Кейт Тирнан - Сиккер
"Мистер Найэл", сказала Жюстин, "Мне интересно, могли ли бы вы сделать мне одолжение?". Она одарила его очаровательной улыбкой, искренней и без лукавства. "У меня нет много возможностей, чтобы пробовать новую магию — никто в округе не знает, что я ведьма, и я хочу, чтобы это так и осталось. Мне было бы интересно, если бы вы согласились быть морской свинкой для заклинания, которое я только что выучила".
Отец выглядел встревоженным, но не мог придумать какой-либо причины для отказа и не хотел отказывать в лице ее гостеприимства. "Для чего?"
Она улыбнулась снова. "Это исцеляющее заклинание".
Отец пожал плечами. "Как вам будет угодно".
"Хорошо, со мной" сказал я, и она повернулась, одаряя меня дразнящим взглядом.
"Это не твое решение" отметила она. Чувствуя себя полным дурнем, я сел на диван, расслабляясь на пухлых подушках, ожидая, когда какая-нибудь кошка поймет, что я был там.
Она заставила отца сесть в удобное кресло, затем набросала круг вокруг него, используя 12 больших аметистов. Она призвала Бога и Богиню и посвятила свой круг им. Затем она встала за моим отцом и осторожно положила свои пальцы на его виски с обеих сторон. Как только она начала обряд и открыла песнопения, я понял, что не был знаком с ними.
В разное время Жюстин касалась шеи отца, его затылка, лба, основания его горла, висков. Отец казался терпеливым, усталым, безразличным. Я сам чувствовал себя почти загипнотизированным теплым треском огня, глубоко чувствовал мурлыкание абрикосового цвета кошки, которая наконец расселась на мне, успокаивающие тона пения Жюстин вполголоса и скандирование.
Наконец я узнал закрывающие нотки, форму завершения, и я сел прямее. Медленно Жюстин отвела ее руки от отца и отступила назад, кажущаяся осушенной и спокойной. Я посмотрел на отца. Он встретил мои глаза. Было ли это мое воображение, или в них было действительно больше жизни?
Он повернулся, чтобы найти Жюстин. "Я чувствую себя лучше" сказал он, как будто неохотно признавая это. "Спасибо".
Она улыбнулась. "Я надеюсь, что это помогло. Я нашла его в книге, которую я получила в прошлом месяце, и я хотела попробовать. Благодарю вас за то, что предоставили мне эту возможность". Она сделала глубоки вдох. "Теперь, как насчет чая? Я голодна".
Десять минут спустя, наблюдая как отец уплетает свой торт со слабыми признаками настоящего аппетита, я благодарно улыбнулся Жюстин. Она улыбнулась в ответ. Для меня это исцеление было еще одним свидетельством того, что Жюстин была просто заблуждающейся, одержимой в ее поисках знаний, но в основном добросердечной. Это был не способ, которым кто-то вроде Селены мог выполнить исцеляющий обряд, не без моего выискивания ее темных истинных мотивов. Я не чувствовал ничего из этого в Жюстин. Она казалась искренней, какой и была.
"Мой сын сказал мне, как впечатлен он был твоей библиотекой", сказал отец.
"Вы хотите увидеть ее?" спросила Жюстин естественно, и мой отец кивнул.
Я почувствовал что-то вроде радости внутри — это был первый раз, когда он назвал меня своим сыном, перед другим человеком, с тех пор как мы воссоединились. Это было хорошо.
12. Trust
Сегодня суббота, но я чувствую себя так невероятно странно, что мне нужно придумать новое название для этого дня. "Суббота" не покрывает этого.
Прошлой ночью, чтобы очистить свои мысли, я согласилась поехать кататься на коньках с Мэри Кей, тетей Эйлин и Паулой на большой открытый каток вне Таунтона. Я не видела Эйлин и Паулу вечность — я была занята спасением своих оценок, а они делали ремонт в их новом доме.
Это был один из последних раз, когда мы могли пойти покататься — наступала весна, и вскоре они будут не в состоянии поддерживать открытый лед. Я чувствовала себя как маленький ребенок, шнуруя свои коньки. Мэри Кей купила яблочную карамель. Эйлин и Паула были счастливы и беззаботны, и все четверо из нас были невероятно групы и бестолковы. Я чувствовала счастье, и не думала про Хантера более чем тысячу раз, так что это было хорошо.
Затем Паула промелькнула в обратном направлении, когда потеряла равновесие и тяжело полетела вниз. Ее затылок хлопнул по льду с таким громким треском, что это звучало, как будто сломалась ветка. Немедленно Эйлин и я были там, и Мэри Кей бросилась к нам через несколько секунд.
Я с ужасом наблюдала, как распространяющийся, кружевной узор крови просачивался через лед.
Маленькая группа людей уже толпилась вокруг, заглядывая через плечо, пытаясь увидить что происходит, и Тетя Эйлин поднялась со своих коленей и прогнала их обратно. Я видела, что она уже начинает волноваться, поэтому я взяла ее за плечо и сказала ей пойти вызвать 911.
Через секунду ее глаза сфокусировались на мне, затем она кивнула, стоя неуверенно на ногах, и покатилась осторожно к краю катка.
Мэри Кей старалась не плакать и не смогла. Она спросила, будет ли с Паулой все в порядке.
Я сказала ей, что не знаю, и стиснула зубы от количества крови, которое я видела. Глаза Паулы затрепетав открылись, и я взяла ее руку, поглаживая ее и назвала ее по имени. Она не ответила и закрыла свои глаза снова. Я видела, что один из ее зрачков был крошечный, как острие карандаша, а другой был широко открыт, что делало ее радужку почти черной. Я не знала, что это значит, но я смотрела телевизор достаточно часто, чтобы знать, что это было плохо. Дерьмо, подумала я. Двойное дерьмо.
Я гладила щеку Паулы, прохладную под моей рукой. Моим рукам было так тепло, даже без перчаток. Мои руки… пару недель назад Алиса Сото была очень больна. Я попыталась прикоснуться к ней, и весь ад вырвался на свободу. Разве я осмелись бы прикоснуться к Пауле сейчас? Ситуация с Алисой была действительно странной, чересчур отличный от этого. Но что если я сделаю Пауле хуже?
Осторожно, я провела пальцами по волосам Паулы, сейчас холодны и мокрым. Я надеялась, что никто не обратит внимания на то, что я делала. Под моими пальцами я чувствовала, что жизненная сила Паулы пульсировала нетвердо, сокрушенная каскадным потоком травмы, от которой она не могла оправиться.
Я закрыла глаза и сконцентрировалась. Заняло момент, чтобы сориентироваться, почувствовать мое сознание смешанным с сознанием Паулы. И когда я оказалась доконца в ее теле, я могла сказать, что было не так. Это было кровотечение внутри черепа Паулы. Кровь на льду была из ее разбитой кожи, но также было кровотечение внутри черепа, и оно было сконцентрировано в затылке. Это сжимало ее мозг, которому было некуда идти. Ее мозг был опасно отекшим, прижатым к ее неподвижному черепу, и он начинал умирать. Паула собиралась умереть до того, как скорая прибудет сюда.
