Истинная для чудовища - Роза Александрия
Поутру я первым делом побежала к опушке. Встретить фавна я не боялась, вряд ли это может случиться рано утром, но все же нет-нет да поглядывала с опаской по сторонам. Нарвав пионов, я сложила их в корзину и побежала домой. В каждом углу дома появились маленькие пучки этого цветка. Особенно это касалось моей комнаты — в ней я оставила их больше, чем где-либо, отчего воздух наполнял густой цветочный аромат. Я даже перестраховалась и положила один пучок под подушку.
Теперь, подумалось мне, фавн точно меня не достанет. Это должно было меня успокоить, но почему-то только расстраивало. Каждый пучок был стрелой в мое сердце, еще одним шагом от Киро, от моего первого друга.
Я села на кровать и устало потерла глаза. А я ведь ему верила, поддалась на его чары и чуть было не отдала ему жизнь той ночью. Я готова была на все, опьяненная его поцелуями.
На ресницах опять задрожали слезы. Оказывается, разбитое сердце — это очень больно. Не влюблялась ни разу, вот и не надо было! Нужно было сразу бежать от него сломя голову, а не разводить разговоры. Не зря же про него ходят мрачные легенды…
Мой взгляд зацепился за деревянное оружие, стоявшее возле кровати, подаренное фавном. Хотелось схватить его и сломать, сжечь, растоптать, но взяв в руки лук, я поняла, что не смогу этого сделать. Нет, может, позже, но не сейчас. Для этого у меня не хватит душевных сил.
Я вышла на улицу и посмотрела на заходящее солнце. Сегодня будет первая проверка способности цветов пиона защитить от фавна, только не уверена, какого результата мне хотелось бы больше. Я всем сердцем надеялась, что Фред не ошибся. Глубоко вздохнув, я присела на крылечке и проводила день, глядя на закат. Последние лучи уходящего солнца догорали, исчезая с небосклона вместе с чувствами к фавну.
«Как солнце…» Когда-то я сравнила взгляд Киро с этим светилом, и сейчас оно покидало меня так же, как и фавн, оставляя беззащитную душу мерзнуть от холода.
Глава 19
Как только я открыла глаза и осознала, что уже утро, поняла и другое — Киро не приходил. Мне стало грустно, и я не понимала почему. Сама ж хотела защититься от него. Но вспомнила разговор с Фредом, и перед глазами всплыли образы убитых девушек. Это помогло мне взять себя в руки с мыслями «Так нужно, он убийца». Может, он и не умеет по-другому, но жить за счет других, убивать невинных… Это было слишком.
Я встала и привела себя в порядок. Настроения уже с утра не было. Хотелось забиться в угол кровати и прорыдать весь день. Но я не могла себе этого позволить: слишком много работы и обязанностей. Может, оно и к лучшему, хватит себя жалеть.
Я вышла на кухню и встретила дедушку. Тот уже сам взялся готовить, и по кухне плыл запах чего-то горелого. Ну и пусть. Пусть горит все синим пламенем. И оладьи, и чувства к Киро, и все на свете. Я чувствовала, что и мое сердце сгорело тогда, на опушке леса, вместе с верой в честность и любовь. Впервые я доверилась кому-то, впервые впустила в душу, и что в итоге? Злость на себя горела как сковорода в руке деда, и я, не выдержав, подошла к нему.
— Дед, ты сейчас весь дом сожжешь, чего это ты, не дождавшись меня, затеял готовку? — недовольно пробурчала я, прекрасно понимая, что раздражение мое к деду вообще никак не относится.
— Да вот, решил тебе настроение поднять. Слышал, как ты плачешь уже вторую ночь… — Дед замялся, высматривая мою реакцию на его признание.
А я что? Ну и как тут снова не заплакать под жалостливым взглядом старика?
— Дедушка, все хорошо, просто поссорилась с одним парнем. — Я решила не вдаваться в подробности.
Дед ухмыльнулся и со знанием дела протянул:
— О, дела любовные. Что хоть за парень? Влюбилась в него?
— А тебе все да скажи! — улыбнулась я, пряча за улыбкой страх. Что, если дед узнает, в кого влюбилась его внучка? Они же все ненавидят фавна.
— Давай завтракать? — предложила я дедушке, скорее потому, что хотела сменить тему.
Старик кивнул, и мы уселись за стол.
Льняная скатерть покрывала стол. На ней я собственноручно вышивала цветы и пчел. Эти рисунки напоминали мне о былой беззаботности. Тогда я думала, что моей самой большой проблемой является Джордж. Искренне считая себя самой несчастной девушкой на земле, я лила слезы за каждый синяк на своем теле. Сейчас же мне кажется, что тогда были совсем детские проблемы, и я уже лью слезы за каждый синяк на своем сердце. Тогда я не была влюблена в того, кто убивает девушек, и не боялась, что он в конце концов так же поступит со мной.
Легкий ветерок трепал белые в красный горошек занавески и обещал жаркий день. Мне уже хотелось пойти в лес или искупаться в речке. Но теперь дорога мне туда закрыта. Грустно вздохнув, я проигнорировала дедушкин вопросительный взгляд и поднялась из-за стола. Собрав грязную посуду, я быстренько нагрела воды и перемыла все, лишь бы занять руки.
Дедушка ушел на мельницу, а я решила затеять уборку. Если невозможно навести порядок в душе, наведу его в доме. До обеда я только и делала, что мыла, терла и выбивала. Когда уже все блестело, а пауки сбежали в самые дальние уголки дома, я села и задумалась. Нужно было хоть с кем-то поговорить. Неважно о чем, главное, отвлечься. Решение пришло быстро: нужно сходить к Паолине.
Ополоснувшись прохладной водой, я надела легкое чистое платье, завязала шляпу и вышла во двор. Застывшее посреди небосвода солнце достаточно сильно припекало сквозь одежду. Хорошо, что плечи прикрыты, иначе сегодня вечером я бы плакала еще и над ними. Вышла на дорогу и поплелась к Паолине.
Когда я свернула к мосту, навстречу мне вышел
