Второй шанс для Короля волков (СИ) - "Лили"

Опять хмурое небо и черный лес, опять мрак на душе и что-то темное подымается снаружи.

Я стою перед черной полуразрушенной хижиной в лесной чаще. Я пришел сказать женщине, живущей здесь, о том, что ее дочь умерла. Я не знаю зачем пошел сюда, не многие из волков стали бы так утруждаться на моем месте. Я просто исполнил закон.

Я вдруг все вспомнил так ярко, будто опять было это прекрасное, солнечное…злосчастное лето.

Солнце было очень ярким, зеленая трава, воздух, напитанный запахом леса и окончание волчьей войны. Я первый раз вкусил вкус человеческой крови, первый раз познал смерть и первый раз победил. Я был полон собственного превосходства над людьми. Что бы избежать волчьего безумия среди оголодавших волков, мой брат ввел Право первой ночи. Люди приняли это право смиренно, а многие мечтали, что бы его дочь никогда больше не вышла из волчьего дома став волчьей женой. Люди разносили сказки, не зная причин волчьего выбора и каждая крестьянка думала, что стоит ей только угодить волку, как она стане его вечной спутницей и получит доступ к несметным богатствам. На самом деле статьи Илле насильно или прилагая к этому усилия невозможно, волки подсознанием, своей внутренней волчьей половиной выбирали наиболее подходящую им женщину. Это мужчина может заслужить любовь женщины своими поступками, мужчина же выбирает женщину уже такую как она есть, и заслужить мужскую любовь невозможно. Если мужчина не любит женщину, то не важно, как она сосет или готовит жаркое, он будет пользоваться, но ничего не сможет отдать в ответ…кроме денег возможно.

Я помню, как увидел ее первый раз, она была очень молода, свежа, весела, она лучилась беззаботностью и глупостью присущей ранней юности, но именно это и привлекло меня. А еще она была ничья, и я захотел ее по праву первой ночи. У нее был кто-то из волков, но я имел право выбирать первым, и я выбрал ее. Она был счастлива, конечно, родной брат верховного Альфы почтил ее.

Ночь полная похоти и пробуждение будто выход из похмелья. Утром она уже не был ни свежа, ни интересна, просто очередная крестьянка. Она была навязчива и планировала, как мы проведем эту неделю или месяц вместе, а я больше не собирался с ней встречаться. Как-то вмиг солнце зашло, мир утратил краски и передо мной была совершенно посредственная неинтересная женщина, которая меня больше не привлекала.

Помню уехал в Черную цитадель и не интересовался больше крестьянкой из приграничной крепости. Вестовой принес мне известие о ее беременности. Волки не бросают своих детей, и я поехал удостоверится, что это моя дочь и предложить ей денег.

Я не успел…

Узнав о ее смерти, я не почувствовал ничего. Можно меня осудить, но это была чужая женщина и еще неродившийся ребенок. Умом я понимал, что это моя дочь — сердцем нет. Какие-то смазанные воспоминая о сексе и больше ничего…пустота.

Узнал, где живет ее мать и вот я на опушке того злосчастного леса у черной полуразвалившейся избушки. Потом крики и проклятия, и самое главное:

«Я проклинаю тебя, ты погубил мою дочь, даже не постаравшись узнать ее. Я проклинаю тебя — ты не узнаешь свою суженную никогда, не учуешь носом, не увидишь глазами, не почувствуешь сердцем. Только в одном случае ты поймешь, что это она — если она полюбит тебя, не зная кто она для тебя. Ты не учуешь собственных детей пока они не родятся. Я проклинаю тебя, ты никогда не узнаешь была ли твоя Илле среди девушек, с которыми ты провел одну ночь или пол жизни. Только если ты поведешь себя настолько благородно по отношению к совершенно чужой тебе женщине, что она сможет тебя полюбит, ты узнаешь ее. Так, что волк — если хочешь узнать свою Илле с это часа ты со всеми женщина будешь вести себя так, чтобы они могли тебя полюбить. Больше никто не будет страдать как моя дочь, ибо в каждой женщине, которая тебя не любит может быть твоя Илле и твой единственный шанс получить сына».

Я проснулся в холодном поту. Я много лет не вспоминал этого события, а сейчас вспомнил, так будто я там на той опушке в окружении леса, слушаю проклятия отчаявшейся женщины.

