Уровень – Черный - Кира Уайт
– Тори? – окликает Хэйс, как только мы оказываемся в полутемном холле.
Прекрасно знаю, что он скажет, поэтому и не думаю останавливаться, говорю прямо на ходу:
– В пять пятьдесят семь, я помню.
– Нет.
Нет?
От неожиданности застываю на месте и оборачиваюсь, с нескрываемым изумлением глядя на куратора. Хэйс стоит в двух шагах, и мне приходится задрать голову, чтобы посмотреть в его глаза. К моему удивлению, под ними пролегают темные круги, отчего карие радужки кажутся черными. Хэйс все-таки умеет уставать.
– Почему нет? – уточняю недоуменно.
– Сегодня был трудный день, сместим пробежку на час.
Еще некоторое время без слов вглядываюсь в его лицо, не в силах поверить, что он идет на уступки. Никогда бы не подумала, что хоть когда-нибудь найдется более-менее веская причина, по которой Хэйс вот так запросто отступится от неизменной привычки следовать правилам. Ладно, он стал называть меня по имени, а не по фамилии, как тут принято, но это же совсем другое. Или нет?
– Хорошо, – соглашаюсь в конце концов. – Тогда в шесть пятьдесят семь?
Хэйс едва заметно склоняет голову вперед в знак согласия.
– Иди спать, а я еще загляну к дежурному.
– Ладно.
Пару секунд смотрим друг другу в глаза, а когда Хэйс приподнимает правую бровь, поджимаю губы, чтобы сдержать внезапную улыбку, которая была бы совсем не в тему в данных обстоятельствах. Отворачиваюсь и быстрым шагом направляюсь в сторону лестницы. Шагов Хэйса не слышу, а это значит, что какое-то время он остается на месте.
Оказавшись в своей комнате, первым делом достаю из недр рюкзака телефон и открываю нужное приложение. Все три чата оказываются не пусты.
Сначала решаю просмотреть сообщения от Рони. Она рассказывает о великолепном концерте, который посетила вместе с Леонардом накануне вечером. Буквально каждая буква в ее послании пропитана воодушевлением, отчего у меня болезненно щемит сердце. С силой прижимаю ладонь к груди, но жжение все разрастается, и я без сил опускаюсь прямо на пол рядом с кроватью. Упираюсь лбом в край матраса и тяжело дышу. Выходит, Данэм не соврал, и Рони действительно не было дома. Не удивлюсь, если поход на этот концерт организовал именно он, когда узнал, что я нагряну в город.
Закрываю сообщения от Рони и некоторое время просто сижу, пытаясь восстановить дыхание. Волнение за сестру достигает своего пика, но Данэм накрыл меня слишком тяжелым колпаком, из-под которого я не знаю как выбраться. Привычная жизнь изменилась так сильно, что у меня даже времени нет на попытку придумать, как это обратить. Одна надежда на Альвареса. Но тот отказался помогать мне один раз, не факт, что этого не случится снова. Тем более сейчас, когда я снова далеко.
Ощущая полнейшее бессилие, с трудом поднимаюсь на ноги и сбрасываю ботинки. Сообщения Данэма и главаря Мориона решаю пока проигнорировать. Мне нужна ясная голова. Под одеяло забираюсь не раздеваясь, в данную минуту меня не заботит ничего, кроме желания уснуть и проснуться в том дне, когда впервые встретила Шона Данэма и еще не знала, как его зовут. Для меня он просто был потенциальным заказчиком. Им бы и остался, потому что я наотрез отказалась бы шпионить за Брюстом. Жаль, что в реальности это невозможно.
***
Просыпаюсь в кромешной темноте, шарю по кровати до тех пор, пока не нащупываю телефон. Только сейчас вспоминаю, что забыла вчера поставить будильник, но оказывается, что еще слишком рано. Пять сорок две.
За три недели, проведенные у Стражей, я привыкла просыпаться примерно в это время, но сегодня не тот день, когда нужно встать затемно. Хотя какая разница, уснуть снова все равно не удастся. Покрутившись с боку на бок, решаю принять душ. Пусть это глупо, ведь после пробежки все равно нужно будет мыться, но мне просто необходимо смыть с себя всю тяжесть вчерашнего дня и груз мрачных размышлений.
Под теплыми струями провожу не меньше получаса, и это действительно помогает немного привести мысли в порядок. А последующая пробежка с Хэйсом вообще вытесняет из головы все, что не касается тренировок и предстоящей поездки к Барьеру. По его словам, она должна состояться через три дня. Мы просто доедем до места, чтобы я имела хоть какое-то представление о том, что же на самом деле защищает нас от множественных атак метаморфов.
Пару недель назад я спросила у Хэйса:
– А какой он – Барьер?
Он ненадолго задумался, вероятно размышляя, как объяснить то, что довольно трудно описать. И сказал всего одно слово:
– Невидимый.
– Как же тогда вы понимаете, что Барьер – это Барьер, если его не видно? – не отставала я.
Хэйс, как всегда, смерил меня бесстрастным взглядом, прежде чем ответить.
– Ты поймешь, что это он по излучаемой им энергии. Ее ни с чем не спутаешь.
Вот и весь разговор.
Признаться честно, после него мне стало жутко любопытно, что же в Барьере такого необычного, кроме того, что он спасает нас от метов. Страх перед этим местом будто притупился, а волнение улеглось. Что плохого случится, если я просто взгляну одним глазком? Мы ведь поедем туда не проверять уровень опасности, а просто так. Это часть обучения. По крайней мере, Хэйс так сказал.
Второй раз за утро приняв душ и переодевшись, спускаюсь на первый этаж и заглядываю в прачечную, чтобы закинуть вещи в стиральную машину. Только после этого направляюсь на восхитительный аромат, доносящийся со стороны кухни. Это значит только одно – завтрак сегодня готовила Стелла.
Останавливаюсь на пороге, окидывая взглядом Стражей. К моему удивлению, сегодня они собрались в полном составе, а за время моего пребывания здесь такое случалось всего три раза, включая тот, когда Роудс представлял меня своей команде.
С моим появлением необычайно тихие Стражи затихают еще сильнее. Ловлю на себе сочувственные и даже настороженные взгляды, будто они ожидают, что я провалюсь в истерику и выкину что-нибудь из ряда вон выходящее. Возможно, тот факт, что я не рыдаю и не впадаю в прострацию, кажется им странным, но я не собираюсь устраивать показательные спектакли. Каждый переживает горе по-разному. Пусть думают, что у меня такой способ.
Делаю глубокий вдох и решительно переступаю порог. Шеннон тут же срывается с места и бросается ко мне, а в следующую секунду я уже оказываюсь в самых крепких объятиях, которые мне когда-либо дарили. Ортега обнимает сильно, но в то же время невероятно бережно, и нежно поглаживает меня по спине. Растерянно замираю на месте. Она снова напоминает мне Рони. При этой мысли на душе становится невероятно погано из-за того, что все это ложь. Я обманываю и
