Янина, школа для маленькой ведьмы - Анна Сергеевна Летняя
– Как те же вампиры, мы слишком опасны, если не имеем навыков и знаний. Вампиры убивают истинного врага, поглощая его душу. Охотятся не за самой кровью, как считают обыватели, а выпивают через нее душу. Это сильно отличается от того, как они относятся к обычному противнику. Тех они просто убивают или обезвреживают на время, сталкиваясь в обычном бою. Ведьмы же уничтожают шанс врага на продолжение рода. Как видишь, сходство у нас с ними есть, хоть и небольшое. Методом проб и ошибок, выработалась общая схема воспитания. И к вампирам, и к ведьмам, на срок более десяти лет, приставляют равного по силе наставника. Не всегда, но это помогает избежать выгорания в нас, и пробуждения жажды в них. Именно наставник рассказывает в красках, как происходит самое страшное в жизни, и заботится о нас до выпуска.
– Твой наставник – это Алевтина Рысак? – спросил Рус.
Его мозолистые пальцы едва ощутимо прикасались к моей ладони, пробегая по линиям судьбы. Такая нежность сбивала с мысли, но прекращать ласку не хотелось. Блаженствовала я, наслаждался Рус, и Ид прибывал в состоянии близкого к полному удовлетворению. Просто идиллия под осенним небом, а не серьезный разговор. Периодически мимо нас проходили ученики и учителя. Кто- то улыбался, но большая часть воспринимала нас, как друзей, не особо интересуюсь, отчего нас тут только двое. Рус часто присоединялся к нашей компании, став для окружающих ее частью. Если подумать, то он тусуется с нашей компанией более года. И обычно, держится рядом со мной.
– Да. Я не самая сильная ведьма, а как вампир, так вообще посредственный из всех возможных. Но я могу быть очень опасна, если рассчитаю верно силу воздействия. Как ударной силе вам, двоесущным, нет равных. Но мы, ведьмы, это разведка, без которой любой бой может считаться проигранным заранее.
Я рассмеялась, глядя на его удивленное лицо. Ну да, не думали он и его ребята о том, куда и кого забросит судьба. И сама я не кричала на каждом шагу, чем решила заниматься после школы, решив отдавать дань своим родным, став их первым из возможных щитов.
– Тебя готовят, как военную единицу? – в ожидании моего ответа, Арсулан задержал дыхание.
Не уверена, что он не только услышал, но и осознал самую простую истину – я закончу школу первой! Но и намекать на это, больше не буду. Свои мозги никому не одолжишь.
– Нет. Для этого я слишком слаба физически. Да и не нужен сейчас еще один такой специалист. Старая гвардия замечательно справляется на своих постах, и менять на новичка проверенную единицу, никто не будет. Войны никто не планирует, а в мелкие конфликты мы влезать никогда не стремимся, пока они не коснутся наших земель. Существует пакт о невмешательстве нечисти в дела сопредельных стран… Там ведь есть свои, «особенные» представители нашего народа.
Расслабившись, Рус выдохнул и притянул мою руку к губам, поцеловав пальцы. Решив не заострять на этом внимание, я притворилась, что ничего не заметила.
– Я буду всего лишь одним из следователей, что проверяют заметки из желтой прессы. Именно им часто «везет» на самую настоящую правду. Они первыми размещают истории из числа страшилок, нередко оказывающихся правдой. Еще буду разыскивать утерянных детей, которые родились не в официальных роддомах. Их мало, но они часто ускользают от нашего внимания. Не будучи правильно обучены, они могут выдать нас миру. Вот и стану, как вольный журналист, выспрашивать у свидетелей, кто в округе ворует цыплят и незримо стучит дверьми в их домах. Полтергейсты и призраки на проверку, обычно оказываются нашими собратьями.
– Ты будешь работать одна? – снова насторожился мужчина.
Рус боялся за меня. Это было для меня приятным чувством. Кто- то еще, кроме моего привычного окружения, думает обо мне.
– Так положено по протоколу. Да и в обычной глубинке, одинокая скучающая «дачница» привлекает куда меньше внимания, чем несколько новых лиц.
Арсулан согласно кивнул, принимая мои доводы, хоть они ему и не понравились. Это логично, бояться за благополучие любого не безразличного тебе существа. Так я переживала за Лерку, которая давно работала самостоятельно. Так станет беспокоиться за меня Света. Я и сама буду переживать из- за Руса, ведь он мой друг. Пока только друг, но что будет, когда я опущу щиты…
По спине пробежал холодок, заставивший меня передернуть плечами. Я и хотела, и боялась узнать правду.
– Насколько ты контролировала свои чувства все это время? – опять сжав пальцы, спросил он, готовый к любому ответу.
– Не знаю точно, – сказала я, покачав головой, – скорее всего, на две трети. Я не робот, как бы сейчас ты не думал. Я чувствую, переживаю, испытываю весь спектр эмоций, и только не хочу рисковать, позволяя сердцу любить. Любовь и ненависть остаются за пределами моего обычного восприятия. С ними страсть, неистовая злоба, и все проявления этих чувств, что выше определенной нормы. Все то, что может затронуть глубже, чем того допускает наставник. Именно он отслеживает все, что пробуждает в нас эмоции. Он постепенно дает добро на снижение уровня щитов.
Отняв свою ладонь, я встала, отряхнув шорты от возможного мусора и травы. Именно сейчас я поняла, насколько рискованно открываться перед Арсуланом, не узнав мнение Али. Страх гнал меня прочь от него, хотелось спрятаться и все хорошо подумать, обсудить все варианты с самыми близкими…
– Я не отступлюсь от тебя. Ты неверно поняла меня и мою вторую сущность, – поднялся следом за мной Рус.
Он пристально смотрел в мои глаза, надеясь убедить в своем решении. Как будто мне мало его души!
– Подумай до вечера. После ужина встретимся еще раз. А сейчас мне пора искать Алю, у нас занятие вот- вот начнется…
Уверенно уходя от такого красивого, уже давно не парня, а настоящего мужчины, я ощущала, как дрожат мои коленки. Я лукавила. На самом деле я понимала, насколько он стал мне близок, этот заботливый демонолог. Годами находившийся рядом, он позволял мне творить буквально все, что только взбредет в голову.
Темные, немного вьющиеся волосы, глаза цвета штормового моря, всегда яркие, словно обветренные губы, и явно сломанный несколько раз нос, придававший его внешности хищные черты. Красивое, поистине великолепное тело, и ощущение силы в каждом его жесте. А еще Стужин отличался от других чистыми и открытыми для меня эмоциями. Не замечать такого парня можно, только будучи слепой или тупой. А такой я не была, вот ни капельки!
Первым мной заинтересовался его Ид. Он воспринял меня как
