Наследница (СИ) - Белова Екатерина

— Тебе поручили, ты и иди! — крикнул кто-то из девочек.

Кажется, Ланна. Ясмин не обратила вниманиях нарезая круги вокруг рыдающей Низы.

— Вы же хороший человек!

Ясмин сделала ошибку подойдя к ней слишком близко, и мастер Низа тут же вцепилась в ее рукав. Бледная, нервно подергивающиеся пальцы, лихорадочные пятна на щеках.

— Не ходите, — вдруг сказала она со страстью, шокирующей своим наличием в таком маленьком тощем теле. — Ну что вам стоит?

Ясмин автоматически выдернула рукав из захвата.

— Куда не ходить? — дети смотрели на них с любопытством зрителей, перед которыми отыгрывали низкопробную пьеску.

Низа зарыдала с новой силой. Аудитория превратилась в бедлам. Литола принесла воду, Вейгел кофе, и оба по очереди попытались влить это в Низу, заглянул мастер Эгир и посоветовал вместо кофе, заварить гибискус или хотя бы чабрец. Вдвоём они и отвели Низу на первый этаж, где обретались санитарные и медицинские службы. Внизу постоянно хлопали двери, бегал персонал, и им стоило труда найти мастера, который осмотрит рыдающую Низу.

— Позаботьтесь о ней, — сказала Ясмин совсем молоденькой гражданской, работавшей в отделе.

— Чабрец ей заварите, — совершенно безразлично поддержал мастер Эгир. Низу он воспринимал, как приступ меланхолии или бабу с нервными затеями. — У меня двоюродная сестрица со дня на день получит титул мастера, возьмите ее, а эта пусть полечится.

У Низы от рыданий началась икота, ей сделали укол от обезвоживания, натащили в палату растений монстроидного вида, и те обвились вокруг тела, мягко пульсируя и перекатываясь.

В класс Ясмин вернулась задумчивая и в паршивом настроении. Ну кто ей эта Низа? Совершенное никто и вредитель. А в груди ноет, словно она разорила у этой мерзавки родовое гнездо и сожгла любимый сад.

— Благодарю, мастер Эгир, — попрощалась она у дверей.

— Незначащая мелочь, — отмахнулся тот.

Такой блестящий и юный, он прислонился к косяку, чуть рисуясь, и понимая, как он хорош в утреннем солнце. Весь он был неуловимая солнечная патока.

— Я совершенно не умею приглашать на свидания, так что пойдёмте вместе все равно куда? Можно к площади фонтанов или в радужный парк. Вам нравится радужный парк?

Ясмин тупо кивнула.

— Чудесная новость, — тут же засиял мастер Эгир, щурясь на неё лукавыми светлыми глазами. — Этим вечером я занят, а вот к концу недели, мы обязательно…

— Нет, вы меня не поняли. — оборвала Ясмин. — Мне нравится радужный парк, но никуда я не пойду.

Мастер Эгир, словно ждал ее возражений, бестрепетно сбросил козырь.

— У меня самые серьёзные намерения, — заверил он с солнечной улыбкой.

Конечно. Разумеется. После чаепития они не виделись так долго, что Ясмин начала его забывать, и на тебе. Неожиданно мастер Эгир почувствовал непреодолимое желание сводить ее все равно куда, да ещё и с серьёзными намерениями. Наверное, Примул был очень настойчив, когда советовал ему обратить внимание на дочь Бересклета.

— А у меня зачёт на носу, а мои Цветки никуда не годятся, — уже мягче отказала Ясмин. Ссорится с Примулом совсем не то, что с мастером Эгиром. — Сами знаете, какие шалопаи эти второкурсники.

— Надо им просто давать материал, а осваивать его они должны сами, это долг каждого Цветка.

Отличный совет для мастера, жаждущего провалить зачёт.

— У вас ведь первый курс?

— Второй.

Второй? Но как? Не он ли рассказывал, что получил статус мастера совсем недавно?

— Я думала, у вас первокурсники? — Ясмин с неудовольствием отметила, что смягчила голос ещё больше.

Такое случалось каждый раз, когда ей хотелось получить больше информации от незаинтересованного собеседника. Настоящая Ясмин рвала сразу, чуть что не по ней, а она привыкла долго примерятся, прежде чем отсечь лишнее. Может, потому что ее мир был более цивилизован. Варда, не взирая на необыкновенный подъем науки, принимала насилие и управляла им, но в России, навсегда запечатленной в памяти, это было невозможно. Попробуй один раз сорваться и станешь изгоем в профессиональных кругах.