Сон больше не шел ко мне, лагерь оживал, готовясь к войне и я не видел смысла оставаться в палатке. Она спала так крепко, как только может смертельно уставшая женщина, скорее всего она несколько дней не ела, не спала, опасаясь нападения и кутая дочь от холода, а сейчас расслабилась. Жизнь странная вещь — жертва расслабилась в руках у палача, и выживала среди своих не зная покоя — своя среди чужих, чужая среди своих. Она чувствовала себя спокойно в волчьем логове окруженная врагами, а я защищал женщину предавшею меня, жену кровного врага, ставшего на сторону людей. Война все смешала, вывернула наизнанку, вытащила худшие пороки и самые сильные чувства. Мой брат воевал не за власть, он воевал за свой дом, и я в первый раз подумал, что бы был бы счастлив если бы у меня было за что умереть и ради чего жить. Я хотел иметь семью, даже если это и не будет моя Илле, да и сын меня волновал мало — какой смысл мечтать о несбыточном, если можно иметь счастье в малом.

— Покормишь их — бросил своему адьютанту направляясь в глубь лагеря. Я не ставил охрану сторожить ее, что бы не сбежала, ей просто некуда было идти. Скоро наступление, дороги и леса, заполненные дезертирами обоих армий страшнее поля боя — у них ни чести, ни достоинства, лишь оголтелое желание выжить и поживится. Только полная дура потащит свою дочь через страну, погрязшую в хаосе войны в надежде на призрачное счастье.

Мадлен

Я проснулась на белых простынях в просторной палатке, дочь проснулась раньше и с детской непосредственностью осматривалась, трогая разбросанные вещи и предметы интерьера. Ребёнок был далек от ощущения вселенского горя, его накормили, помыли, он выспался и жизнь его была прекрасна.

Дверь в шатер распахнулся и вошел волк. За ним вошло несколько людей неся блюда с едой, чайник и посуду. Боже…это было божественно. Я так давно не ела из красивой посуды, за красивым столом, свежую и вкусную еду. Люди приняли нас с дочерью после падения моего мужа, но не считали нужным предоставлять никаких благ. Мы для них были обузой, которую они кормили из уважения к единственному мертвому волку, перешедшему на их сторону. Жалкие люди еще верили в шанс на свою победу и пытались убедить, что если кто-то из волком перейдет на их сторону, то их ждут почести, а их семью защита.

— Мама! Мамочка, настоящая еда! Горячая и чай есть! — моя дочь была в восторге. Она не удержалась и схватила блинчик прямо с блюда, пока люди накрывали с стол.

Люди вышли следом за волком, а я осмелилась показать свой голод и подошла к столу. Здесь был накрыт настоящий пир, блинчики с медом и сметаной, нарезка какой-то ветчины, сыры, фрукты и чай, огромный чайник горячего чая.

Дочь визжала от восторга и бегала вокруг стола.

— Мама, мамочка, можно уже есть? И чай, налей мне пожалуйста чай.

— Да, конечно, дорогая, умойся и садись к столу.

— Мама мамочка, а можно я один раз неумытая поем, можно? Прямо сейчас пока все оно такое горячее?

Наверно я должна была проявить твердость, но если Рон вышвырнет нас на улицу, то возможно нам придется на улице есть или из лужи пить, в такой ситуации можно позволить ребенку расслабиться и не придерживаться ни правил приличий, ни дворцового этикета.

- Садись, сегодня все можно.

Я сама хватала со стола еду не задумываясь, ела мясо и сразу заедала блинчиками с медом, глотала горячий чай, не остужая и обжигалась. Дочь смеялась, казалось, все наши проблемы закончились. Я мечтала, что бы это было так. Рядом с таким мужчиной можно почувствовать себя защищенной. Если он не обидел меня и дочь после того, как я предала его, два раза спас, накормил и напоил, значит он вряд ли способен на настоящую жестокость по отношению к женщине. такого мужчину стоит любить, с таким стоит быть рядом. Если женскую любовь можно заслужить, то он сделал достаточно, чтобы заслужить мою. Я хорошо помнила, что секс доставил мне удовольствие единственный раз в жизни, и иногда ночами мне снились сны, после которых близость с мужем казалась в двойне отвратительной.