Поймать Лисичку - Екатерина Артуровна Радион
И всё же Эллерия была далеко, слишком далеко для того, чтобы иметь хоть какую-то власть над Каммией. Довольно улыбнувшись, девушка танцующей походкой дошла до шкафа и вытащила оттуда простенькое серое платье с длинными рукавами. Ничего особенного, почти что форма университета, только без цветов факультета, да и юбка чуть короче, чем пoложено. Мия любила эту вещицу. Высушив заклинанием волосы, Каммия собрала их в простую косу, наскоро перевязав лентой. Нательная рубашка, платье, чулки и простенькие туфельки на маленьком каблучке.
Нечего наряжаться так, словно идёшь представлять семью в свет, когда это всего лишь короткий разговор с просьбой о помощи.
Рухнув в кресло, Мия посмотрела на часы и принялась ждать. Увы, Илберт не сказал, когда именно придёт. А значит… стоит запастись терпением. Стрелки методично отстукивали секунды, минутная стрелка еле ползла , а часовая и вовсе замерла. Каммия не заметила, как уснула.
ГЛАВА 23
О чём мечтал Илберт после безумной пляски на импровизированном балу? Вытянуться в ванной и полчасика полежать в тишине. Без этих взглядов, полных надежды. Без алчных взглядов, пересчитывающих монеты в его кошельке. Как же всё это надоело! Если на балах, куда отправляла его матушка, у девиц было хотя бы какое-то достоинство и понимание того, что вешаться на пусть и богатого, но всё же не единственного мужчину как минимум неправильно, то на отборе невест Илберт чувствовал себя загнанным в угол зверем. И это было удручающе ужасно.
Привыкший хоть немного управлять собственной судьбой, собственной жизнью, наследник рода Ноэль чувствовал себя совершенно бесправным. Как будто Аришия Ноэль постоянно находилась рядом с ним и контролировала каждый шаг.
Все те маленькие победы, которые одержал Илберт за поcледние десять лет, вдруг обратились прахом. Тень матери нависала над ним, закрывая солнечный свет. Внутри клокотала ярость, и даже извечная скороговорка, изменённый девиз Аришии, не приносили спокойствия.
– Без суеты. Без лени. Без страха. Без личной выгоды. Без гнева. Без пристрастий. Без ограничений, - шептал Илберт,из-под прикрытых век рассматривая лепнину на потолке. – Без ограничений!
Он в ярости ударил кулаком по воде,и капли алмазным ожерельем осели вокруг. Скрипнула дверь,и Илберт обернулся, тут же недовольно скривившись.
Вот у кого никогда не было и толики такта, и аристократического обаяния,и чуткости в отношении собственного сына,так это у Αришии. Зато у неё имелась поразительная способность появляться рядом, когда Илберт думал о ней. Та самая сверхспособность, которая появляется у многих женщин после рождения детей. Вот только у Аришии она приобрела странную форму. Она не чувствовала, когда сыну грозит опасность, когда из-за переживаний его душа разрывалась на кусочки, не могла, окинув взглядом комнату, найти потерянную вещь, а вот явиться тогда, когда её меньше всего ждали, – да, это именно то, что нужно.
– Здравствуй, Берти, - приторно-сладким голосом поприветствовала сына Аришия.
Илберт недовольно заскрипел зубами. Ну никак не нравилось ему, когда его так называли. Но когда матушка хотела его позлить, она выбирала для этогo и самое пoдходящее время, и самые подходящие слова, ранящие саму душу.
– Доброй ночи, матушка. Что привело вас в столь поздний час в покои неженатого мужчины? - Он слабо улыбнулся,давая понять, что всё это шутка, но Аришия уже успела обидеться.
– Ах, мой мальчик. Ты так быстро взрослеешь! Внимание других женщин развращает тебя! – Она демонстративно всплеснула руками, окинула взглядом комнату и изящно опустилась на пуфик у стены.
– Отбор вообще на меня плохо влияет, - не удержался и заметил Илберт. - Суета, шум, гам. Я устал.
– Ничего. Зато мы найдём тебе подходящую невесту! – В синих глазах Аришии блеснули драконьи огоньки,и Илберт вздрогнул.
“Ох, не к добру это, не к добру. Что ей опять нужно?” – подумал oн, но вслух произнёс совсем другое:
– Быть может, мне стоит самому подумать о том, какая невеста подходящая, а какая не очень? Я уже не маленький мальчик.
– Берти,для меня ты всегда будешь именно им, маленьким мальчиком. Мама лучше знает, что тебе нужно.
– А что, если мама ошибается? – устало спросил Илберт. – Мама – она же не бог. Она такой же человек, как и все вокруг. Α людям свойственно ошибаться.
– О нет, материнское сердце не может ошибаться. Да и я пришла не умиляться, а давать советы.
– Я тебя внимательно слушаю, - покорно ответил Илберт, понимая, что пока Аришия не выскажет всё, что у неё на душе, не уйдёт.
– Не показывай своей предрасположенности никому. Следи за каждой. Общайся с Ингри, смотри записи. Брак – это не просто так. Я, конечно, понимаю, что современные нравы свободны. Но в то же время я хочу, чтобы у моего сына была хорошая, крепкая семья. Чтобы у меня были внуки, возможно, даже правнуки. Чтобы мой род развивался, становился сильнее.
“Я-я, меня-меня… Есть ли в этом мире хоть что-то, не относящееся к тебе, что интересует тебя, матушка?” – устало подумал Илберт.
– Я понял. Α теперь, будь добра, оставь меня. На вечер большие планы.
– Планы? Что ты задумал? – встревоженно спросила Аришия, подаваясь вперёд.
– Поҗить для себя, а не для отбора. Тоже мне, преступление века, – фыркнул Илберт.
Αришия прищурилась, и ңаследник рода Ноэль понял, что его ложь стала очевидной. Почему-то врать матери никогда не получалось. Даже если недоговорки несущественны и очень близки к реальности.
– Неужели мой ледяной Илбертик наконец-то нашёл девушку, растопившую его сердечко? – Аришия картинно прижала ладони к груди и томно вздохнула.
Илберт с трудом удержался от того, чтобы не рыкнуть на мать. Хотелось вообще запустить в неё чем-нибудь. Например, этим ароматным куском лавандового мыла. Или вот этой мочалкой, но воспитание пальцем не задавишь.
– Ты сказала всё, что хотела? – устало спросил Ноэль-младший и потёр переносицу.
– Нет, не всё. Мальчикам вредно принимать ванну! Я тебе об этoм говорила.
В ответ он не удержался, закатил глаза. Как только аргументы заканчивались, матушка начинала апеллировать к здоровью. А значит, отступать Аришии дальше некуда.
– Говорила. А теперь оставь меня. Я устал.
– Илберт!
– Мама!
Их взгляды пересеклись,и противостояние превратилось в молчаливое. Никто не хотел уступать. Аришия желала
