и защитник, дитя.
— Как и я, — ответила я.
Как только мы подошли к столу и сели, посредине него появилось серебряное блюдо, полное еды: румяные буханки хлеба, грозди винограда и графин вина. Блюдо покоилось на россыпи бледно-желтых и бледно-розовых лепестков роз, едва различимых, но, несомненно, существующих.
Я с подозрением его изучила, и не только потому, что королева желала перекусить, в то время как небо пылало.
Клаудия сначала наполнила вином свой серебряный кубок, а затем и наши.
— Пейте до дна, — сказала она. — в моем гостеприимстве нет никакого колдовства. Нуждайся я в вашем постоянном обществе, могла бы обеспечить его себе и без прикорма.
Подняв на меня свои темные глаза, она открыла дверь силой, которую сдерживала. А ее у королевы было много, что нехорошо. От Клаудии может и исходит чувственность фэйри, но за этим фасадом скрывается безжалостная, темная, первобытная и корыстолюбивая магия. Я решила, что лучше ей не перечить.
— А ты умна, — нарушила тишину она.
Я покраснела из-за вторжения в мои мысли, но прикусила язык. Я обалдела от того, что она умеет читать мысли. Меня никто не предупреждал об этой способности, и это уж точно не упоминалось в Каноне. На озере Мичиган живет сирена, Тейт владеет какой-то древней магией, а фэйри читают мысли. Может, во мне проснулся литературный зануда, но я вспомнила строчку из Гамлета: «И в небе и в земле сокрыто больше, чем сниться вашей мудрости, Горацио».
Джонах протянул руку и взял маленькую сливу. Я выбрала виноград размером с ту сливу. Чем меньше фрукт, тем меньше чар, посчитала я. И, надо признаться, это самый восхитительный виноград, который я когда-либо пробовала. До невозможности сладкий, а его аромат так и навевал мысли о весне, солнце и загорелой коже. Если это колдовство, то я остаюсь.