— Мне дали курс в прошлом году, потому что сдать на статус мастера я не успевал, но был номинально зачислен, — мастер Эгир улыбнулся. — Раз вы заняты в эти дни, мы могли бы встретиться в начала месяца Мирта. Начнётся цветение миртовых деревьев, это очень красиво.

Ясмин аж похолодела. Мирт — свадебный цветок, и цветет он свадебным кружевом, и все парочки ходят к нему, взывая о счастье с любимым. Если он придёт туда с мастером Эгиром, то до пенсии не отмоется от клейма либо его любовницы, либо невесты. А если после таких прогулок останется не замужем, то век будет носить клеймо использованной и брошенной госпожи.

— Конечно, увидимся, — прохладно ответила она, а когда Эгир победно усмехнулся, добила: — На зачете. У второкурсников он как раз в начале месяца Мирта. Удачи нам?

Эгир уставился на неё голубыми озёрами глаз в некотором потрясении. Сжал губы, после отлип от косяка.

— Удачи, — ответил уже совсем холодно.

Наверное, не ожидал отказа.

Ясмин скользнула в аудиторию, все ещё чувствуя спиной его неверящий взгляд. Ах Ясмин-Ясмин, мужчин можно класть на лопатки и без помощи плети. Иногда — когда тебя так открыто используют — это даже приятно

Впрочем, на этом потрясения дня не закончились.

Едва она зашла, как ее драгоценные цветки полезли с парт обратно. Оказалось, класс, оставшийся без присмотра, взгромоздился на столы и приник рецепторами к смежной с коридором стене. Поверху цепью шли квадраты окошек и подглядывать в них было прикольно и безопасно. А некоторым и подслушивать было удобно. Вон как глазоньки у некоторых блестят, особенно у мелких гаденышей из тотема Таволги. Впрочем, Литола и Вейгел тоже выглядели посвящёнными.

— Нельзя стоять на парте ногами, — бесстрастно заметила Ясмин. — Это неприлично.

Подростки, красные от смущения, расползлись по местам, пряча глаза. Ясмин даже умилилась, какие они ещё дети. Совсем котята, хоть и кусачие.

— Результат вашего домашнего задания я уже оценила. Я раздам проверенные работы в конце дня, и вы сможете оценить, насколько ваши знания далеки от требований Малого совета, курирующего экзамены. И завтра вы должны найти верные ответы и отчитаться.

— А если ученик ответил на все вопросы верно? — спросил Вейгел.

Его русалочий шарм сегодня проявлялся особенно ярко, а сам он выглядел задумчивым и словно бы умиротворенным.

— Конкретно вы, цветок Вейгел, ответили не на все вопросы верно.

Это было неправдой. Он ответил верно и подробно, но интуитивная сигналка внутри Ясмин буквально вопила задержать этого ребёнка. Сегодня в Вейгеле было что-то не так. Она знала его недолго, но успела понять. Под ледяной коркой его красоты жила беспокойная и мятежная натура, и это смирение… Эта покорность была полярна его натуре.

— Не может быть, — искренне сказал он. Словно бы очнулся.

Глаза сразу ожили. Лун весело хмыкнул.

— Что, умник, напортачил?

— Не радуйтесь, цветок Лун, — оборвала его Ясмин. — Вы ответили ещё хуже.

Лун сник, и Ланна утешающе погладила его по плечу.

— А я? — у Каи даже глаза заблестели от азарта.

За ней подтянулся Виктор и Леро. Даже скрытный Санио вскинулся на задней парте, уставился исподлобья солнечными глазами.

— Очень средне. Этот зачёт вы сдадите, а через год уже не угонитесь за другими цветками. Вы учили акупунктурную карту?

— А зачем ее учить? — равнодушно вставила Литола.

Она сидела на задних рядах и безразлично взирала на суету одноклассников, и, похоже, кроме Вейгела, была единственной, кто не полез на парты подсматривать и прослушивать. Литола все больше походила на оболочку от человека. Глянцевый чехол, которым прикрывают внутреннюю пустоту. Отсутствие присутствия.

— Чтобы сдать экзамен? — тут же с улыбкой спросила Ясмин.

Человеческая боль будила в ней психолога, заброшенного в последние месяцы. Ради этого она когда-то пошла на психфак, ради этого зубрила ночами, шла на практику в сельские школы, центр аутистов и детский дом. Ее вело глубинное желание истребить такое очевидное и одновременно никем не видимое неравенство, в котором один ребёнок имеет семью и любовь, а другой лишён удовлетворения даже базовых потребностей. Сейчас Литола ощущалась таким нелюбимым ребёнком. И была очень близка к какой-нибудь глупости, вроде суицида или разрыва с семьей.