Игра судьбы - Скарлетт Сент-Клэр
Она не протестовала. После того, как она заняла свое место, Аид сделал то же самое, обратив свое внимание на даймона.
— Харон, чему я обязан вмешательством? — спросил он.
— Ты Харон?
Челюсть Аида сжалась, не только из-за того, что богиня прервала его, но и из-за явного восхищения в ее выражении и тоне. Это правда, что Харон выглядел не так, как изображался в Верхнем Мири. Он был царственным, сыном богов, а не скелетом или стариком, и ему грозило заключение в Тартаре, если он не сотрет эту ухмылку со своего лица.
— Так и есть, миледи.
— Пожалуйста, зовите меня Персефоной, — предложила она, ее улыбка была такой же, как у него.
— Миледи сойдёт, — прервал Аид. Его люди не будут называть ее по имени. — Я начинаю терять терпение, Харон.
Перевозчик склонил голову, вероятно, чтобы скрыть смех, а не из уважения, но когда он снова посмотрел на Аида, выражение его лица было серьезным.
— Милорд, человека по имени Орфей поймали, когда пробирался на мой паром. Он просит у вас аудиенции.
Конечно, подумал он. Еще одна душа, жаждущая молить о жизни — если не своей, то чужой.
— Проси. Мне не терпится вернуться к моему разговору с леди Персефоной.
Харон призвал смертного щелчком пальцев. Орфей предстал на коленях перед троном со связанными за спиной руками. Аид никогда раньше не видел этого человека, и в нем не было ничего особенно примечательного. У него были вьющиеся волосы, прилипшие к лицу, с которых капала вода из Стикса. Его глаза были тусклыми, серыми и безжизненными. В любом случае, Аид интересовала не его внешность, а его душа, отягощенная чувством вины. Теперь это заинтересовало его, но прежде чем он заглянул глубже, он услышал слышимый вдох Персефоны.
— Он опасен? — спросила она.
Она задала вопрос Харону, но даймон посмотрел на него в поисках ответа.
— Ты можешь заглянуть в его душу. Он опасен? — спросила Персефона, теперь глядя на Аида. Он не был уверен, что так расстроило его в ее вопросе. Может быть, это было ее сострадание?
— Нет.
— Тогда освободи его от этих пут.
Его инстинктом было спорить с ней, ругать ее за то, что она бросила ему вызов перед душой, Хароном и Минфой. Но, глядя в ее глаза, видя в ее душе, как отчаянно она хотела увидеть от него сострадание, он смягчился и освободил мужчину от пут. Смертный был не готов и ударился об пол с тем, что, по мнению Аида, было приятным хлопком. Поднимаясь с пола, он поблагодарил Персефону.
Аид заскрежетал зубами. Где моя благодарность?
— Зачем ты пришел в Подземный мир?
Вопрос Аида был больше похож на лай. Ему было трудно сдерживать свое нетерпение.
Смертный бесстрашно смотрел в глаза Аида. Впечатляющий… или высокомерный. Аид не мог решить.
— Я пришел за своей женой. Я хочу предложить контракт — мою душу в обмен на ее.
— Я не торгую душами, смертный, — ответил Аид.
Тот факт, что его жена умерла, был актом Судьбы. Трое сочли ее смерть необходимой, и Аид не стал бы вмешиваться.
— Милорд, пожалуйста…
Он поднял руку, чтобы заставить мужчину замолчать. Никакие объяснения Божественного равновесия не помогли бы, и поэтому Аид не стал бы пытаться. Смертный посмотрел на Персефону.
— Не жди от нее помощи, смертный. Она не может тебе помочь.
Он мог бы дать ей полную свободу действий в своем мире, но она не могла принимать такие решения.
— Расскажи мне о своей жене, — попросила Персефона.
Брови Аида сошлись на ее вопросе. Он знал, что она бросает ему вызов, но какова была ее цель?
— Как ее звали?
— Эвридика, — сказал он. — Она умерла на следующий день после того, как мы поженились.
— Мне очень жаль. Как она умерла?
Аиду следовало бы пресечь подобную линию разговора. Это только дало бы мужчине надежду.
— Она просто заснула и так и не проснулась.
Аид сглотнул. Он чувствовал боль этого человека, и все же чувство вины все еще тяжело давило на его душу. Что он сделал со своей женой? Почему он чувствовал такую вину из-за ее кончины?
— Ты потерял ее так внезапно.
Голос Персефоны звучал так печально, столько сострадания.
— Мойры оборвали нить ее жизни, — вмешался Аид. — Я не могу вернуть ее к живым, и я не буду торговаться за возвращение душ.
Он заметил, как тонкие пальцы Персефоны сжались в кулак. Попытается ли она ударить его? Эта мысль позабавила его.
— Владыка Аид, пожалуйста… — Орфей поперхнулся. — Я люблю ее.
Его глаза сузились, и он рассмеялся. Он любил ее, да, он чувствовал это, но чувство вины подсказывало ему, что смертный что-то скрывает.
— Возможно, ты и любил ее, смертный, но ты пришел сюда не за ней. Ты пришел за собой. Я не удовлетворю твою просьбу. Харон.
Аид откинулся на спинку своего трона, когда Харон повиновался его приказу, исчезнув вместе с Орфеем. Он вернет этого человека в Верхний Мир, где ему и место, где он будет оплакивать свою потерю, как и другие смертные.
В наступившей тишине Персефона закипела. Он почувствовал, как в ней закипает гнев. Через мгновение он заговорил.
— Хочешь сказать мне, чтобы я сделал исключение.
— Хочешь сказать мне, почему это невозможно, — отрезала она, и губы Аида дрогнули.
— Я не могу сделать исключение для одного человека, Персефона. Ты знаешь, как часто ко мне обращаются с просьбой вернуть души из Подземного мира?
Постоянно.
— Ты едва дал ему что-то сказать. Они были женаты всего один день, Аид.
— Трагично, — сказал он, и так оно и было, но Орфей был не единственным, у кого была такая история. Он не мог тратить время на сочувствие к каждому смертному, чья жизнь сложилась не так, как они ожидали.
— Неужели ты такой бессердечный?
Этот вопрос расстроил его.
— Они не первые, у кого трагичная история любви, Персефона, и, я полагаю, не последние.
— Ты возвращал смертных и за меньшее.
Ее заявление застало его врасплох. На что она ссылалась?
— Любовь — это эгоистичная причина воскрешать мертвых, — ответил он. Она еще не узнала, что мертвые действительно пользуются благосклонностью.
— А война — нет?
Аид почувствовал, как его взгляд потемнел. Гнев, который вызвали ее слова, пронзил его насквозь.
— Ты говоришь о том, чего не знаешь, богиня.
Сделки, которые он заключил, чтобы вернуть героев военного времени, тяжело давили на него, но решение было принято нелегко, и на него не повлияли боги или
