Искупление проклятьем - Анастасия Владимировна Лик

- Она меня ненавидит?

- Ты так и не научился читать ауру? - с лёгкой насмешкой произнесла Халлина.

Он покачал головой.

- Нет, ненависти он к тебе не испытывает. Смятение, страх, да, но не ненависть.

Курт благодарно улыбнулся сестре.

- Но что делать с кланом? Я же не могу скрывать её вечно.

- Дарнкухт, ты словно несмышлёный ребёнок, - звонко рассмеялась она. - Что плохого в том, что Алиса будет рядом с тобой? От кого ты хочешь её скрывать? От своих соратников? Твой клан уважает тебя и каждое твоё слово для них незыблемо, не создавай себе лишних проблем.

- Спасибо, Халлина.

- Я люблю тебя, брат.

850 лет назад. Марох. Утро, десятый день весеннего месяца.

С Силлу доносился густой горячий ветер, раскалённый под Ану, - солнцем, которому все подданные царства Аххарр уже год возносит молитвы, прося продлить дни великого и мудрого правителя Каха. Но он угасал, и не было в Марохе того, кто не скорбел об пока ещё не ушедшем правителе. Даже Дарнкухт, наследник и любимый сын был облачён в траурные одежды белого цвета, но никто не верил в его искренность. А многие даже поговаривали что якобы он сам ускорил кончину отца жаждая власти и силы, что должна перейти к нему после того как огонь в глазах великого мароха погаснет. Но это было не так. Ках болен очень, очень давно, и его смерть была неминуема.

- Сестра, тебе известна причина, по которой отец позвал нас? - очень тихо спросил Дарнкухт и недоверчиво сузил глаза, когда Халлина покачала головой.

Она врала, он был уверен в этом. Но читать ауру этот марох так и не научился. Слишком сложна, слишком условна эта наука, да и талант к этому надо иметь не малый, талант которым мужчины были Мароха обделены.

Дарнкухт сжал кулаки. Ещё немного. Осталось немного. Двадцать четыре года назад, когда он вошёл в совершеннолетие, в нём проснулись новые силы. Первой мыслью было, что отец образумился и к его столетию решил преподнести сыну подарок, но это было не так. Теперь-то ему известно, что от великого пока ещё правителя Каха это не зависит…

Дверь, перед которой стояли Дарнкухт и Халлина распахнулась, прерывая мысли молодого мароха, и на пороге появился один из Судей, призванных послушать, что желает сказать Ках своим детям.

- Никакой магии, - напомнил он, хотя это было без надобности. Всем известно, что любой, даже незначительный импульс убьёт старика.

Халлина взяла под руку брата, и они прошли в тронный зал, где сидел Ках.

“А по его виду и не скажешь, что он слаб и немощен, - ухмыльнулся Дарнкухт. - Хотя такая власть, сила и опыт, что владеет этот марох, откладывает свой отпечаток. Вполне возможно, что и после смерти он будет выглядеть так же”.

Осмотрелся. Разумеется, Судья был не один. Собрался весь Совет, и Дарнкухту было очень интересна причина столь пристального внимания к их семье. Лишить его права занять место правителя царства Аххарр не в силах ни они, ни сам отец… так в чём же дело?

Халлина подняла глаза и на щеках её появились слёзы.

- Не стоит тосковать обо мне дочь, я позвал вас не за этим, - прокряхтел Ках, и она смиренно опустила голову, признавая свою вину. - Сын, - посмотрел он на Дарнкухта, и тот сделал шаг вперёд, - сегодня в твои руки перейдёт Аххарр, царство, которым я правил почти три тысячи лет и сила, которой ты недостоин.

Дарнкухт тихо зарычал, но сдержался, чтобы не сказать всё, что он думал. Ках умирает, а значит, может говорить всё, что захочет, это уже не имело никакого значения.

- Сын, твой путь только начался, но твои шаги лишены мудрости. Твои помыслы черны и алчны… - Ках прикрыл глаза, и по его щеке скатилась одинокая слеза. - Моя кровь в тебе, но мне больно видеть, кем ты стал. Мне больно знать, что в твоих руках будет то, что наш род строил с любовью тысячелетиями.

Ках замолчал на мгновение и поднял глаза, в которых уже не было грусти.

- Ты силён, но это ничто по сравнению с тем, что я мог тебе дать. Но ты, Дарнкухт, зло, и пока в твоей душе мрак ты не познаешь могущества. И лишь когда твоя душа посветлеет, когда научится любить, и ты сам удостоишься этого дара, женщина родит ту часть, что я закрыл для тебя.

- Закрыл? - непонимающе спросил он и посмотрел на отца, требуя объяснений.

- Твой дар, что идёт от Мароха - с тобой. Он

будет развиваться и крепнуть. Но моей силы ты не получишь до тех пор пока не станешь достойным её, - резко ответил Ках и издал последний вздох. На это проклятье была потрачена последняя энергия, и сил жить дальше уже не осталось.

Халлина приблизилась к трону, на котором сидел отец, и опустилась перед ним на колени, тихо заплакав, Дарнкухт же не мог поверить в происходящее.

Отец умер, но не передал то, что принадлежит ему по праву. Проклял… единственного сына и наследника.

Как он мог?!

Он молча приблизился к уже бездыханному телу и снял с его головы тонкий мягкий обруч, кроваво красного цвета - символ власти.

- Оставь свою силу себе, - гневно прошипел Дарнкухт. - Я и без того стану самым могущественным марохом в этом мире.

И надел на голову, принадлежащий ему по праву рода обруч. Теперь он правитель царства Аххарр! Развернулся и направился к телепорту.

- Ках’Дарнкухт, - окликнул его один из Судей, приставив к имени имя отца, что значило - он признан официально в новом статусе. А иначе быть и не могло.

- Великий Ках желал, чтобы его прах был развеян над Аххарр. Церемония сейчас начнётся. Ты не хочешь проститься с отцом?

- Я уже простился с ним. Вы разве не слышали? - грубо ответил он и исчез в телепорте.

Сильный горячий ветер яростно трепал полы белой одежды одиноко стоящей фигуры на берегу Силлу, воды которой сегодня были особенно беспокойны. И даже цвет, обычно радовавший глаз густым синим тоном, таким же, как и небо над головой, сменился на чернильный. Бурная река словно печалилась

вместе с народом,