Душа моя, заткнись! - Ксения Тим
— Вот только тебя я еще не слушала при выборе своей одежды, — отмахнулась от парня как от назойливой мухи.
— А-а-а-а-а-а, — раздалось снова.
Мы в непонимании уставились друг на друга.
— Так это не ты?
— Душа моя, зачем мне так жестоко над тобой шутить? — прошелестел парень, потирая глаза.
— Думаешь это Марк проснулся и решил всем нагадить раз уж у него в голове тоже беспорядок? — предположила я, продолжая внимательно рассматривать заспанного парня. Забавный он в таком виде. И милый.
Совсем брякнулась от нечего делать.
Спустя всего мгновение после ора, послышались громкие всхлипы на первом этаже.
Кто бы не ревел сейчас — это явно одна из моих подруг.
Ну если это один из парней Демида обидел — выставлю всех и даже не посмотрю, что они уже оплатили свое проживание.
— Не строй заговоров там, где их нет, душа моя, — тут же остудил меня парень, чтоб его зазнайка.
Он уже и по моему лицу начал читать?
Всхлипы тем временем усиливались, из-за чего я поторопилась, по лесенке перепрыгивала через ступеньку, поскользнулась на кожуре от банана (получат у меня пацаны), едва не скатилась на ней, была остановлена сильными руками Демида, вырвалась из рук и наконец оказалась на первом этаже.
А там… нет, лучше бы я еще раз отмахнулась от воображаемого будильника и продолжала дрыхнуть без задних ног, чем лицезреть такое…
Демид рядом со мной присвистнул и ударил себя по лбу ладонью — кажется он понял, что это такое происходит.
Ксана сидела на одном из диванов и поливала его своими слезами, на ее голове были рога.
Большие лиловые ветвистые рога в высоту с голову мой подруги и… они продолжали расти.
— Что. Это. Такое? — раздельно, сдерживая себя, чтобы откровенно не заржать прямо здесь произнесла я, держась рядом с Демидом.
А вдруг это не Ксана, ее иллюзия, а под ней какой монстр выпрыгнет? Он все же охотник на таких монстров.
— Что за ор с самого утра? — пробухтел неожиданно рядом с нами Марк, едва ли задирая глаза. — Я спал так крепко, так сладко, так удобно, а тут… Кстати, а что тут?
Он наконец разлепил свои глаза и тогда уже ор сменился дичайшим хохотом.
— У нее… ха-ха-ха… Рога… ха-ха-ха… Это же надо… ха-ха-ха… РО-ГА… лиловые рога…. Ой я не могу… Как такое может быть….
Истеричный смех Марка смешался с плачем Ксаны.
Я же едва ли дышала, силясь понять, что вообще происходит здесь. Демид был слишком спокоен, потому я дернула его за запястье, дабы он все пояснил.
Он как будто только и ждал, когда я уже спрошу у него пояснений. Улыбнулся, подмигнул мне и наконец произнес:
— Ксана съела плоды лиловые плоды необычной яблони вот и все.
— Да-а-а-а-а, — протянула Ксана, продолжая умываться слезами.
— Только они запрещены к выращиванию в нашей стране. Вызывают зависимость и… рога, — под конец заучка споткнулся и едва не расхохотался вместе с Марком. Итак, он не чурбан сухой каким постоянно выглядит.
— И где ты их слопала, если они запрещены? — недовольно уперев руки в бока поинтересовалась я у подруги. Все же некто со своими яблоками мне поднял в семь утра. В это время я обычно последний сон досматриваю.
— Так… они там… я подошла и спокойно их сорвала…, — всхлипывая объяснила Ксана, указывая в строну двери нашего временного жилища.
— А слопала ты их потому что они…? — настаивала я убеждаясь в безбашенности свой подруги.
Пожалуй, просить ее о чем-либо серьезном никогда не стану.
— Они же такие лиловые, почему бы и не съесть…
Конечно, это же ядовитые ягодки — почему бы их не съесть. В конце концов все отправимся на тот свет.
— Покажешь? — серьезно спросил Демид.
Неужели он…
— Ты что же собрался смотреть на лиловую яблоню? — не веря в свои слова все же произнесла я. — Тебе заняться больше нечем?
— Плоды на лиловых яблонях запрещены законом, — снисходительно ответил мне Демид. — Потому я и иду туда. Необходимо самому все узнать и доложить куда надо.
И откуда у него прет это чувство справедливости и следования правилам?
— Дай всем хорошо отдохнуть, — недовольно произнесла я, цепляясь в его запястье. — Что они хотят, то и выращивают. Считай, что Ксана иллюзию сотворила на своей голове.
— Это не иллюзия, а реальные рога. РОГА! — прокричала Ксана и снова залилась слезами.
— Ты сама съела те яблоки без каких-либо сомнений. Вот и ходи теперь с рогами, — совершенно серьезно теперь уже я сообщила своей подруге. — Хоть иногда надо думать своей головой!
Вывели. Который день только и делаю, что бегаю за всеми, а ведь хочется просто отдохнуть.
— Ты жестокая, — выплюнула Ксана и убежала в свою комнату.
— Ты… бываешь строгой…., — задумчиво произнес Марк. — Мне даже показалось, что моя мамочка появилась в комнате. А она пугающе суровая. Пойду посплю немного… семь утра… всего семь утра, а я наблюдаю за рогами и слушаю престранные речи.
Марк стал отдаляться от нас по лестнице вверх, но задержался на ее середине и обернулся к нам.
— Твоя пижама — идеально сидит на твоей идеальной фигурке. Если снять вторую бретельку будет идеальная идеальность… Ну ты поняла.
— Иди дрыхни! — рыкнул на него Демид, сжав свои кулаки. Я это почувствовала, потому что все еще держала его за запястье.
— Ой, напугал…, — смеясь, махнул на нас рукой Марк и направился на второй этаж.
Он стал вроде как раскованнее. Что произошло за эту ночь?
Демид глубоко вздохнул, причесал рукой волосы и направился к двери.
— И куда ты собрался без футболки? — догнала я его вопросом. — Можно предположить, что на пляж, но ведь тебе не нравится повышенное внимание. Идешь разбираться с деревом? Оставь ты бедняг в покое. Дай им повеселиться с рогами.
— Душа моя, хоть иногда включай свою голову, прошу, — простонал парень и из воздуха достал себе свою футболку. — Мне платят за то, что я ловлю преступников. Сдам это дерево — и получу большой гонорар.
— Гонорар? — удивленно вскинула я брови.
Я могу заработать настучав на кого-то? Это было бы глупо, живя я в этом районе постоянно, но ведь я скоро уеду.
— Возьми меня с собой, — тут же села на хвост зазнайки я. Денежки мне всегда нужны.
— То есть сдавать бедняжек я не могу, а за деньги сама сдашь? — усмехнулся Демид, надевая на свои ноги шлепки.
— То есть я готова сдавать любого воришку, если я на мели, — поправила я, направляясь следом за парнем.
— Э, нет, душа моя, —
