Я - не монстр, но кусаюсь (СИ) - Билык Диана

Дорожка оборвалась на равнине, что протягивалась до самого горизонта и упиралась в хвойный ряд, переломленный в одном месте обрывом, будто кто-то забросил тесак с небес и рассек лесополосу.

Справа заржала лошадь. Антон дернулся от неожиданности и отступил назад, в тень. Конь выскочил из широкой тропы сада, метров в пяти от него, встал на дыбы и понес Камилу вперед. Совсем глупая?!

Шилов пересек сад по диагонали и выбежал к громадной постройке. Конюшня удивила чистотой и свежим запахом соломы. Где же тот садовник и конюх, что все тут успевает делать? В стойле гнедые кобылы чесали копытами. Они забеспокоились, стоило им заметить чужака.

Антон выбрал на вид самую спокойную и подошел ближе. Он занимался конным спортом несколько лет, но это было довольно давно. Последнее время ему всегда было скучно, и ничего не утешало и не развлекало. Выпивка и секс по-быстрому надоели, он хотел заняться бизнесом, но и здесь папочка помешал.

Лошадь фырчала и мотала хвостом, но позволила надеть на себя седло. Антон не тянул, его толкало вперед безумство и беспокойство за девушку. Вскрикнул «Н-но!» и вылетел на улицу, прижавшись к пышной гриве животного.

Камила скакала галопом по огибающей равнины, потому Шилов направил своего коня наперерез. Играли в догонялки долго, пока лошади не взмылились. Антон все время молился, чтобы девушка не слетела с седла и не сломала себе шею. Вот же глупая! Вроде сильная и всемогущая, а творит чудеса на ровном месте.

— Ками-и-и-ла! — выкрикнул он надорвано, когда впереди показался обрыв.

Девушка мотнула густыми волосами и обернулась. Шилов заметил, что снова нацепила маску. Ее гнедая замедлилась и, покорно опустив голову, побежала трусцой, а после и совсем остановилась и развернулась к нему бочком. Антон от шока выронил поводья. Пришлось обнять шею разогнавшейся лошади, но она все равно подскочила и сбросила его в колючую траву.

Пропахав землю, Антон влетел рукой во что-то мягкое, а затем перекатился вокруг себя и уставился в лазурное небо, окученное белыми облаками.

— Что тебе нужно? Зачем преследуешь? — сказала свысока девушка, остановившись рядом и накрутив на руки тонкие ремни. Смотрела на него, будто хозяйка, а Антон не мог прийти в себя. От ушиба о землю и от глупости.

— Уже ничего! — рявкнул обозленно Антон. Обтерев о траву грязные руки, пошел назад. К дому. Он за ней гоняется, чтобы уберечь, а она, как ни в чем не бывало, смотрит и еще спрашивает зачем.

Камила отпустила свою лошадь на выпас и, подбежав, засмеялась:

— Я смотрю, тебе жить надоело. To в воду бросаешься, то на кобылицу с норовом полез.

— Отстань! — огрызнулся Антон. Он злился. Как дурак прыгнул в костер ее спасать и сам обжегся.

Искоса глянул на девушку в облегающих брюках и чуть не задохнулся. Красивая. Идеальная. Ей стоило пальцем поманить: полмира свалилось бы к ногам. Богиня, а не женщина. Зачем ей такой, как он? Обалдуй, без рода и племени.

— Что ты смотришь так? — хмыкнула Ками и вздернула подбородок.

— Любуюсь, — буркнул Антон и потер кулаком поясницу.

— А так? — Камила перетянула маску на волосы, и темно-грифельные разводы на коже засияли серебром.

— А есть разница?

— Тебе видней, — она опустила глаза, и по чистой коже побежали красные пятна. Смутилась?

Антон повел плечом и хитро прищурился.

— Никто раньше не говорил тебе комплиментов?

Девушка зашагала быстрей и бросила через плечо:

— Мне это и не нужно.

Да-да, конечно. Это нужно всем женщинам. Их можно не кормить, не задаривать, даже не возить на курорты, но оставлять без сладкого слова, что подчеркивает уникальность — нельзя. Сожрут же с потрохами. Или скиснут, как молоко, если его оставить в тепле и не закипятить.

Они дошли до сада и нырнули под сень кружевных листьев. Мелкое насекомое влепилось в щеку, а затем запуталось в волосах. Антон испуганно подскочил и потрусил головой.

