Муж в подарок (СИ) - Любимка Настя
— Пожалуй, еще один бокал не навредит, — решилась я.
Плавно поднявшись, Антарес принес бутылку и под моим пристальным взглядом наполнил мой бокал. Не доверху, чуть больше половины.
— Расскажешь что-нибудь еще? — попросил он.
И я кивнула. Расскажу, но вот что?
— Если честно, ничего в голову не приходит. Мне моя жизнь кажется скучной, неинтересной. Учеба, работа, работа… Опять работа.
— Ровно также, как и неинтересным, мне кажется, собственная жизнь, — заметил Ант. — Все привычно, чаще однообразно. Но я ведь не был с тобой знаком, не проживал с тобой твою жизнь там, на зеле, поэтому мне очень интересно.
Он прав. Я вздохнула и задумалась.
— Я всегда мечтала научиться рисовать. Меня всегда восхищали люди, которые из простого карандаша и клочка бумаги создавали такие вещи, от которых невозможно было оторвать взгляд. Но если таланта нет, то и рассчитывать нечего. Максимум, что я могу нарисовать — это человекоогуречик.
— Человекоогуречик?
— Ага, палка-палка, огуречик, получился человечек. [1]
Мы переглянулись и рассмеялись.
— Я умею рисовать, — вдруг сообщил Антарес, — но я больше рисую красками, на холсте…
— Серьёзно?
— Ты наелась? Или может положить еще мяса?
Я удивленно посмотрела на свою пустую тарелку. И когда умудрилась все съесть?
— Нет, не нужно, — с улыбкой ответила мужчине, поняв, что сыта.
— Тогда, ты позволишь показать мою мастерскую?
— Мастерскую?
— Да, я покажу, как создаю свои картины.
Я колебалась секунду, а потом подумала: почему бы и нет? Я не лгала, говоря, что люблю созерцать прекрасное.
И вложила свою руку в ладонь Анта, который успел избавить меня от столовых приборов.
Золотистая магия мягко обняла нас и укрыла своим покровом, а в следующий момент, я поняла, что мы находимся уже не в супружеской гостиной.
Мастерская Анта оказалась просторной и очень светлым помещением. И это при том, что высокие окна были плотно занавешены. Несмотря на то, что здесь присутствовали все инструменты для того, чтобы создавать картины, пахло чем-то свежим, легким… Никакого тяжелого запаха я не ощущала, хотя в свое время побывала в разных мастерских. Это меня приятно поразило.
— А где картины? — осматриваясь, спросила я.
— Часть находится здесь, часть по всему дворцу. — становясь позади меня, произнёс мужчина и легонечко подтолкнул в спину, вынуждая сделать шаг. И еще один, и еще…
Так мы дошагали до скрытой, от постороннего взгляда ниши, довольно просторной ниши, в стене которой обнаружилось три картины.
Не сразу я обратила внимание на то, что ниш в комнате, как минимум, пять штук.
Я не ожидала от Анта такого мастерства, и признаться, думала, что рисует он что-то более приземленное, любовниц своих, к примеру, но…
Первая же картина, которую я рассматривала, поразила меня в самое сердце. Я затаила дыхание, глядя на тонконогих жеребят со смоляными гривами, резвящихся среди золотистых колосьев, высоких сочных трав и полевых цветов.
Я словно сама побывала на том поле, слышала ржание молоденьких коней, теплый ветер трепал и мои волосы, а колосья щекотали кожу, заставляя громко и заливисто смеяться.
Не сразу я поняла, что смеюсь на самом деле. Не сразу оборвала свой смех, испытывая невероятную легкость и радость. Свободой дышала эта картина, неподдельным весельем и жизнью.
— Ничего не говори, пожалуйста, — попросила я Анта спустя пять минут. — Я хочу посмотреть все картины.
Повелитель выполнил мою просьбу, оставшись молчаливой тенью за моей спиной.
Вторая картина, открывшаяся моему взору, представляла собой простую, наверно, крестьянскую семью посреди всеобщего веселья и ликования.
Большой праздник, возможно ярмарка, много лавочников и их товаров, толпа людей… Но эти трое выделялись, взгляд постоянно возвращался к ним, и я вообще не сразу сообразила, что находится вокруг них.
