Ателье Мадам Пикок (СИ) - Юраш Кристина

- Вы танцуете? – протянул мне руку молодой щеголь, ослепительно улыбаясь. Я знала и его, особенно со слов его бывшей служанки.

- Нет, я вышиваю! – насмешливо ответила я, плавно уводя его руку в сторону. – Прямо как вы! Вышиваю по городу вместе с дружками, когда отец в третий раз переписывает завещание, лишая меня наследства!

Где же этот банкир? Я высматривала его среди присутствующих, понимая, что времени мало.А вот и он!

Банкир сидел во главе стола, словно король, а рядом с ним стояла сияющая от счастья дочь в красивом свадебном платье и знакомая физиономия, все еще не верящая в то, что не он несет поднос или записывает скучные столбики цифр.

- Осторожней! – взвизгнула дама в роскошном голубом платье, глядя на меня белесыми глазами. – Я бы попросила вас принести извинения! Вы явно перепутали. У нас сегодня не бал маскарад!

Это была одна очень добропорядочная мадам, чья кухарка обшивалась у меня достаточно долго.

- Ох! Простите! – притворно прижала я руку к алым губам и поправила кружевную маску. – Я и не знала! Какой конфуз! Но вы же примерили маску добропорядочной супруги?

- Вы сейчас о чем? – опешила мадам, покосившись на своего заинтересовавшегося мужа.

- О том, что ваш дорогой кузен, который живет у вас уже три года, на самом деле вовсе не ваш родственник из Авильона. А ваш любовник, - шепнула я, глядя пристально на ее благочестивого супруга.

Я не стала задерживаться, слыша позади себя: «Дорогая, тебе плохо?».

- О, я много времени у вас не займу, - произнесла я, сдирая со стола скатерть и усаживаясь прямо на красное дерево. Посуда, закуски, цветы и подсвечники – все полетело на пол, а я скользнула по столу к изумленному банкиру. Рядом с ним сидела молодая женщина и ела пирожное. Роскошное пирожное с шоколадным крылом, торчащим из нежного крема, так и осталось в ее руке, а сама женщина выпучила на меня глаза.

- Если часовня Бесподобного Елауария закроется, то все узнают рецепт отравленных пирожных, которыми ты балуешь надоевших жен, то, что твой зять вовсе не сын магната из Авильона, и то, что ты таскаешь со счетов клиентов немалые суммы, а потом сваливаешь все на работников. Хотя, многие еще не знают, что с их счетов исчезли деньги. Но могут узнать в любой момент.

Я бросила взгляд на обалдевшую и ничего не понимающую молодую красавицу и вырвала у нее пирожное.

- Милая, не ешь больше эту каку! Будешь толстой и некрасивой, и муж тебя отравит! – усмехнулась я, заталкивая в открытый от изумления рот банкира обычное пирожное. – Ты меня понял? Молодец!

Я протолкнула пирожное пальцем в рот хозяину, а потом, слизнув с перчатки остатки крема, ловко соскочила со стола. Звонко цокнув каблуками, банкир не прожевал и не опомнился, поспешила к выходу. Всегда мечтала так поступить!

24.1

- Кто это? – шептались вокруг, а я уже решительно толкнула дверь, ведущую к каретам. Стоило мне дойти до кареты, как вдруг я почувствовала, что меня схватили.

- Попалась, - послышался сладострастный голос с придыханием. Голос моего мужа. Его карета стояла неподалеку. Видимо, он только что подъехал.

- Пустите меня, - прошептала я, стараясь не привлекать к нам слишком много внимания. – Что вам нужно?

- Я хочу убедиться, что вы – не призрак, - послышался голос, на который я обернулась, чувствуя его руки на своей талии. – Я преклоняюсь перед вашим умением оживлять скучные праздники.

В его голосе звучало неподдельное восхищение. А я повернулась к нему, глядя в его горящие азартом глаза.

- То вы преследуете меня в карете, то ловите в темноте, - ответила я насмешливым полушепотом. – Чем вы меня еще удивите Дитрих Бергендаль?

- Я могу овладеть вами прямо посреди бального зала среди толпы гостей, - послышался смех, а его рука жадно скользила по моему корсету. Единственной мыслью было, чтобы он там ничего не оторвал.

- Но ведь это неудобно, - заметила я, пытаясь нащупать дверцу кареты, но как назло ручка находилась дальше. И мои пальцы до нее дотягивались.