— Комара испугался?

— Бр… Не люблю их, — честно признался Шилов. — А ты скажешь, что ничего не боишься?

Девушка спряталась за деревом и тихо сказала:

— Боюсь, но тебе не скажу, что это.

— Мышей? — предположил и хохотнул, когда Камила кокетливо провела рукой по волосам и мотнула головой. — Вре-е-ешь! Их все ба… женщины боятся.

— Я даже крыс не боюсь, — настаивала девушка и дула губы. Наигранно, но так задорно, что Антон снова залюбовался.

— Потому что ты их ешь?

— Не-е-ет, я же не дикая! — возмутилась и оказалась совсем близко, но быстро отвернулась и поспешила дальше.

Пока Антон умывался в фонтане, Камила сидела на камне и смотрела на свое отражение в воде.

— Ты не пугаешься моего лица, — вдруг сказала она. Не спросила, а просто выдала факт.

— Ты меня больше пугаешь своими выходками, — Антон присел рядом и хотел обтереть руки о штаны, но понял, что это бессмысленно — слишком грязные и вонючие. Взял и брызнул в Камилу. — Я думал, что ты в обрыв сиганешь.

— Ну, и что? — девушка стерла пальцами капельки со щек и провела по контуру увечья. Оно не походило на шрам, не было краской, а просто напоминало кожу необычного цвета, украшенную своеобразным рисунком вен.

— Убьешься ведь, — глухо сказал Антон и отвернулся.

— Не-а, у меня толстая шкура. Я же монстр.

С Камилой было легко: не нужно было притворяться идеальным. Удивительно, но не нужно ничего, кроме обычного понимания. Когда она глядела в его глаза, Антон видел одобрение и симпатию. А еще золотой песок, что загорался разными оттенками ее эмоций. Чистых и искренних. Камила часто кусала губы и опускала ресницы, смущаясь и краснея, как неопытная девчонка, но тут же гордо поднимала подбородок и становилась неприступной женщиной-загадкой.

— Глупости, — прыснул Антон и перекинул ногу на ногу. — Вовсе ты не монстр.

Камила нахмурилась и привстала.

— А вот врать не нужно. Ненавижу вранье, особенно такое сладкое, — она откинула за спину пушистые каштановые волосы и, виляя немного бедрами, пошла в сторону дома.

Антон побежал следом, отмахиваясь от назойливых насекомых, что учуяли мерзкий и ядреный запах лошадиного дерьма.

— Я не вру-у-у.

Девушка наклонила голову и мягко улыбнулась.

— Думаешь, ты первый человек, с которым я встретилась? Я знаю, как на меня реагируют. Ты просто под иллюзией парных чар.

Антон негромко хрюкнул от возмущения.

— Каких-каких чар?

Камила приподняла руку и постучала бусинами браслета.

— Вот. Сними и увидишь правду.

Антон потянулся, но замер. А если ему это сейчас не выгодно? Вдруг Камила — чудище и, если он снимет, не сможет вообще смотреть в ее сторону? Задумался.

— Страшно, да? — поддела Камила. — А говоришь, что красивая и нравлюсь тебе. Врешь ты все!

Антон решительно подошел ближе и стал расстегивать браслет. Тот не поддавался: выскальзывал из-под пальцев и только щелкал бусинками, будто смеясь.

— Не может быть… — тихо сказала Камила и, мотнув густыми волосами, убежала в дом.

— Что за женщина? — развел руками Антон и побрел в душ.

Глава 21. А ты думал, что будет легко?

— Мама, нет! — рыкнула Камила в трубку и прикрыла за собой дверь в кабинет.

Здесь ничего не изменилось после отца, разве что на столе появились новые ручки и блокноты, а старые книги давно стояли на полках. Из кабинета был выход в библиотеку, а дальше на балкон. Да, тот самый балкон.

Мама что-то говорила, но Дэй не хотела слушать и слышать.

— Ты идешь против моей воли. Я не позволяла связывать себя.

— Я делаю все для твоего будущего, — убеждала ровным тоном мама.

— Будущее?! — закричала Ками и стукнула кулаком по папиному столу. По дереву зазмеилась трещина, но она тут же затянулась и исчезла. Да, папа свой кабинет знатно охранял, даже после смерти. Хоть ненависть к нему и разъедала душу, здесь она себя чувствовала защищенной.

— Успокойся, дочь, ведь ничего не случится без твоего согласия.