100 грамм предательства - Мария Слуницкая
— В тот роковой день он не стал брать его с собой в город, побоялся… — продолжает Дин. — Как чувствовал. Больше Эйрика никто не видел…
— Мне очень жаль… — кладу руку ему на плечо, стараясь утешить.
До того, как оказаться здесь, на острове, я понятия не имела, что такое семья, а теперь мне нестерпимо хочется, чтобы кто-нибудь вот так же, как Дин, вспоминал и горевал, если меня не станет. Люди нужны друг другу. Жаль, в Эйдолоне об этом не помнят. Точнее, им не позволяют.
— Прости. Знаю, это выглядит глупо со стороны. Он жил за много лет до моего рождения, но я ощущаю с ним незримую связь, понимаешь?
Понимаю ли я? Да. Потому что такую же связь я чувствую с жителями острова.
— Это совсем не глупо, Дин. Просто ты ценишь своё прошлое, — стараюсь, чтобы голос звучал непринуждённо. — Большинство горожан лишены этого.
— Ты права. Именно это мы и хотим изменить. Эйдолон должен обрести свободу! — теперь в его взгляде ещё и решимость, которую, без сомнения, он приобрёл от своего отца. — А ты, Кара, с нами?
— До конца! — без колебаний отвечаю я, растворяясь в синеве его глаз.
***
Зал памяти мы покинули только через час, и то Дин утащил меня силком, иначе я так и осталась бы бродить от экспоната к экспонату, читать статьи о становлении нынешнего режима и разглядывать выцветшие от времени фотографии.
К концу экскурсии у меня создалось впечатление, что я была знакома с Эйриком Халле лично. Сказать, что история его жизни меня впечатлила, значит, ничего не сказать…
Воистину это был прекрасный человек, до последнего боровшийся с Регентством, открыто критикуя закон о Внешности и разделение людей на классы.
Он со своими соратниками выступал на площади Мира, призывал к свободе, и участвовал в опасных расследованиях.
В общем, за словом в карман не лез, всегда был прямолинеен и говорил только то, что думал. Однажды сообщил, что откопал настоящую сенсацию ушёл в город за доказательствами и больше его никто не видел.
И пусть Эйрик Халле канул в неизвестность, сам он и дело его до сих пор живы.
За ужином Магнус снова сажает меня за свой столик, так что рядом со сидят Илва и Дин. Илва неторопливо вещает что-то об искусстве Барокко, а Дин теребит свой оберег — такой же кожаный треугольник, как и у Магнуса, только поменьше.
Замечаю, что все островитяне без исключения носят свои обереги. У кого-то это деревянная фигурка, у кого-то — золочёная гайка, но у большинства такие же мешочки, как у Магнуса и Дина.
В меню Ви-Ви сегодня жареная рыба. Одно из преимуществ жизни на острове — это, несомненно, еда.
— Ну и как прошёл твой первый день? — облако пряного дыма выплывает изо рта Магнуса. — Мой сын не утомил тебя?
— Ой, ну что вы! Дин был ко мне очень… внимателен.
— Что ж, я рад, что он не ударил в грязь лицом, — снисходительно улыбаясь, произносит Магнус. — А теперь пришло время познакомить тебя с твоим главным спасителем и нашим гением. Эй, Шпанс! Иди-ка к нам…
Из-за самого дальнего столика, за которым сидят Фолк и Бублик, встаёт мужчина — до того худой, что я невольно вздрагиваю — в Эйдолоне незнакомец однозначно получил бы статус испорченного. На вид ему лет сорок, но шагает он так тяжело, будто все его суставы разом иссохли, превратились в сухие сучья и вот-вот обломаются.
Он подходит к нашему столику, и я замечаю, что лицо у него такое же серое, как и моя прежняя одежда.
— Знакомься. Это и есть знаменитый Шпанс. Без него ничего бы не получилось.
— Добро пожаловать… — голос Шпанса оказывается не таким скрипучим, как я ожидала, а карие глаза — живые и ясные.
— Здравствуйте… Я должна сказать вам, как благодарна за спасение! Вы совершили настоящее чудо! — спеша выразить признательность, я поднимаюсь, беру его ладонь в свою и мягко сжимаю.
— Да будет тебе… — смущается мой новый знакомый. — Это лишь малая толика того, что нам предстоит. Впереди у нас много работы, так что расслабляться не следует. Ведь тебе, девочка, придётся…
— Ну-ну, Шпанс, не торопись! — Магнус легонько хлопает моего спасителя по костлявому плечу. — Спешка нам ни к чему. Дай Каре прийти в себя, а там и посмотрим.
— Ты здесь главный… — вяло отзывается Шпанс.
— Вот именно! — море в глазах Магнуса такое ледяное, что меня пробирает дрожь. — А пока… Надеюсь, ты не против, если я поведаю нашей гостье твою историю?
Шпанс пристально разглядывает Магнуса, будто всерьёз раздумывая над его словами, а потом, словно спохватившись, всё-таки отвечает:
— Не против… — для пущей убедительности он поднимает вверх большой палец. — Но с твоего разрешения, Магнус, я вас покину. Чувствую себя не ахти.
— Конечно-конечно. Отдыхай, ты проделал колоссальную работу и заслужил отдых.
Шпанс покидает террасу. Кажется, даже отсюда слышно, как скрипят его кости.
— Что с ним?
Вопрос звучит раньше, чем я понимаю его неуместность, но Магнус, похоже, не злится.
— Он болен, Кара. И очень серьёзно. Мы победили в Кровавой Войне, избавились от голода, научились выращивать людей, но так и не смогли победить рак. Ты ведь знаешь, рак часто действует быстрее фантомов?
— Эйдос всемогущий!
Я прикрываю рот ладонью. Теперь ясно, откуда эта неестественная худоба и землистый цвет лица.
— Да, это очень печально. Но давай, я расскажу тебе, как Шпанс попал к нам и сколько успел сделать с тех пор?
Магнус берёт меня под руку и ведёт по дорожке туда, где за деревьями скрываются другие постройки.
— Видишь ли… — продолжает он. — Современное общество в Эйдолоне устроено так, что особенные паразитируют на чужом труде. Именно им принадлежат заводы, фабрики, магазины, жевальни и даже Храмы. Да-да, — подтверждает Магнус, увидев мой удивлённый взгляд, — в наше время даже Храмы приносят колоссальный доход, ведь прихожане платят немалые деньги за беседу с адептом, а дефектные отдают последние копейки за молитву, потому что верят, что на них снизойдёт эйдосова благодать, и однажды они проснуться совершенными.
Но я отвлёкся. Реалии таковы, что с тех пор, как общество было поделено на классы, предприимчивые особенные вкладывают свои деньги в прибыльные предприятия или идут в чиновники, а остальные живут на пожизненные субсидии от Регентства и тратят их на развлечения. Думаешь, просто так в городе сплошные жевальни, бутики одежды да храмы? — Магнус хмыкает. — Самый доступный способ заработать денег. Но предприниматели не могут выполнять всю работу сами, а большинству особенных кроме развлечений больше ничего
