Сделка со зверем - Анна Григорьевна Владимирова
Глава 10
***
Я опустошенно пялился в потолок. Меня сжирало чувство вины и разочарования. Я ведь не хотел так…
Когда увидел Сашку в медкабинете, сидевшую с моими подопечными, меня почти отпустило. Весь день я не знал, что с ней делать и как быть дальше. Мне не хотелось ее видеть… Я почти признал, что ошибся в выборе, а зверь молчал, не защищая избранницу. Но когда увидел Сашку в халате, сидевшую рядом с Пашкой на кровати, еле заставил себя отвести взгляд.
Я не знал, что такого было в этой простой картинке, но она помогла прийти в себя и вернуться в реальность. К простым вещам. Таким, как забота о тех, за кого взял ответственность. Сейчас это показалось вдруг неподъемным, а Сашка неожиданно разделила ношу. Саша особенная. Да, она ни черта не соображала в нашем сложном мире и лжи, которую налили ей в уши. Но она точно знала, что нужно делать в любой ситуации.
Не изменять себе.
Сашка забылась тяжелым сном, вздрагивая в моих руках.
Как я докатился до этого?
Переоценил свои силы. Убийство Марины опустошило. Я не мог оставить ее в живых. Либо я ее, либо она меня. Третьего не дано. Это все, что я понимал, когда всаживал нож ей в сердце. Зверь соображает быстрее. Это сейчас я мог думать и признавать, что не мог не учесть ее отчаянной жажды большего. Маринка вылезла из настолько голодного и ободранного существования, что, вероятно, я казался ей чем-то более важным, чем просто мужчиной на ночь. И ведь ничего не мешало остаться со мной и работать дальше в сытости и тепле под моей защитой, но ей показалось этого мало. Она сделала ставку сразу на все. Убрать Сашку и занять ее место. Я бы и не узнал, не будь «жучка»…
Но оставался еще Пандоров…
Я уткнулся носом в шею Сашке и попытался уснуть. Только под утро удалось провалиться в сон с головой, короткий и беспокойный.
Пробуждение было тяжелым. За окнами туман. В доме зябко. И только размеренное дыхание Саши рядом немного успокоило. Я укутал ее в одеяло и поднялся.
Чувство безысходности тут же легло на плечи, лизнуло кожу липким холодом и скрутилось тяжелым камнем в груди. Я попытался разогнать кровь в горячем душе, но не особо помогло. Теперь от меня будто и не зависело ничего. Я превратился в чудовище, которое ждет красавицу и ее благосклонности. Мне было важно, что Саша думает обо всем. И я готовился к худшему.
Что было вчера? Она сделала едва заметное движение мне навстречу. И я сразу сорвался, сметая ее робкое «да» своим голодом. Помню, что было страшно навредить. Слышал ее крик боли… но не соображал, что для нее это значит совсем иное. Значит, зверь во мне все же победил. Отражение в зеркале блеснуло желтыми глазами. Он тоже не был рад.
– Я же говорил, что тебе не понравится, – укоризненно заметил и протер лицо.
Губы тронула горькая усмешка. Был же шанс на лучшее. Сашка знала обо мне все, оставалось только приручить. И она хотела этого – я видел это в ее глазах, когда улыбнулась мне в машине незадолго до появления Маринки на стоянке.
Как ни крути, у Саши лучше получается быть той, кем, по ее мнению, быть правильно. Видимо, это и восхищает. Вопреки всему, она следует своему выбору.
Когда я услышал шаги за дверью, меня парализовало, и я вцепился в раковину, не сводя взгляда со своего отражения. Саша замерла. А я слушал, как переминается с ноги на ногу, не зная, тут я или нет. Я не давал подсказок. Мне не хотелось делать первый ход. Потому что если она включит заднюю, я брошусь следом. Но мне не хотелось. Я все еще верил, что мы можем вернуться к этапу осторожного приближения друг к другу, несмотря на то, что я уже влетел в нее на полном ходу и едва не переломал.
Она задержала дыхание, толкнув дверь, и застыла, глядя на меня.
– Я… не слышала, – робко прошептала она. – Думала, ты ушел.
Сашка стояла в своей короткой футболке и трусах. От холода под тканью отчетливо обрисовывались маленькие упругие соски.
– Иди сюда, – повернул к ней голову.
Она выпрямилась, но подчиняться не спешила.
– Я не дрессированная собачка, Руслан. Что значит это твое «иди сюда»?
– То, что хочу, чтобы ты не бросилась бежать…
Наши взгляды встретились, и она тяжело сглотнула:
– Я не собиралась.
– Хорошо, – склонил я голову, глядя на нее исподлобья. – Тогда иди сюда.
Она смерила мое обнаженное тело взглядом и переступила порог ванной. Хочет бежать. А я как-то быстро забыл о том, что собирался сбавить скорость и хотя бы дать ей слово… Но, стоило дверям ванной закрыться, начал терять контроль. Снова. Разума хватило только на предупреждение:
– С ума сводишь.
Но ее слова остудили пыл:
– Если ты сделаешь мне еще раз больно, я от тебя уйду, понял?
«Сделаю. И не уйдешь ты никуда», – рявкнул зверь внутри.
– Почему же сейчас не идешь? – вздернул я бровь. – Я же сделал.
– Ты предупреждал, что укусишь. Что этого не избежать. Но… – Ее голос дрогнул, горло дернулось, привлекая внимание к моей метке. – Это было очень больно…
– Мне жаль…
– Я знаю, – хрипло выдохнула она.
Глаза Сашки покраснели, и я шагнул к ней.
– Иди сюда, – притянул к себе, подхватил на руки и усадил на край раковины. – Дай посмотрю. – Я осторожно убрал ее волосы с шеи, открывая вид на метку. Выглядела она неважно… – Болит?
– Да. – Взгляд Саши дрогнул, она прикрыла глаза. Смелости у зайчика хватило ровно на то, чтобы сообщить мне свое условие. – Сиди.
Я достал из шкафчика аптечку.
– Это всегда так больно? – проследила она за мной взглядом.
– Всегда.
– А почему я потом не смогла подняться? В рану попадает что-то?
– Да… Много всего. Но я не силен в том, что именно. Там обезболивающее что-то…
Она поморщилась от прикосновения моих пальцев с антисептиком.
– И что теперь это значит? – посмотрела в мои глаза.
– Что ты – моя. – Я всмотрелся в нее, пытаясь понять, как она себя чувствует. Спрашивать было глупо. И так понятно, что далеко не так, как после того дня в салоне красоты. Вопрос был в том, насколько плохо.
– Почему ты так поступил?
– Я не справился…
– Я хотела тебя поцеловать сама…
– Зря…
Мы говорили тихо. Будто нельзя было говорить вообще, и