Высокий мужчина с короткими волосами, в простой, но добротной одежде, натруженными руками, на шее и плечах которого сидела маленькая рыжеволосая девочка и заливисто смеялась. Ее глаз не было видно, она их зажмурила, и при этом крепко держалась за шею отца.
А рядом с ними, прижавшись к боку главы семейства стояла женщина с потрясающими ярко-огненными длинными косами, сброшенными вперед, на грудь. Но больше всего поразило не это! Взгляды, которыми обменивались мужчина и женщина! В них было столько нежности, трепета, любви и доверия, что у меня дух захватило. Как же они смотрели друг на друга!
С запозданием пришло смущение. Мне было совестно, что я подглядываю за чужим семейным счастьем, да что там, жадно разглядываю! Но зависти я не испытывала, наоборот, я почему-то радовалась их чувствам.
На третьей картине я поняла, что это особая магия, магия повелителя фэлроу. Иного способа просто не могло быть. Я стояла у картины и рыдала, как ненормальная. Все мое существо содрогалось от невольной боли, плечи дрожали, по щекам бежали слезы, а я никак не могла остановиться.
На пепелище сидел старик и сжимал тоненького мальчугана, безвольной куклой повисшего на руках деда. Морщинистое лицо старика искажала такая боль и горе, что хотелось броситься прямо в картину, проверить пульс мальчишки и надеяться, что тот просто надышался дымом и его еще можно спасти…
— Он жив, душа моя, — мягко произнес Антарес, осторожно отворачивая меня от картины и прижимая к своей груди.
— Правда? — всхлипнув спросила я.
— Правда, у них давно новый дом, а у этого мальчика своя семья. Ты видела их.
— Видела? — недоверчиво перепросила я.
— На предыдущей картине.
Я даже всхлипывать перестал и широко распахнутыми глазами посмотрела на Анта.
— Ты помог им?
— Это мой долг, Дана, — спокойно ответил он и пальцами утер слезинки с моих глаз. — Не плачь, у них все хорошо.
— Верю, — прошептала, ведь та картина с ярмарки, наверное, навсегда поселилась в моей душе.
— Хочешь, я покажу, как рисую?
— Покажешь?
— Покажу, — Ант обнял меня обеими руками, — хочешь, мы порисуем вместе?
— Да.
Я стояла и наблюдала за тем, как Ант подготавливает рабочее место, устанавливает холст, готовит краску… И никак не могла отделаться от мысли, что я ошибалась в отношении него. Разве может повелитель быть чёрствым, если способен создавать такие картины? Разве может быть он эгоистичным, если печется о благополучии простых людей? А ведь на картине точно люди… Я уверена, что Ант ненавязчиво отслеживал судьбу спасенного им мальчика. А мог этого не делать…
Закусила губу, чтобы не наговорить лишнего и не выдать всю гамму своих чувств, уж слишком из меня перли восторги. Антарес открывался для меня с иной стороны и мне не могло это не нравится и не льстить. Почему же наше знакомство вышло таким дурацким?
Я вздохнула и вернулась за наблюдением действий Антареса. У него уж было все готово, он просто ждал, пока я очнусь от своих мыслей.
— А где кисти? — спросила у него, когда мужчина галантно отобрал мой бокал и заставил тот исчезнуть, прямо в воздухе.
Сейчас, я уже иначе реагировала на магию, хотя периодически, детское восхищение все равно появлялось.
— Мы создадим их сами, иди ко мне, Дана.
Послушано подошла ближе к нему и холсту.
— Вот сюда, — мягко направил меня Ант и встал за моей спиной, плотно так встал, придерживая своей рукой мою правую руку. — Почувствуй магию внутри себя, призови ее и позволь ей раскрыться мне навстречу.
— Как на тренировках с Кианой?
— Примерно так, да, — шепнул он. — Доверься мне, пожалуйста.
И я попробовала. Стать ведомой, расслабиться и довериться мужчине, уверенному в своих силах.
Магия легким ручейком устремилась из меня к Антаресу. Мы стояли близко-близко друг к другу, к нему спиной, лицом к холсту. Ант уверенно держал мою руку, а затем выпустил и свою магию.
Та жадной волной сплелась с моей магией, приплелась тесно-тесно, а затем стала видоизменяться...
