Сталь и шелк. Акт второй - Алиса Рудницкая
– Извращенец, – поругалась на него я.
– Это была шутка. Конечно же я этого не умею.
И, не особо церемонясь, он плюхнулся рядом со мной на кровать. Я уже готова была согнать его, как демон сцапал мои ладони и, заглянув в глаза, спросил:
– Ну, сознавайся, что за сны тебе снятся? Может, я смогу помочь тебе их расшифровать.
Да что же все ко мне пристают в последнее время!? То Мрамор донимает своей опекой, то вот Кальц, как милый солнечный ураган, вторгается ко мне когда я в одной сорочке и не собирается уходить, то Фрино…
Вспомнив о выходке последнего я смутилась. О небеса, за что же мне это?!
– Слушай, Кальц, – решив хоть с ним все разрешить окончательно, спросила я, – можешь честно ответить на один вопрос?
– Какой? – заинтересованно склонил он свою белую голову.
– Я тебе, надеюсь, не нравлюсь?
– Неа, – без тени смущения ответил парень. – Прости, если тебя это обидит. Как девушка ты меня не слишком интересуешь. То есть я в тебя не влюблен, если ты об этом.
– Фуууууух, – выдохнула я. – Слава небесам.
– Я что, такой ужасный? – кокетливо ужаснулся парень. – Ну вот, а я-то думал…
– Нет, ты не ужасный, – спохватилась я. – Просто у меня как-то все запуталось в голове. И если бы я нравилась еще и тебе, то…
Не договорив, я погрузилась в собственные мысли. И в самом деле, чего это я? Ну да, я целовалась с Кешей… но он принимал меня тогда за Янку, я ему не интересна. Мрамор – вот где проблема-то. Ну и Фрино… от одной мысли о котором я натянула на голову одеяло. Как вообще вчера могло это случиться? Хотя опять таки… с чего я взяла, что он ко мне что-то чувствует? Наверняка просто напугать хотел, чтобы я от него отстала. Даже как-то стыдно стало за свое вчерашнее поведение.
– Эй, хватит смущаться, – потянул на себя одеяло Кальц. – Ты, конечно, делаешь это очень мило, но я могу тебя не так понять! Ну, давай, сознавайся, кто тебе снился? Какой-нибудь парень с Земли? Или кто-нибудь из наших знакомых? Или ты грустишь по Мрамору, которого у тебя увела Абигейл?
– Нет, мне снились какие-то… – начала я, а потом даже одеяло отпустила от неожиданно пришедшей мне в голову мысли. – Слушай, Кальц, а ведь ты мне можешь помочь!
– Кстати милая ночнушка, – оценил демон, который уже стащил с меня одеяло.
– Да… Кальц! – задохнулась я от возмущения, прикрывая руками оголившиеся плечи и верх груди. – Хватит. Я тут вообще-то серьезно!
– Хорошо, – дернул плечами демон, правда, все так же весело. – Чем помочь?
– Кажется, – закусила я губу, – мне снился кусок памяти Малума. Скажи, такое вообще возможно?
– Вполне, – “обрадовал” меня Кальц. – Демоны могут делиться воспоминаниями. Только вот я никогда не пробовал передавать свои людям. Без понятия, как это будет. У вас же совсем по другому память работает. И что же… тебе снился какой-то фрагмент из его воспоминаний?
– Да, – понурилась я. – Уже не первый раз. И я не знаю, как от этого избавиться.
– Ну, – задумался Кальц. – Думаю, я мог бы тебе помочь. Давай я залезу в твою голову, найду там его воспоминания, а потом покажу их тебе.
– Плохой вариант, – вздохнула я, понимая, что это самая ужасная из всех возможных идей. – Может, можно как-то иначе?
– Иначе… ну есть одно предположение, – сказал Кальц. – Я слышал, что у людей бывает такая странная болезнь, когда они теряют память. Можно поискать, как это у вас лечится и попробовать. Воспоминания же в тебе есть, просто ты их никак осознать не можешь. Но я в этом способе не уверен.
– Ну, спасибо хоть на этом, – улыбнулась ему я с тяжелым вздохом. – А теперь выйди, пожалуйста, из комнаты – я переоденусь.
Глава 17. Яна
– Их называют блэртами, – сказал Хоук.
Блэрты эти нас словно не замечали, хотя и были совсем рядом. Только периодически подозрительно принюхивались. И как это так? В ответ на мой невысказанный вопрос Хоук демонстративно вытащил из кармана потрепанный амулет – обычный овал из серебра с характерными рунами и едва уловимым запахом полыни. Простейший артефакт, позволяющий скрывать свое присутствие – на первых страницах всех учебников по артефакторике он описывается, как классический пример возможностей этого магического направления.
Что ж, удобно.
Я подошла к мужчине поближе, а то мало ли, какой радиус действия у этой безделушки. Не хотелось быть замеченной местной живностью.
– Когда-то, еще тысячи лет назад, когда путешествия между мирами были уделом лишь избранных, – пафосно и напевно начал Хоук, но ироничная ухмылочка и чертята в глазах выдавали его настрой, – юная горная фея из Края Самоцветов на Эквариусе, последняя из своей расы, решила разбить свое хрустальное сердце на семь осколков, и каждый из них оставить в одном из миров в надежде, что однажды ее народ возродится. В Готреде, охваченном вечной войной, фея нашла приют для своего сердца на диких безлюдных землях, укутала его в частицы мира – землю из недр, воду с небес, травы и звериную кровь. И ушла. А осколок, из которого должна была родиться маленькая фея, ждал своего часа.
– О, стой-ка, - вдруг озарило меня. – Мы же с Вальдором проходили забытые расы Эквариуса…
Я подумала, что лучше бы мы для начала настоящее изучили. Может, тогда бы не попала впросак с матриархом - ночью я пролистала все свои книги по расами и традициям этого мира, чтобы все же разобраться, кто такая Брусника – и проникнуться. С виду обычная пухляшка, а оказывается она волшебное существо, что жизнь целой расе дает, будущая королева эльфов и мать фей. Это даже как-то пугало... и восхищало.
А про давно вымерших горных фей кое-что я помнила и с занятий – пусть и смутно. Все же на Эквариусе разновидностей фей чуть ли не за сотню, не говоря уже о других расах, попробуй
