Айвири. Дилогия (СИ) - Серганова Татьяна

— Папа…

Развернулась, птицей метнулась к нему, ничего не видя перед глазами, обнимая, прижимаясь всем телом и застывая, боясь поверить, что всё это не сон.

Что вот сейчас он растает как дым, оказавшись игрой моего расшалившегося воображения. Или еще хуже, его у меня отнимут. Подойдут, дёрнут в сторону, и я снова останусь одна.

— Папа, папочка. Ты здесь… ты здесь.

— Всё хорошо, дочка, всё хорошо, — шептал он, ласково проводя дрожащей рукой по моей голове и обнимая в ответ.

Мне понадобилась целая минута, чтобы хоть немного прийти в себя и чуть отступить, вглядываясь в родное лицо сквозь дымку слёз.

— Что он сделал тебе? Как наказал? — забросала я его вопросами и тут же начала оправдываться. — Прости, я не хотела… думала, что смогу всё изменить. Но они не слышат. И стало только хуже. Мне надо было бежать, как ты и говорил. Надо было попробовать.

— Тс-с-с, — отозвался он с лёгкой улыбкой на губах, стирая слезинки, которые текли по моим щекам. — Успокойся. Всё хорошо.

— Прости меня, — снова зашептала я.

— Мне не за что тебя прощать. Ты поступила так, как велело сердце. И я горжусь тобой, дочка. Ты сильнее меня, чище.

— Отец, — ахнула в ответ и губу прикусила, а отец тут же принялся меня утешать.

— Он ничего мне не сделал. Даже позволил проститься с тобой. Но у нас так мало времени, — произнёс он, хватая меня за безжизненную руку и чуть сжимая её. — Пообещай мне, что вернёшься.

— Конечно вернусь. Все возвращаются, ты же знаешь.

— Знаю, — перебил меня отец и взгляд посерьёзнел, а уголки губ опустились. — Я видел их. Сломленные, уставшие, утратившие желание жить. Я видел, какие послушницы возвращаются из Ардана. Пообещай мне, что вернёшься несмотря ни на что. Собой. Такой же яркой, живой, настоящей.

— Я постараюсь, пап.

— Вот и умница, — произнёс он, снова обводя пальцами черты моего лица. Глаза вновь наполнились болью. — Ты так похожа на свою мать сейчас.

Именно это заставило меня чуть отступить, вспомнив самое главное.

— Ты тоже мне кое-что пообещай.

— Конечно, Айвири.

— Прости их, — попросила я, пристально смотря ему в глаза. — Княгиню и Айву.

Отец тут же отвернулся и отпустил мою руку.

— Нет.

Но отступать я не собиралась.

— Это моя просьба, пап. Последняя. Неужели откажешь?

— Ты просишь слишком много, Айвири.

— Разве? Просто простить и забыть обо всём. Что в этом сложного? Да, они во многом виноваты. Но не только они. Мы все вели себя не верно.

— Этот вопрос не обсуждается.

— Нет. Ты попросил меня вернуться, а я прошу начать новую жизнь. Без меня.

— Айвири! — вскричал он. — Не смей так говорить!

— Пожалуйста. Айва такая же твоя дочь как и я. Ты и так достаточно её унизил. А сегодня у неё свадьба. И должен быть рядом. С ней и княгиней. Они твоя семья. И любят тебя. Дай им возможность это доказать, пока не будет слишком поздно.

Он снова глянул на меня и кивнул.

— Хорошо. Я попробую.

Нам дали побыть еще минут пять-десять, а потом за мной пришли.

Пора было ехать.

— Ваши вещи уже собрали, — сообщил мне Феб, подавая руку, которую я принимать отказалась, самостоятельно выйдя на улицу под яркие солнечные лучи света. От туч не осталось не следа. — И положили в карету.

— Спасибо, — отозвалась я, глядя себе под ноги и стараясь не расплакаться.

Не так я представляла себе отъезд из дома.

— Айвири! — громкий крик заставил меня застыть и обернуться.

Протискиваясь через ликанов ко мне бежал темноволосый мальчик в нарядном костюме, который выглядел на нём в данный момент не очень презентабельно — расстёгнутый сюртук, измятая белая рубашка.

— Оргус! — вскрикнула я, ловя его в объятья.

— Ты уезжаешь? — младший брат, высвободившись, смотрел на меня не мигая.

— Да, мне уже пора.

— С ними? — он стрельнул глазами в сторону северян, окруживших нас плотным кольцом.

