Подлунная Роза - Алёна Дмитриевна Реброва
С этими словами он вручил мне чудесное кольцо из белого золота, его украшали черные жемчужины, обвитые изящными листьями. Я приняла его и надела на средний палец.
– Оно чудесное, Томас, – поблагодарила я. – Я буду носить его с гордостью.
Я снова взяла принца под локоть, и он ввел меня в сияющую залу, полную нарядных гостей, музыки и чудесных запахов.
– Ее Величество принцесса Одри! – громко провозгласил церемониймейстер. – В сопровождении Томаса Вайтсвона.
Все взгляды устремились на нас в ожидании чего-то.
– Первый танец! – выкрикнул церемониймейстер, и музыканты заиграли медленную, романтичную мелодию.
Томас протянул мне вторую руку, и я приняла ее, – шаг, второй, и мы уже кружились в танце, медленно двигаясь по зале. Люди расступились, давая нам место, я замечала, с каким восхищением они смотрят на Томаса.
В конце залы сидел мой отец, и его лицо при виде меня покраснело: я знала, что он едва сдерживает слезы, и ободряюще улыбнулась ему.
Прогремели трубы, еще один круг, и к нам с Томасом стали присоединяться другие пары, еще и еще, пока все пустое пространство, по которому мы скользили, не наполнилось людьми.
Я почти забыла, каково это, танцевать на балах, и позволила себе насладиться моментом, отдавшись музыке.
Когда танец закончился, мне полагалось пройти к гостям. Многие хотели поздравить меня, поговорить, и я должна была уделить им время, чем я и занималась весь оставшийся праздник. Томас сопровождал меня, но всегда находился поодаль, чтобы не порождать ненужных подозрений насчет моего выбора, который был самой обсуждаемой темой в зале.
Переходя от одной группы людей к другой, я невольно искала в толпе Эдвина, но его нигде не было. Поначалу меня это не тревожило: он плохо справлялся с большим количеством народа и наверняка своим дурным языком уже настроил бы против себя половину гостей, так что его решение появиться позже было к лучшему. Однако время шло, почти стемнело, а он так и не показался. Я начинала волноваться.
– Принцесса Одри, Ваше Высочество! – ко мне подошел один из принцев, и я вежливо улыбнулась ему. – Как я рад видеть вас. Признаться, вы сильно повзрослели с нашей последней встречи. Я был на вашей прошлой церемонии. Я заметил, что вы весь вечер одна. Не хотите ли потанцевать со мной?
– Так любезно с вашей стороны, однако я как раз шла к своей дальней родственнице. Я не видела тетушку Люси уже пару лет и боюсь, что так и не поговорю с ней: она всегда рано ложится.
– Понимаю. Что ж, счастливого вечера. – Он поклонился и ушел, оставив меня в покое. Он за этот вечер был не первым, кто решил, что я все еще выбираю себе мужа.
Надеясь укрыться от остальных, я устремилась к отцу. Рядом с ним я хотя бы могла поесть.
– Одри, взбодрись, сегодня твой день, – сказал отец. – Какое странное на тебе платье, такое, должно быть, сейчас в моде?
Я рассеяно кивнула, усаживаясь рядом с ним и обнимая его руку. Мне была необходима пара минут покоя.
– Почти полночь, – заметил он. – Дорогая, ты не хотела бы сделать объявление? Все гости ждут этого от тебя.
– Я пока не готова, – призналась я. – Дай мне еще немного времени.
– Как скажешь, Одри. – Отец кивнул, но в его взгляде ясно читалось беспокойство. – Дочка, я хочу сказать тебе кое-что важное. Возможно, несколько дней назад я выразился слишком строго, и сейчас хотел бы объяснить свои слова. Я говорил о Томасе, так как полагал, что он крайне надежный юноша и сможет защитить тебя. – Он сделал упор на слово «защитить» и многозначительно посмотрел на меня. – Я до сих пор так считаю, но в данном вопросе ты не обязана полагаться на мое мнение. Одри, я хочу сказать, что доверяю тебе, потому что ты моя дочь, и, скажем прямо, вытащила меня из могилы, когда остальные разводили руками и ждали моей смерти. Возможно, мне стоило признать это раньше, но старого не воротишь. Я хочу только, чтобы ты знала: я готов довериться любому твоему решению.
Я взглянула на отца с благодарностью, и он крепко сжал мою руку в своей теплой широкой ладони, улыбаясь в густую бороду.
Я вдруг подумала, что его могло уже не быть со мной, и на глаза навернулись слезы.
– Ах, папа!
Я обняла его, и он обнял меня в ответ, поглаживая по спине.
– Ну-ну, детка…
Отстранившись, я утерла слезы и перевела взгляд на толпу, но всем похоже было все равно. Тут среди людей я заметила приближающегося к нам Томаса, и помахала ему рукой. Однако с другого конца залы в нашу сторону шел еще один Томас. Я начинала понимать, где все это время находился мой жених.
Тот, что был ближе ко мне, менялся с каждым шагом, постепенно сквозь белый костюм проглядывали красные и черные детали, исчез меч, аккуратная стрижка превратилась в длинные черные волосы, напомаженные и зачесанные назад.
Когда он подошел к столу, его облик полностью преобразился.
– Принцесса Одри, не согласитесь ли потанцевать со мной? – учтиво спросил Эдвин, протягивая мне руку. Похоже, все прошедшее время он репетировал этот официальный тон!
Моему облегчению не было предела. Улыбнувшись, я кивнула и, обойдя стол, приняла его приглашение.
– Что за жуткое платье, – тихо проворчал он, когда мы встретились. – Я надеялся на роскошную помолвку, иначе зачем брать в жены принцессу? Это никуда не годится!
С этими словами он сделал несколько жестов руками – я заметила, что он собирал иллюзию из платьев нескольких находящихся неподалеку дам, – и поместил ее на меня. В один миг я оказалась в чудесном пышном наряде изумрудного цвета, убранные волосы упали на плечи взбитыми кудрями.
– Все приходится делать за тебя, – проворчал он, осматривая свою работу. – Что ж, другое дело. Теперь можно вернуться к церемонии.
Мы пустились в танец, я старалась улыбаться, но сердце было не на месте. Отчего-то меня не покидали тревожные мысли, что быть беде, хотя я еще не понимала, откуда ее ждать. Эдвин тщетно старался отвлечь меня фокусами с нарядом: каждый круг он менял цвет, переливаясь самыми благородными оттенками. Я пыталась успокоить себя тем, что просто устала, но излишне серьезный взгляд колдуна не оставлял сомнений – что-то готовилось, и оно вот-вот должно было начаться.
Танец пролетел как во сне, я чувствовала, что выгляжу прекрасно, и Эдвин двигался намного лучше, чем можно было ожидать от человека, выросшего
