Как приручить одинокого волка (СИ) - Зоряна Лемешенко
Такая подача себя быстро дала свои плоды: 2 из 3 выбранных мною компаний изъявили желание принять меня на работу, в итоге я остановила свой выбор на той, где были лучше условия труда. Вышла на работу я перед майскими праздниками, которые согласилась отмечать в компании с Лилей и Пашей после клятвенных заверений, что мероприятие пройдёт без Глеба. Лиля после того случая в госпитале стала часто мне звонить: то ли страсти между ней и её мужчиной немного поутихли и наступила размеренная семейная жизнь, и появилось время для меня, то ли переживала обо мне.
Когда мы с Вадиком появились на пороге их двухэтажного коттеджа с уютным зелёным двориком, то зависли они вдвоём, пока Лилька не выдала, изогнув одну бровь:
— Ну и правильно! Пусть плачут те, кому мы не достались, пусть сдох…
— Лиля! — шикнула я, скосив взгляд на довольного сына, который обожал ходить в гости и обожал тётю Лилю, а тут случился джекпот.
— Привет, красавчик! Я так соскучилась! — сразу залепетала подруга, обнимая цветущего мелкого, а Паша приобнял меня и сказал:
— Впечатлила!
— Так, впечатлённый мой, хватит уже мою подругу тискать! — артистично возмутилась Лилька, и мы, смеясь, вошли в дом. Пока Паша на полном серьёзе обсуждал с Вадиком нюансы маринования мяса для шашлыка, подруга потянула меня на диван, что стоял на веранде заднего двора, чтоб участливо заглянуть в глаза и спросить:
— Как ты?
— Всё хорошо, работа новая, причёска новая, даже чуть косметичку и гардероб пришлось обновить, — улыбалась я в ответ.
На что Лиля помолчала и потом сказала:
— А он спрашивал о тебе.
— Плевать.
— Свет, не руби сгоряча…
— Я не хочу об этом. Это не сгоряча, это единственно верное решение. Лиль, если вы позвали меня ради этого разговора, то лучше я пойду.
— Нет-нет, всё, прости. Просто я знаю по себе, что нарывы нужно вскрывать… в общем, если тебе нужно поделиться, то я всегда рядом. Хорошо? — сложила брови домиком эта лиса, на которую у меня никогда не получалось злиться.
— Хорошо. Не переживай, если назреет проблема, то свои сопли буду размазывать только по твоему плечу.
Счастливо улыбнувшись, мы обнялись.
— Как он? — всё же не утерпела я.
— Уже бегает по утрам. Серьёзно! — воскликнула Лилька, когда мои брови взлетели вверх.
— Ну и отлично, мне достаточно это знать.
Разговоров по душам не было у нас давно, но пока я не была готова обсуждать тление, которое происходило в моём сердце. По большому счёту подруга была права: нарывы нужно вскрывать и чистить, что я и делала еженощно, слушая грустные мелодии и предаваясь слезам, чтоб на следующее утро быть бодрой и радостной мамой и собранной и хваткой сотрудницей.
Вадика мы с Лилей увлекли подвижными играми, дав возможность Паше наконец-то заняться жаркой мяса. Когда по двору разлился божественный аромат шашлыков, а я ушла на кухню нарезать салат, Паша пронёсся пулей к выходу мимо меня, чертыхаясь. Мне было видно входную дверь, а также было видно, кто стоял за дверью… Дрожь прошла по рукам, неужели они могли так меня заманить? Зачем, я не была достаточно унижена в госпитале?
Но затем, немного отдышавшись, я подумала, что Паша явно нервничал, когда мчался открывать, да и сейчас он вышел на крыльцо, плотно закрыв за собой дверь. Может быть действительно случайность? Я на автомате крошила перец и петрушку, ссыпая всё в миску к кукурузе, фасоли и маринованному луку. Благо, что салат элементарен в приготовлении, а то бы начудила. Затем добавила заправку и вышла на задний двор, где резвились подруга и мой сын. Увидев моё лицо, Лилька сразу подскочила ко мне:
— Что стряслось?
— Там Глеб приехал.
— Да ты что?! Чует собака! — подружка неподдельно удивилась.
— Лиля! — я снова выразительно указала подбородком и бровями на открывшего рот в ожидании интереснейшей беседы сына.
— Собака там соседская прибежала, просит шашлыков. А дядя Паша скажет ей, что нам самим мало, да?
— Зайко собаку, вообсе-то, — задумчиво протянул мой маленький мужчина.
— А? — Лиля потребовала перевода.
— Собаку жалко говорит, — ответила я.
— А маме твоей не жалко! — пожала плечами эта зараза и развела для драматизма руки.
— Лиля! — я уже не помню, который раз за день воскликнула я.
Глава 32
Цепочка с кулоном Звезды Сварога была зажата в моём кулаке, когда я сидел у себя на балконе, вновь и вновь перечитывая записку:
Это мой оберег, всю жизнь он был при мне и, верю, давал мне силы. Сейчас он мне уже ни к чему: я добровольно остаюсь там, откуда вряд ли найдётся выход. Прости меня за то, что не вернусь, как обещал. Береги кулон как память обо мне. Надеюсь, однажды передашь его Вадику, как это собирался сделать я. На твоё имя я открыл счёт, чтоб хоть немного выполнить свои обещания по поводу поддержки и опоры. Я так и не успел сказать, что люблю тебя и жалею, что не успел назвать Вадика сыном. Твой Глеб
Я уже затёр её до дыр, почти как ту коробочку, в которой она лежала вместе с кулоном. Я искал признаки того, что это писал кто-то другой, но ничего не находил — это однозначно был мой почерк. Я проверил информацию об открытии счёта: это тоже оказалось правдой. Светлана Всеволодовна Чурбак разбогатела на довольно круглую сумму, но пока не знала этого, ведь мой адвокат должен был связаться с ней в случае моей героической гибели.
Я сидел оглушенный фактами. По всему выходило, что Паша говорил правду, и меня нехило зацепила та испуганная и уставшая женщина, которая смотрела на меня огромными серыми глазами, когда я был вне себя от ярости, что она ворвалась на моё свидание с медсестрой. Чёрт, я чувствовал себя полным уродом. Даже, если меня не тянет к ней сейчас, я мог расстаться с ней мягче, моего гнева она не заслуживала.
С тяжёлыми мыслями я лёг спать. Пашка демонстративно меня игнорировал, даже некому было излить душу. Я смежил веки и вскоре провалился в такой же мрачный и липкий сон, какой была моя нынешняя реальность.
Я увидел женщину. Она бледная и полупрозрачная смотрела на меня, словно чего-то ждала. А я молчал. Потому что я не знал, кто она, и чего ожидает от меня. Она приблизилась, словно хотела обнять, подняла даже свою тонкую руку, на которой я только сейчас увидел кровавые пятна. Я поднял глаза на лицо незнакомки и в страхе отпрянул — она