- Еще бы! Паркет начищен, гости дают советы, слуги предлагают закуски, хозяева ставят нас друг другу в пример, а старики рассказывают, что в их время дырочек у женщин было больше! – пошло рассмеялся Дитрих, пока его пальцы жадно впивались в меня.

По моим губам скользнула едва заметная улыбка.

- Что мне нужно бросить к вашим ногам? – со сладострастным придыханием спросил Дитрих, не желая меня отпускать. – Я могу бросить к вашим ногам весь мир…

- Он ведь такой хрупкий! Разобьется! Зачем мне разбитый мир? – парировала я, не зная, как выпутаться из его объятий, избегая прямого взгляда. Мне все еще казалось, что он вот-вот меня узнает!

Правильно говорят. Если долго смотреть в глаза страстно желающему тебя мужчине, то не заметишь, как начнешь раздеваться. Внутри меня все переворачивалось, когда я видела, каким взглядом он смотрит на меня.

- На чем мы остановились? – заметил Дитрих, глядя на меня с улыбкой.

- Вы остановились на моем подоле, - ответила я, обещая себе, что больше не взгляну ему в глаза! Сейчас от подола ничего не останется! Мне же его потом чинить!

- Может, я просто хочу, чтобы вы сделали неосторожный шаг и остались обнаженной? – с улыбкой заметил Дитрих, глядя на свой начищенный до блеска сапог. Но ногу убрал. Я нервно отдернула подол подальше, собираясь сесть в карету, но меня остановили.

- Я должен вам денег за статью, - послышался голос, а Дитрих отпустил талию, но схватил меня за руку. – К сожалению, я не брал бумажник, но, думаю, что вот это…

На моем запястье сомкнулся тяжелый золотой браслет, заставивший меня не поверить своим глазам.

- … подарит вам вдохновение, - шепнул он в мою ладонь.

- Что вы делаете? – опешила я, чувствуя тяжесть полновесного золота. – Здесь намного больше, чем сто риалей.

Поцелуи скользнули выше перчатки, обжигая кожу горячим дыханием.

- Я знаю. Просто я медленно, но верно вас завоевываю, - послышался сладострастный шепот, когда его губы коснулись плеча той руки, на которой сверкал браслет. – Слышите? Какой шум поднялся? Это вас ищут!

24.2

И правда! Я дернулась, но мою руку держали!

- Я могу отвлечь всеобщее внимание, в обмен на … поцелуй, - шепнули мне так, что я невольно вдохнула его слова. Мурашки, пробежавшие по моей коже, куда-то дружно эмигрировали. Видимо, в сторону Авильонской границы.

- А я думала, что вы – прекрасный рыцарь, - прошептала я, видя, как жадно он вдыхает мои слова.

- Я могу прямо сейчас обнажить свой меч, - послышался шепот в мои губы.

- Если вы будете так себя вести, - строго произнесла я, положив палец ему на мягкие полуоткрытые губы. – Мы с вами больше не увидимся…

Я уже собиралась забраться в карету, как вдруг меня посетила странная мысль. Вряд ли он когда-нибудь поцелует бедную швею Винаретту… И при мысли об этом мне стало вдруг так обидно…

В том, что произошло дальше, виноваты эта проклятая маска, которая снимала все мыслимые и немыслимые запреты, и кураж, который еще растекался волной всемогущества по моему телу. Но если быть честной до конца, масла в огонь подлило банальное женское любопытство.

- Хорошо, я вас поцелую, если вы их задержите, - прошептала я. – Но если вы при этом дернетесь или что-то предпримете, обнимете или ответите на поцелуй, мы видимся в последний раз. Надеюсь, вы меня услышали… А теперь закройте глаза!

Дитрих замер, закрывая глаза, а я осторожно, с подножки кареты прикоснулась губами к его губам.

Так целуются голубки на открытках и целомудренные фарфоровые статуэтки на витринах.

- Вы просто издеваетесь надо мной, - прошептали полуоткрытые губы, на которых стыл мой нежный и осторожный поцелуй. Через мгновенье я уже была в карете.

Кучер тронулся. «Вы куда? Хозяин запретил всем гостям покидать дом, пока не найдут…», - донесся до меня крик, но кучер стеганул лошадей и дернули карету в сторону. Ее занесло, боком, и тут же послышался страшный грохот. Меня бросило на сиденье, а я с трудом встала, выглядывая в окно.