Ассистентка для похитителя мыслей (СИ) - Журавликова Наталия
Мы подъехали к дому отца.
— Эмрон здесь, — сказал Андреас. И я только кивнула.
— Импульс устойчивый, хоть и перемешан с диким страхом. Но твоя мама — еще твоя мама.
— Идем туда? — я поспешно принялась вылезать из экипажа.
— Нет! — Андреас схватил мою руку, обжигая кожу. — Вы останетесь тут, а мы с Филином зайдем внутрь. Осторожно. С какой стороны черный вход?
— Я пойду с вами! — упрямо заявила я. — Нет, я не знаю особенности планировки, это ведь не мой дом. Никогда не жила тут и не оставалась надолго. Но это моя мама и моя…
Я сделала паузу и сглотнула.
— Семья. Да, моя семья.
— Может мы оставим этот патетический момент всеобщего единения на потом? — сварливо заметил Юджин. — Там маньяк выпивает сущности уже четверых людей. Может поэтому мама еще и в сознании, что он не с нее начал.
— Действительно! — будто очнулся Угрюмош, который до этого задумчиво и как будто ласково смотрел в мои глаза.
Мы вышли из экипажа. Во дворе у отца было темно. И в окнах свет не горел. Но входная дверь была распахнута.
Андреас скомандовал идти за ним. Мы прошли по двору, не приближаясь к парадному крыльцу. Обошли домик в поисках потайного входа. По пути я заметила, что любимые розы моего отца сломаны, будто в клумбу кто-то падал.
— Ничего не слышу! — шепотом сказала я.
— Зато мы слышим, — так же тихо ответил мне Юджин, — мысли. Троих человек. Две женщины и взрослый мужчина.
— А как же Тиб? Мой брат?
Этого поганца я никогда не воспринимала всерьез, как мне казалось. Он украл у меня любовь отца, а потом и материнскую заботу перетянул. Потому что балбес и оболтус, о нем надо хлопотать постоянно, он без внимания зачахнет или дел натворит. А потом он нас всех втянул в это дело. Странное, темное. И с кучей потайных кармашков, из одного даже вот иноземный монстр выскочил, который к Тиберию отношения не имеет.
Но сейчас, представив, что вместо Тиберия останется высосанная оболочка без чувств и сознания, я ощутила резкую боль в груди. Вспомнилось некстати, как пятилетний Тиб стащил на кухне шоколадку. И когда отец взял его с собой на нашу встречу, украдкой сунул мне, сказав: «Только не сердись на меня, ладно?»
По щекам потекли слезы.
— Неужели его больше нет?
— Без паники, — Андреас приобнял меня за плечи, — сейчас мы влезем в окно и все сами проверим.
И показал на приоткрытое окошко, кажется, в ванную.
11.3
Филин полез первым. Долго подпрыгивал, цепляясь за подоконник, потом его уже Андреас подсадил.
Угрюмош кивнул мне:
— Давай я и тебе помогу.
Разумеется, я испытала совершенно неуместный трепет, представив его руки на своем теле. Да сколько ж можно!
И я сказала нервно, но твердо:
— Андреас, прекратите эти свои ментальные штучки с моим восприятием вас! Я знаю, это просто внушение!
— О чем ты? — хулиган выглядел удивленным. Еще и глазки невинные такие состроил, мол, ни при чем я тут. О чем бы ты ни говорила, милая барышня.
А сам уже взялся меня подсаживать, вызывая торнадо своими прикосновениями.
Я затаила дыхание и прикусила нижнюю губу. И так волнуюсь из-за того, что мы проникаем в дом с чудовищем, а тут еще этот искуситель некстати демонстрирует свое магическое мастерство.
Я постаралась перекинуть ногу через подоконник так, чтобы длинная юбка не задралась. Потому что голова моего начальника как раз-таки задиралась, он вроде как заботливо смотрел, чтобы я не свалилась обратно в его услужливо подставленные руки. Такие сильные и вместе с тем, нежные.
Стоп, Мери! Это наваждение, просто наваждение.
В ванной комнате было темно и пахло средствами для мытья. Филина я с трудом разглядела. Он стоял у выхода, приложив ухо к двери. Прислушивался к происходящему за ней.
Андреас с грацией дикого зверя перемахнул через препятствие, которое для него оказалось незначительным, и вот он уже стоит рядом. Смотрит вопросительно на своего заместителя.
Юджин приложил палец к губам, кивнул ободряюще, по крайней мере в полумраке мне так показалось, а потом толкнул дверь.
