Двойная метка. Право на невинность - Анна Сафина
Камень под платьем вдруг нагрелся, словно наводя на определенные мысли, но в этот момент прозвучал гонг, возвещающий о начале официальной части раута.
Глава 26. Неожиданная рокировка
Альфа отходит, встает в центре зала, собирая вокруг себя народ и возвещая о начале вечера. Мы остаемся стоять впятером. Я, два моих мужа, дядя и сестра.
– Господин Волкодав, – кивает и здоровается первым Майрен.
Сестра же не сводит своего взгляда с моего платья, в ее глазах я отчетливо вижу зависть, ничем не прикрытую и голодную, от которой у меня начинает неприятно покалывать кожа.
– Господин Волков, – снова звучит растерянный голос дяди.
На меня он обращает внимание в последнюю очередь, особенно когда удостаивается лишь насмешливых кивков со стороны рыжеволосых. Пренебрежение витает в воздухе, от этого мне не по себе.
– Айна, дорогая, ты прекрасно выглядишь, – делает мне родственник комплимент.
Я застываю, даже дыхание задерживаю, глядя на него с недоумением. На него такой порыв не похож, но после нескольких секунд я понимаю, что всё это лишь спектакль подобострастия. Он выслуживается перед Самиром и Ранилем, которые имеют вес в обществе, принадлежат к касте правящих. Дядя не желает, чтобы остальные волки знали, как дела обстоят на самом деле.
Да, Самир был прав. Майрен никому не расскажет то, что знает, ему самому это невыгодно, ведь нужна какая-никакая поддержка беты. Репутация ближайшей родственницы тенью падет на его собственную, а со смертью отца обязанность главы рода легла на дядю, который не был по-настоящему подготовлен к такой участи.
Замкнутый круг.
– Дядя, – выдавила из себя кое-как и попыталась растянуть губы в улыбке, но чувствовала я себя на редкость неуверенно и неуютно, поэтому вышло всё недоброжелательно, хотя целью моей не было.
– Найда, – процедил Майрен, взяв пальцами локоть своей дочери. Опустила взгляд, замечая вмятины от его пальцев, с ней он не церемонился. – Ты не хочешь поприветствовать уважаемых эрлов и свою любимую сестру?
Эрлы в нашем обществе – это рыжеволосые волки, которые состояли в воинской общине. Одним словом, военнообязанные. А вот обычных волков-воинов называли просто иглами. А уж те, кто был непригоден для защиты клана – это либо изгои, которых сторонится социум, либо мученики, находящиеся на попечении семьи. Такая разрозненность и отношение к слабым претила, но сделать я ничего не могла, только наблюдать, как разлагается наше общество.
В это время Найда, к которой устремилось всеобщее внимание, опустила голову словно в смущении, но когда подняла ее обратно, я отшатнулась. Злоба спала с ее лица моментально, сменившись невинным выражением и манящей полуулыбкой. Щеки ее раскраснелись, губы блестели, призывно завлекая своей пухлостью. Настоящая самка.
– Господин Самир, – хлопнула она пару раз глазами, демонстрируя длинные ресницы, на которых осела тушь, прикусила томно нижнюю губу, повела юрким язычком, казалось, пытаясь привлечь мужское внимание.
Вот только я ошиблась, думая, что ее целью на сегодняшнем рауте был Волкодав. Ее всецелое внимание было направлено в другую сторону.
– Раниль, – выдохнула она, переводя взгляд на рыжеволосого, даже осмелилась сделать шаг вперед, выдергивая руку из отцовской железной хватки. – Давно не виделись, как Крэйвен? Купил алабая? Помнится, он мечтал о четвероногом друге.
У меня перехватило дыхание, когда ее ладонь по-хозяйски коснулась его грудной клетки. Как назло, он не отодвинулся, только нахмурился, позволяя ей скользить поглаживающими движениями по смокингу.
– Алабая? – вздернул он бровь, вид был обескураженный. – Что-то не припомню такого.
Алабаи – одна из тех пород собак, которая могла уживаться с оборотнями, не проявляя страха. Практически единственные, кого самцы могли приручить. Оттого и цена у них была баснословная. Заводчики даже рыжеволосым могли отказать в продаже, если претендент на щенка приходился им не по нраву.
– Но как же, помнишь, в тот вечер… – вдруг осеклась Найда, отвлекая меня от размышлений, а после ее слов воцарилась тишина, вокруг нас образовался словно вакуум.
Мои щеки начали гореть, к ним прилила от злости кровь, но рука Самира, лежащая на моей талии, заземляла мое напряжение, не давая взорваться от негодования.
Я мантрой повторяла нашу легенду, чтобы не испортить всё своей ревностью. Уговаривала себя, что знай все, что Раниль – мой второй муж, он бы не позволил ей себя касаться.
Всё это время не могла отвести взгляда от ладони сестры, которую мне хотелось скинуть, а ее саму оттолкнуть, чтобы не смела распускать свои клешни. Усилием воли подняла глаза к лицу Раниля, пытаясь отыскать там тоску по прошлому или сожаление о разводе с Найдой.
– А говорила, что не спала с ним, – усмехнулся Волков, губы его ехидно изогнулись, а в глазах стоял лютый мороз.
Это принесло мне облегчение, ведь ни в мужском тоне, ни в мимике не было грусти по ушедшему, только неприятие близостью девушки.
– Я же… – ахнула Найда, но не нашлась с ответом, обернулась к отцу, будто ища там защиты или подсказки, что делать дальше.
Я последовала за ее взглядом и нахмурилась. Это был продуманный дядей ход, в данной игре он был манипулятором и кукловодом, умело управлявшим Найдой. На секунду стало жалко сестру, которая была лишь пешкой на волчьей шахматной доске, но затем она снова глянула на лицо Раниля и вдруг прильнула к нему всем телом, совершенно не стесняясь того, что за нами наблюдает весь светский бомонд города.
– Тише, волчонок, – наклонился к моему уху Самир, крепче прижал к себе. – Будь хорошей девочкой, держи себя в руках, и вечером тебя ждет награда.
Слова Волкодава заставили меня замереть в догадках.
В этот момент Раниль принюхался в воздухе, а затем сморщил нос, брезгливо поджав губы. Резко отшатнулся от Найды, и та осталась стоять на месте – отвергнутая и опозоренная, ведь это плохой признак. Теперь ни один волк не подойдет к ней на рауте, если стал свидетелем вопиющего пренебрежения со стороны рыжеволосого.
– Отойди! – прорычал Волков, а по моей груди разлилось удовлетворение, несмотря на то, что это моя сестра.
В последние часы со мной стали происходить странные метаморфозы, я словно стала отсекать прошлое, устремляясь в будущее. И сейчас семейство Волчек отчетливо предстало передо мной прошлым, к которому я не должна больше цепляться.
– Не подходи ко мне, Найда, наши отношения в прошлом, не унижай сейчас ни меня, ни себя, будь добра, – сказал уже тише Раниль, но сохранял дистанцию, не позволяя приблизиться к себе.
