В сильных руках дракона - Ирина Богословская

Я добрела до кровати, легла уткнувшись лицом в подушку. Спать я не могла перед глазами стояла одна и та же картина — отец замахивается, бьет Толю плеткой, один раз, потом второй, Толя стоит как вкопанный закрывая меня собой. Я все время слышу звук с которым плетка ударяет об его тело. Потом он поворачивается ко мне, улыбается и шепчет:

— Все будет хорошо…

Я вижу кровь на его рубашке, кровавые следы на лице и шее. В голове все путается. Неужели эти раны нанес мой отец? Как так? Он же вполне мог выбить Толе глаза. И где сейчас Толя? Я надеюсь ему оказали хоть какую — то помощь. А вдруг его выгнали на улицу? И куда он пойдет весь окровавленный сейчас, поздно ночью?

Я встала и подошла к двери, еще раз потрогала ручку. Дверь была заперта, я пошла к окну, одернула штору — деревянные ставни были закрыты снаружи.

Страшная душевная боль и безысходность овладели мной, я рухнула на кровать и зарыдала. Потом заснула с таким ощущением, будто провалилась в темное пространство.

Разбудил меня тихий стук и шорох около входа в комнату. Я посветила ночником и увидела, что в щель под дверью просунуты тонкие женские пальцы.

— Госпожа Ариадна, это я Мери. Как вы там?

— Я в порядке, Мэри как Толя? Что с ним? Я боюсь что отец выгнал его на улицу.

Мери убрала руку из щели и лежа на полу шептала из под двери, чтобы мне было лучше слышно:

— Он в своей комнате, Марита носила ему ужин и сказала, что Эдуард мазал его какой — то мазью.

— Слава небесам, я уже самое худшее предполагала.

— Я слышала вас и Толю запрут в комнатах, вы будете только гулять в саду полчаса в день, а его пока не выздоровеет выпускать вообще не будут. Ваш отец поручил Эдуарду следить за вами. Так что будьте осторожны. Знаете же какой он хитрый и вредный.

— Ох знаю Мери, еще с детства. Помню как он доносил маме на меня.

— Госпожа Ариадна, мне надо идти, если я еще что — нибудь узнаю я вам сообщу.

— Спасибо Мери, иди и тоже будь осторожна.

Узнав, что Толя у себя в комнате и его лечат, я успокоилась. Опять легла в постель и проспала до утра.

Завтрак мне принесла Марита.

— Кушайте госпожа Ариадна, а то исхудали совсем, я вам блинчиков с медом приготовила.

Наливая мне кофе она наклонилась близко к моему уху и прошептала:

— С новым слугой все в порядке, вчера вечером Эдуард намазал его чем-то. Сегодня я носила ему завтрак и увидела, что раны затягиваются. Он скоро выздоровеет вот увидите госпожа Ариадна.

— Спасибо Марита — прошептала я — скажи ему, что я очень переживаю за него.

— Скажу, скажу госпожа, обед понесу и скажу.

Если бы я смогла передать Толе как я его люблю, или написать письмо — но это не возможно. Эдуард не должен ничего заподозрить. Иначе он донесет отцу и тот разлучит нас навсегда. Хотя и сейчас нет никаких надежд на наше воссоединение.

В полдень Эдуард отпер дверь и сообщил, что отец разрешил мне гулять в саду, но не более получаса. Я должна во-время вернуться в свою комнату и Эдуард меня опять запрет.

Я с радостью вышла в сад, повертелась перед входом в дом, потом прошла по тропинке в заросли акации, а там тихонько прокралась к задней стене нашего особняка, в этой части дома находились служебные помещения и в том числе комнаты слуг. Я не знала где окно комнаты Толи, поэтому тихонько заглядывала в каждое, как назло солнце светило очень ярко и мне ничего не было видно.

Но зато Толя увидел меня. Он хотел открыть окно, но я замахала руками показывая, что не надо это делать. Шум открывающегося окна мог выдать нас. Я показала жестами на шею и грудь, Толя понял, что я хочу спросить как он себя чувствует, он заулыбался и закивал головой.

Я поняла что ему лучше. Потом мы несколько минут просто стояли и смотрели друг на друга, пока я не услышала шорох в кустах. Я оглянулась, послала Толе воздушный поцелуй, подобрав юбки и низко склонившись опять пробежала вдоль стены и с невинным видом вышла к крыльцу.

Когда я вернулась с прогулки в свою комнату там меня уже поджидала маман. Я поняла что будет серьезный разговор, с тех пор как я приехала мы с ней еще не общались.

— Ариадна, негодяйка ты эдакая — строго произнесла мама и вдруг расплакалась.

Я ожидала всего, чего угодно — криков, упреков, обвинений — но никак не маминых слез. Я кинулась к ней, и уткнувшись лицом ей в плечо тоже расплакалась.

Вдоволь наревевшись, мы сели друг против друга и мама сказала:

— Доченька моя, что же теперь нам делать? Арт Спенсер разорвал помолвку с тобой, у него другая женщина в Миргарде. Он хочет на ней жениться. Но это еще не все, он знает о том, что ты помчалась за ним следом в Миргард, это очень нехороший поступок для девушки, недостойный. Отец хочет скрыть это ото всех, чтобы твоя репутация не пострадала и надеется, что Спенсеры промолчат.

— Мама, я брошенная невеста, поэтому моя репутация и так пострадала.

— То, что ты оказалась брошенной — это вина Арта. А вот бегать за мужчиной в попытках его вернуть, это очень недостойно тебя Ариадна. Если это станет известно нашему окружению, то твоя репутация на много больше пострадает.

— Что же мне делать мама?

— Это будет решать отец. Он уехал в Сиреневую долину сообщить родителям о разрыве вашей с Артом помолвки. Когда вернется примет решение что с тобой делать, а пока тебе придется побыть под домашним арестом. Я тоже сообщила своим родителям о расторжении помолвки, твоя бабушка так расстроилась, что заболела.

— Мама, а можно я съезжу к ним, навещу.

— Ни в коем случае, приедет отец спросишь у него разрешения, сама я тебя отпустить не могу. Отец строго — настрого приказал никуда тебя не отпускать и поручил Эдуарду следить не только за тобой, но и за всеми нами.

— А сестры? Я так давно их не видела.

— Я скажу гувернантке, чтобы она привела их к тебе ненадолго. И больше никаких послаблений. Ты же видела, что происходило с отцом когда ты появилась. Мне еле удалось его успокоить. Не