Трофей для волчьей стаи - Лана Кроу
Грязный темный переулок, в котором Айрин отдавалась альфе горных земель. Когда Айрин увидела меня, она покраснела, словно чистая дева.
Какая игра! Какое притворство!
К счастью, Ноайран сам был взбешен. Еще бы, я ведь прервал его развлечения с человеческой самкой.
Мое отвращение смешалось с чувством собственника. Айрин сбежала с другим и отдавалась ему, она дала понять, кому принадлежит.
Вот только я с этим был не согласен, как и мой волк. Моя вторая сущность требовала забрать трофей себе, и в этом удовольствии не было смысла отказывать ни себе, ни ему.
Я сменил свою ипостась на бегу. Мои клыки вонзились в горло Ноайрана в ту же секунду. Он так же не упустил момента вцепиться в мою шкуру.
Вот только я его отпускать не собирался. Несмотря на боль, я был охвачен гневом и даже не думал отпускать глотку, трепля ее.
Вкус крови не потушил моей ненависти, даже когда я смог окончательно занять положение сверху, придавив Ноа к земле. Даже когда черная шкура пропилась кровь от моих укусов.
Я не хотел останавливаться даже тогда, когда знал, что ему приходит конец… Но меня остановили.
Когда Айрин начала просить меня, я возненавидел ее и его еще больше.
Но неожиданно гнев отступил. Гнев прогнала несчастная фигурка, такая жалкая, трясущаяся. Она смотрела на меня со страхом. В этом плаще, я бы с легкостью спутал ее с ребенком.
Эти огромные карие, глаза налитые слезами. Вот черт!
Я отпустил Ноайрана и сменил сущность, чтобы еще больше ее не напугать. Внутри все еще кипела злость и обида. Но она сильно уступала тому чувству, которому не было объяснений.
Просто грудь горела от ненависти, а сердце сжималось, и я словно сам превращался в лед, когда смотрел на нее.
Нужно было отвести Айрин обратно и наказать… За то, что она так поступила! Но сейчас даже об этом думать не мог, просто хотел поскорее добраться до замка.
Айрин шла еле-еле, словно не хотела идти, и ее практически пришлось тащить. Тогда я не подумал, что она не может быстрее, а стоило бы. Эта девушка была стойкой и не стала бы притворяться.
Подтверждением тому стал момент, когда она не смогла больше идти, побледнела еще больше, а после упала… словно замертво.
Благо я успел ее подхватить. Подумал, что Айрин умерла, прислушивался к дыханию. Она так тихо и слабо сопела.
Остаток пути я практически бежал с девушкой на руках.
— Лекаря! — приказал сразу, как вошел.
Я разместил ее в своих покоях. И стоило уложить на кровь, скривился от постороннего запаха, который, наконец, смогу убрать, сорвав с нее этот плащ.
Он полностью пропах альфой горных земель, как и сама Айрин. Казалось, от запах было не скрыться. И я практически зарычал от злости.
Когда лекарка пришла, я сорвал злость на ней.
— Наконец-то, — прорычал я.
Женщина быстро подошла к Айрин и начала осматривать.
— Что случилось? — спросила лекарка.
— Она упала, просто так…
Лекарка промолчала.
— Мой господин, если бы вы вышли, я смогла бы осмотреть деву полностью, — сказала она.
— Нет, — ответил я тоном, не терпящим возражений.
Я должен был быть рядом, мы оборотни, нам чужды людские приличия.
Я знаю, что нужно быть здесь и все!
Тем не менее, чтобы не смущать лекарку, я все же отвернулся, позволив ей провести осмотр. Лекарка слушала дыхание, осматривала кожу. Все это я понимал по звукам шуршаших лент и ткани.
Когда лекарка решила осмотреть спину, и перевернула Айрин, что я также услышал, она охнула так резко и громко, что я не выдержал и повернулся.
— Во имя Луноликой, простите, — симутилась лекарка от своей реакции.
Я сделал шаг вперед к Айрин, чтобы лучше рассмотреть рубцы. Не шрамы, а именно толстые рубцы, проходящие по всей спине девушки.
Раньше я такое никогда не видел. На оборотнях все заживало быстро, были у некоторых глубокие раны, которые тяжело стягивались, но и они со временем рассасывались.
Но даже несмотря на нашу ускоренную регенерацию, понимал, чтобы нанести такие увечья, нужно сильно постараться.
Я дотронулся пальцами до рубца, девушка всхлипнула и заворочалась.
— Мне нужно приготовить отвар, — сказала лекарка. — И нанести мазь…
— Она у вас с собой? — спросил я.
Она удивилась такому вопросу, но кивнула.
— Я сделаю это сам, — сказал лекарке. — А пока займитесь отваром.
Секундное замешательство и лекарка, наконец, уходит, оставляя меня наедине с девушкой и моими мыслями.
Глава 36
Я растираю травяную мазь из баночки в руках и провожу по рубцам. Айрин всхлипывает.
Целебная трава сейчас большая роскошь, но для Айрин мне ее не жалко, даже несмотря на то, что она сбежала.
Того, кто сделал это, я бы растерзал на части. Даже не заметил, как закончил. Ее кожа — это череда контрастов. Мягкая, нежная, атласная она сменялась жесткими рубцами, которые заставляли меня вскипать от гнева.
Закончив наносить мазь, сел рядом и стал дожидаться, когда она придет в себя.
И когда Айрин открыла глаза, мой гнев практически улетучился, больше я переживал за ее состояние и за рубцы на коже.
— Кто с тобой это сделал? — спросил я, дожидаясь ответа. Неужели тот же, кто предал ее?
— Мой хозяин, — отвечает она.
Мне становится мерзко. Хозяин. Когда волк попадает в клетку, он никогда не станет заводить потомство, лучше сдохнет, и на этом закончатся его муки.
А что чувствовала Айрин, что ей пришлось перенести и пережить?
— Волчицы наложили целебные травы, — говорю я.
— Это не поможет, — хрипит она. Вижу, говорить ей сложно, наполняю стакан воды и протягиваю Айрин.
Она стесняется принять его, стесняется своей наготы. Это злит меня, после сцены