— С ними, — кивнула я старательно улыбаясь. — Они доставят меня в обитель.

— Ты вернёшься?

Как же мне хотелось соврать.

— Нет.

— Почему?

— У меня есть обязанности, Оргус. У тебя тоже они есть. Я больше не смогу сюда приезжать. Ты же знаешь, что послушницам этого делать никак нельзя.

— Но я хочу, чтобы ты вернулась. А папа сказал, что если очень хотеть, то обязательно сбудется.

Слёзы удержать становилось все сложнее.

— Мы увидимся. Я тебе обещаю.

— Когда я вырасту, то обязательно заберу тебя домой, — горячо заверил меня брат.

Я снова порывисто обняла его.

— Буду ждать, мой герой.

— Пора, — поторопил меня Феб.

Я поцеловала Оргуса в лоб и повернулась к одной из карет, которая ждала меня, скользнув взглядом по замку и застывая на мгновение.

Там на небольшом балкончике, опираясь руками о каменные перила, стоял Ларкас и не мигая смотрел на меня.

Расстояние словно исчезло. Я видела его дымчатые глаза, чувствовала тоску и злость, которые волнами исходили от него. И сердце застучало в груди, словно откликаясь.

Моргнув, я дёрнула головой, отвернулась и, подхватив подол юбки, поднялась по ступенькам в карету.

Дверца щелкнула за мной, закрываясь и почти сразу мы отправились в путь.

В карете кроме меня сидело еще три девушки целительницы: полненькая, рыжая и блондинка с угловатым лицом. Я вспомнила их имена, не сразу, но вспомнила, ведь девушки учились всего на курс старше. И пусть мы не общались, но знали, видели друг друга.

Они кивнули мне приветствуя и потеснились, давая возможность пройти и занять своё место. Что я и сделала.

Галии не было. И я даже была рада этому факту. С ней бы пришлось разговаривать, а делать этого страшно не хотелось. Словно почуяв моё настроение, девушки молчали, думая каждая о своём.

Отвернувшись к окну, я наблюдала сквозь затемненное зеркало, как карета медленно выехала из главных ворот и двинулась дальше по дороге.

Вот уже выбрались из города, одна деревня промелькнула мимо, сверкая ярко-красной черепицей. А следом и другая показалась краешком.

Затем был лес с ярко-зеленой листвой, который сменился широким полем с золотой пшеницей с налитыми колосьями, которые тяжело клонились к земле. Красивые в Иллиуме места, солнечные, словно яркими красками нарисованные.

Меня слегка укачало. Прислонившись головой к стенке кареты, я закрыла глаза и, кажется, задремала.

Когда проснулась, было уже темно, солнце почти зашло за горизонт оранжевым ободком застыв на стыке неба и земли. Карета стояла и снаружи доносились голоса, смех и звуки поселения: лязг металла, кудахтанье кур, мычание коров.

— Где мы? — спросила я хриплым ото сна голоса, выпрямляясь и охнув от резкой боли в затёкшей шее и спине.

— На постоялом дворе, — отозвалась рыжая Эдна, которая уже вставала. Луа и полненькая Риа уже успели выйти. — Переночевать надо, да и лошадям дать отдохнуть.

Я вышла последней и осмотрелась.

Оказывается, у нас был самый настоящий караван: две кареты, одна крытая повозка, скорее всего в ней перевозили раненного, и десяток вооружённых до зубов ликанов с грозными взглядами.

Перед нами был самый настоящий постоялый двор с тремя невысокими постройками, большой конюшней, широкой площадкой, посреди которой стоял колодец, выложенный камнями.

— Пойдёмте, — поторопил меня Феб, который как оказалось последовал с нами.

Ликан быстро оглядел меня, поджал губы, но больше ничего не сказал.

Нас проводили внутрь одного из крайних зданий, провели на второй этаж, где было четыре отдельные комнаты, одну из которых мы заняли тем же составом, которым ехали в карете.

Мне удалось мельком увидеть Галию, которая никому ни слова не говоря, быстро забежала в самую дальнюю дверь и тут же плотно закрыла её за собой. Одна.

Интересно получается. С чего такие привилегии? Или может не одна она там была.

Дальше всё было как обычно.

Ужин ликаны принесли нам в комнату на широких подносах. Ароматная густая похлебка, тёплый хлеб с хрустящей корочкой, утка, прожаренная с овощами, пирожки с капустой, морс из лесных ягод. Всё сытно и очень вкусно.