Ненужная невеста. Кость в горле (СИ) - Верескова Дарья
Граф Лойт, казалось, замер, а после заторопился закончить разговор.
— Пожалуйста, постарайтесь отдохнуть… Эллия, — граф вышел, а я победно улыбнулась. Возможно, теперь комнаты Доротеи будут запечатаны на время расследования и по возвращению сестру туда не допустят. Слов Алека об их переписке было недостаточно, мне нужно было, чтобы в руки графа Лойта попали настоящие доказательства измен и оскорблений Оливера.
Ну что же, первый шаг сделан. Мне нужно быть очень осторожной, я боялась, что после того как разбужу источник, наполнив его, король еще больше ускорится с моей свадьбой. Я не могла этого позволить, я не собиралась подбирать мужчину после своей сестры.
До возвращения Доротеи в дом я всячески пыталась доказать мастеру Торо, что я иду на поправку и мне не нужна круглосуточная сиделка. В принципе, это и так было правдой, но я хотела избавиться от их наблюдения, чтобы иметь доступ спокойно передвигаться по секретному ходу, раз мне не позволяли покинуть свои покои "пока мне не станет лучше".
Я поняла, что Доротея вернулась домой из-за того, что в доме стоял небывалый шум. Мне очень хотелось знать, что происходит, но я была вынуждена терпеть и ждать. Через какое-то время в комнату заглянул граф Лойт, проверил, что я была на месте, подтвердил, что сестру вернули домой, а после, извиняясь, попросил мастера Торо последовать за ним.
— Я отлично себя чувствую, мастер Торо, — сказала я медику. — Думаю, Лейла может вам пригодиться, тем более что для неё это будет отличной практикой перед отъездом в столицу, — невинно улыбнулась я. — Я буду рада побыть одна, честно говоря, я всегда чувствую себя спокойнее, находясь одной.
Мастер Торо посмотрел на меня с подозрением, но в итоге согласился с моими доводами. Потом они, наконец, покинули покои, в которых я находилась. После этого я не стала ждать и секунды, закрыв за ними дверь и подперев вход стулом, так, чтобы дверь нельзя было открыть снаружи. Я сделала то же самое со второй дверью, ведущей в смежные покои, в которых сейчас жил медик.
После этого, не раздумывая, открыла тайный проход.
* * *Покои, в которых поселили Доротею, я нашла достаточно быстро. Как я и надеялась, ее собственные покои закрыли на расследование. Возможно, мои тоже, но это меня никак не волновало — там не было ничего из того, что стоило бы скрывать, наоборот, мои книги помогут дополнить историю о моем «чудесном» возвращении.
Внутри находились вездесущий граф Лойт, а также мастер Торо и Лейла. Мастер Торо сканировал Доротею.
— Ох, я так плохо себя чувствую, — сестра полусидела на кровати, закатывая глаза. — Пожалуйста, позовите маму, почему она до сих пор не здесь? — в ее голосе звенели слезы.
В ответ девушке никто не ответил, стараясь не прерывать работу мастера Торо.
— Я бы хотела отправиться в свои покои, — продолжала сестра. — Пожалуйста, в этих покоях недостаточно воздуха, я плохо себя чувствую!
Но в ответ по-прежнему была тишина. Я не знала, насколько Доротея была осведомлена о ситуации, возможно, её проинформировали о чем-то по пути домой, но судя по слегка недовольному взгляду графа Лойта, этого не произошло. Наоборот, создавалось ощущение будто в пути Доротея умудрилась поругаться с главным дознавателем. Когда мастер Торо посмотрел на него вопросительно, граф только кивнул, и мастер Торо продолжил осмотр. Вообще-то сестра прекрасно выглядела, ее путешествие в пустошь явно прошло с куда большим комфортом — девушка выглядела так же свежо, как и в день, когда мы встречали жрецов. Мне казалось, будто это было годы назад.
— С миледи все в порядке, я не заметил никаких нарушений. Состояние внутренних органов в порядке, обезвоживания или недостатка питательных веществ не замечено. Внешних повреждений также нет. Из моих наблюдений я могу сделать вывод, что миледи провела все время под защитой артефакта, и сила пустоши не коснулась ее, — медик выглядел довольным, вряд ли он хотел себе еще одну пациентку. — Лейла, передай, пожалуйста, успокоительный настой для миледи.