Когда та не поддалась, в отчаянии посмотрел на нас, и в его взгляде читалось:
— Мы в западне!
— Потяните ручку на себя! — прошептала я.
Филин благодарно закивал и послушался. За одной темнотой скрывалась другая. В дверном проеме ничего видно не было.
Андреас ободряюще сжал мою руку. Что-то часто он стал ко мне прикасаться.
В небольшой комнате, в которой мы оказались, никого не было.
Мы прислушались. Тишина.
Андреас показал пальцем на потолок. Да, надо идти на второй этаж. Как можно тише, затаив дыхание, поднимались мы по лестнице, стараясь не спотыкаться. И уже на самом верху под ногой Юджина предательски скрипнула ступенька!
— Кхтооооо ссссдессссс? — хрипло просвистело нечто. Это даже нельзя было человеческим голосом называть. То ли скрип, то ли стон. Или ветер перебирает речную гальку на берегу.
Андреас посмотрел на заместителя с укоризной, покачав головой. И решительно отодвинул нас с ним, вперед пошел. Смело, уверенно, будто каждый день воюет с омерзительными тварями. Хотя, что я о нем знаю?
— Эмрон! — голос Угрюмоша был зычным, он словно прорезал тьму. Кажется, стало светлее. — Отец хочет видеть тебя.
— Атессссс саааааам откасссаааалсааааа… нееееет у мееееняяяя отсааааа…
Я с трудом разбирала смысл этой сыпучей, корябающей уши речи.
Мы зашли в спальню отца и его жены и сначала ничего разглядеть не получилось. Только тени, которые с равной долей вероятности могли отбрасывать и предметы мебели, и люди.
Но Андреас вытянул руку, сделал неуловимое движение ладонью, и между его пальцев замерцал свет. Голубоватый, не очень яркий, но он позволил увидеть то, что происходило в комнате.
Мама сидела на кресле, не шевелясь. Лицо ее было застывшим и изможденным, под глазами я даже в голубом мерцании увидела темные пятна. Будто она неделю не спала. Взгляд ее тоже застыл. Она таращилась в одну точку.
На кровати лежали отец и Хильда, тоже полностью обездвиженные.
А самое страшное на полу происходило, у двери на маленький балкончик лежал мой брат Тиб. Лицо его было мертвенно-бледным и в голубых отсветах оно казалось совершенно синим.
А на груди его взгромоздилось нечто. Будто бы огромная пиявка с руками, ногами и черной лентой языка, который присоской крепился посреди лба брата.
Большие зеленые глаза вращались воронками. Смотреть в них было невозможно, казалось они затягивают внутрь.
Б-р-р, кошмарище какой!
— Тиберий! — закричала, почти завизжала я. И этот громкий звук смог отвлечь чудовище!
То, что уже не было Эмроном, заскрежетало, язык втянулся между черными губами.
Тварь вскочила, бросилась ко мне. Схватила за плечи. И тут же перед глазами мелькнуло темное. В лоб толкнулось липкое и я услышала глухой стук, даже не поняв, что это звук падения моего же тела на пол.
Голубоватый, мерцающий мир выключился. Меня не стало.
А потом я вновь появилась. И первое, что сделала, уши прикрыла. Потому что было очень громко. Чудище верещало, пытась вырваться из рук Андреаса.
— Тебя зовут Эмрон, — гудел Андреас, словно вворачивая каждое слово, приди в себя, чтобы ответить за свои мерзкие поступки.
Тело оборотня обмякло, он перестал издавать вообще любые звуки. Удивительно, что от ладоней Угрюмоша все еще шел свет, позволяющий разглядеть происходящее. Я видела, что к Русто возвращается его человеческий облик.
Зашевелилась мама на стуле. Какой-то звук послышался с кровати. Только Тиберий все так же лежал окоченевшей куклой.
Неужели мы опоздали и его не удастся спасти? Я попробовала шевельнуть рукой. Не очень но получилось. Пальцы онемели и словно замерзли. Скосив глаза, я увидела, что кажется они посинели. Или в неверном свете так смотрится.
Сейчас, сейчас я встану и помогу брату. И всей моей семье. Такой странной, взбалмошной семейке людей, повернутых на себе и порой невнимательных к проблемам других… пока не появляется необходимость спасать. И тогда рука помощи протянется. И даже моя творческая мамочка будет готова за меня чудище голыми руками порвать. Или, что еще страшнее, моего собственного отца. Ведь она на него нападала тогда, когда…
