Татьяна Корсакова - Беги, ведьма

Все, больше обдумывать нечего. Проблемы следует решать по мере поступления. Одна уже поступила вчера, легла мертвым безвременником на подоконник. То ли подарок, то ли предупреждение. Она не знает, что стало с Бабаем. Честно говоря, и не хочет знать. Поймали его? Скрылся? А если поймали и отправили на принудительное лечение? Маловероятно, что психопата-убийцу будут держать в частной клинике, но может быть, есть какие-то квоты, социальные программы, обязательные для частных контор? Даже если такое возможно, то никто не позволит маньяку свободно разгуливать по территории и оставлять в подарок цветочки знакомым ведьмам. Бабай должен содержаться в условиях куда более жестких, чем ее собственные, практически в тюремных. Но цветочек… вот он – лежит закладкой в книге, и цветочек фирменный. Бабаевский, считай, почерк. Кто еще мог знать про безвременники? Круг посвященных очень узок: она сама, Анук и… Волков.

Дышать стало тяжело. Что-то горячее, шипастое вскипало в груди, выплескивалось мутной пеной чужих воспоминаний. Арина зажмурилась, чтобы не видеть, не помнить. Не помогло…

Обмануть можно любого, но себя не обманешь. Волков был с Хеленой. Не просто был знаком, а был со всеми вытекающими: измятыми простынями, сброшенной впопыхах одеждой. Волков пристроил Арину в хорошую клинику, отдал под опеку отличного психиатра, а сам… не удержался. И можно сколько угодно убеждать себя, что ничего у них с Волковым не было. Не то что любви, даже дружбы, а то, что было – не взаправду, а во сне. Сны – это несерьезно, даже такие реалистичные сны. И обязательств никаких Волков на себя не возлагал, а те, что возложил, исполнил с лихвой. Спас ей жизнь, едва не умер сам. Чего еще желать? Что может быть значительнее спасенной жизни? И даже когда Арина ушла в теневой мир, а в мире человеческом превратилась в овощ, он ее не бросил.

Отчего же так больно? Не оттого ли, что отличный парень Волков из всех имеющихся на земле женщин выбрал Хелену? А выбрал бы кого другого, было бы легче?..

Арина не знала, наверняка она понимала только одно: Волков ведать не ведает, что творит с ней Хелена. Хозяйка лечебницы сама это косвенно подтвердила. И вот от этого на самом деле чуть легче. Не слишком, но все же. Волков может оказаться кем угодно, только не подлецом. И в психушке он ее не бросил, а навещает. И значит, рано или поздно снова навестит. К этому визиту нужно подготовиться, научиться справляться с лекарствами, которыми ее пичкают, приноровиться к дозам. Она уже приноравливалась. Черная кровь – это не вода, это особенная биохимия. Все получится, надо только не опускать руки и не отключать голову. Хотя бы попытаться.

Щелкнул замок. Арина закрыла глаза. Она спит, лекарство прекрасно работает. Пусть они так думают. По легкой поступи стало ясно, что в палату вошла Лидия, постояла секунду на пороге, а потом громко сказала:

– Подъем!

Арина зевнула, но открывать глаза не стала. Волшебные лекарства так быстро из своих мягких лап никого не отпускают. Она не исключение. Пусть думают, что она не исключение.

– Арина, пора вставать. – Лидия потрясла ее за плечо, сначала осторожно, а потом довольно сильно. – Вы уже проспали обед, скоро полдник. А потом Хелена Генриховна хотела с вами поговорить.

…Хелена пришла сразу после обеда, совмещенного с полдником, уселась на стул, закинула ногу за ногу, спросила:

– Какие новости?

– Мне снилась девочка. Девочке подарили медальон в виде монеты.

– Как она выглядела?

– Русые волосы, светлые глаза, на вид ей около десяти.

– Кто подарил?

– Человек, которого она называла мсье Жаком.

Хелена кивнула, как показалось Арине, удовлетворенно.

– Что-то еще?

– Больше ничего. – Арина потерла виски. – Голова болит, тут очень душно.

– Хотите конфетку за ловко исполненный трюк?

– Прогулка вместо конфеты меня вполне устроит.

– Надеетесь сбежать? – Хелена заглянула ей в глаза. – Пустая затея. От меня так просто не убежать. Если только, – она сделала драматическую паузу, – я сама не решу вас отпустить.

Врет. Врет и понимает, что Арина не верит ни единому слову.

– Мне хочется на свежий воздух. Камера-одиночка и ваше… лечение не особо способствуют раскрытию моих талантов.

– Уже торгуетесь?

Не торгуется, а определяет границы дозволенного, прощупывает почву.

– Использовать один только кнут непродуктивно. К тому же вы сами сказали, что отсюда не сбежать.

– Договорились! – Хелена встала, стул противно скрежетнул ножками по полу. – Но гулять вы будете в сопровождении Жоржа.

– Как вам будет угодно.

– Мне угодно как можно быстрее получить свой медальон.

– Сделаю все возможное.

– Уж вы постарайтесь. Потому что в противном случае… – Хелена недоговорила, но взгляд ее был красноречивее слов.

– Еще одно…

– Что?

– Я не хочу гулять в инвалидном кресле. С моими ногами все в полном порядке.

– Нет. Довольно вам поблажек. – Хелена выглянула из палаты, позвала: – Жорж, ты мне нужен!

Инструктаж слушали оба: и Арина, и Жорж. Арина внимательно, Жорж вполуха.

– И дальше чем на три метра от нее не отходи. Контакт с остальными пациентами запрещен. Ясно тебе, Жорж?

Под недобрым Хелениным взглядом Жорж вытянулся по струнке, закивал.

– Можете отправляться на прогулку. – Хелена любезно улыбнулась Арине и вышла из палаты.

– Ну, коза, поехали? – сказал Жорик свистящим шепотом, сдернул Арину с кровати, пересадил в кресло. – И без фокусов, ясно?

Она ничего не ответила, лишь покрепче вцепилась в подлокотники.

Арину никто не спрашивал, где она хочет гулять. Жорик катил кресло по той же уже знакомой дороге, что-то насвистывал себе под нос.

В парке в послеполуденный час было многолюдно. Тихушников, а было их человек пятнадцать, тоже вывели на прогулку. За тем, чтобы пациенты вели себя хорошо и не разбредались по парку, присматривали два санитара: уже знакомый Арине Степан и тщедушный мужчина неопределенного возраста в мятой робе. Неподалеку от места, где Жорик остановил кресло с Ариной, завхоз Никодимыч гремел инструментами и покрикивал на паренька в рабочем комбинезоне и засаленной кепке.

– Никодимыч, что стряслось? – Жорик приветственно взмахнул рукой.

– Поливочная система, будь она неладна! – буркнул завхоз, не отрываясь от работы, и тут же рыкнул на паренька: – Леха, ключ подай! Да не этот, а вон тот! Вот послал же Господь помощника, ничего делать не умеет!

Никодимыч с кряхтеньем распрямился, поправил ремень с инструментами, потер поясницу и шагнул к Жорику.

– Не работает поливалка! И главное, понять не могу, что случилось.

– Может, забилась? – Жорик достал из кармана сигареты, посмотрел с тоской и сунул обратно.