Пока Лейла поила Доротею успокоительным настоем, медик подошел к графу и что-то шепнул ему на ухо. Я подозревала, что это было связано с проверкой на беременность.
— Спасибо, мастер Торо, — поблагодарил медика граф. — Вы можете идти.
— Теперь я могу вернуться в свои покои? — Доротея выглядела недовольной. — Вы понятия не имеете, что я пережила, и обращаетесь со мной таким образом? Позовите маму или даже маркиза Олдрика, Оливера Тенбрайк. Такое обращение с благородной леди недопустимо. — Сестра выглядела гордой и прекрасной, огромные темные глаза излучали негодование, на щеках застыл легкий румянец, грудь приподнималась при каждом вздохе.
Наглость Доротеи не знала границ — она просила графа найти и привести жениха собственной сестры. Интересно, она сама понимала, как это выглядит со стороны? Это было чудовищным неуважением ко мне, с другой стороны, мне нужно было, чтобы все видели интрижку Доротеи и Оливера, если я хотела добиться расторжения помолвки. Они сами давали мне в руки главное оружие против этой помолвки.
— Ну почему же, я видел множество людей, переживших похищения и нападения. Как сказал мастер Торо, вы не пострадали, поэтому сейчас я наконец могу проинформировать вас о том, что будет происходить в следующие дни, раз до этого вы отказались и сказали что чувствовали себя слишком плохо.
Доротея взглянула на него с недоумением — граф Лойт не только не привел маму или Оливера, но и смотрел на нее с абсолютным равнодушием, безучастный к ее страданиям и красоте.
— На данный момент в поместье Торнхар проходит расследование пяти различных криминальных происшествий. Вы являетесь подозреваемой или свидетельницей в каждом из них. В поместье также гостит король Королевства Валлед, Его Величество Феликс Второй. — при каждом слове графа сестра, казалось, бледнела все больше. — На период расследования я, указом короля, являюсь главным в этом поместье, после Его Величества. Ваши покои запечатаны на период расследования, сегодня вы не покинете этих комнат, но через четыре дня вы сможете начать посещать обеды, ужины и завтраки. На вас круглосуточно будут надеты отслеживающие браслеты, включая период сна. В следующие четыре дня вас будут ежедневно опрашивать на предмет того, что произошло с вами во время похищения и перед этим похищением, а также на предмет ваших отношений с Оливером Тенбрайк и ваших намерений относительно Эллии Торнхар, включая ваше мнение о браке будущих хранителей Торнхар и Тенбрайк.
При последних словах графа Доротея притихла и посмотрела на графа в неверии и недоумении. Очевидно, она не догадывалась о том, что практически все уже знают о ее отношениях с Оливером и насколько далеко они зашли.
— Послушайте, Ваше Сиятельство… я правда не понимаю, о чем вы говорите. Это Эллия вам рассказала это? Позовите ее сюда, она поймет, что совершила глупость, и скажет вам о том, что все это неправда. У меня никогда не было никаких намерений к ней или к маркизу. У нас с сестрой… были иногда разногласия, она всегда завидовала мне, но я поверить не могу, что Элли придумает настолько грязную ложь обо мне. Ей всегда казалось, что у нас с ее женихом что-то было, но милорд Оливер был просто вежливым по отношению ко мне, я же не виновата, что ему не нравится… то, как выглядит Элли. Ей не повезло с внешностью, но я стараюсь и помогаю ей. Я просто выполняла свои сестринские обязанности… — голос Доротеи начинал дрожать, как будто в преддверии слез, и она смотрела на графа в поисках помощи.
Спрятавшись в своем укрытии, я не могла поверить, что Доротея собирается играть в эту игру. Мне было неприятно, но одновременно смешно наблюдать за ее попытками, кроме того, я знала, что каждое слово сестры будет использовано против нее на суде. Она не понимала, что разрушает свою репутацию, продолжая лгать, когда правда уже была известна всем. Конечно же, суд докажет, что сестра не участвовала в планировании моего убийства, но ее репутация в высшем свете будет уничтожена. Я не собиралась пытаться помочь Доротее, все произошедшее было ее собственным выбором. И пока она не начнет нести последствия за свои слова, ее поведение будет становиться только хуже, граница нормы будет отодвигаться все дальше и дальше, пока что-то не остановит ее. Я надеялась, что именно суд будет тем, что заставит ее наконец брать ответственность за свои поступки и слова.
