Контракт на мужа (СИ) - Ли Марина
Плакать было стыдно. Принимать помощь от идейного врага — тоже. Но отчего-то врагом Элар совсем не ощущался, а ощущался он, как единственное существо на целый этот странный магический мир, которому есть до меня дело. Вспоминать же о корыстной составляющей вопроса совершенно не хотелось.
*Да или нет? Каков твой положительный ответ? Фраза из фильма Франко Кастеллано и Джузеппе Моччиа «Укрощение строптивого» (Il Bisbetico domato). Италия, 1980 год.
* * *Чем закончилась та безумная ночь, честно скажу, не помню. Сквозь туман памяти проступали смутные образы того, как Элар переговаривался с какой-то женщиной. Кажется, ругался, но на кого и по какой причине — неизвестно. Не было сил вникать и выяснять. Меня плотно накрыло опустошением, моральным и физическим.
С трудом припоминаю, как злюк, ворча и поминая недобрым ласковым словом неумение некоторых женщин видеть дальше кончика собственного носа, помогал мне выпутаться из складок пеплоса (Смущение? А с чем его едят?). Кажется, я пыталась уточнить, кого это он имеет в виду, но что ответил Элар и ответил ли вообще — тайна, покрытая мраком. Примерно на этом моменте у меня случился разрыв реальности. Я бы даже сказала, полный обрыв, после которого лишь ватная тишина и тёплая темнота.
И ни намёка на эротический сон, мне в ту ночь вообще ничего не снилось, а проснулась я от чувства голода и жажды. И ещё от другого чувства, скажем так, прямо противоположного первому.
Села на постели, кулаком почесала глаз. Огляделась.
Благодаря тяжёлым портьерам на окнах в комнате сохранялся полумрак, хотя снаружи угадывалось обычное для здешних мест, солнечное утро или день — понять, который час, я не смогла.
— Сначала — в ванную, — пробормотала я и, определившись с приоритетами, встала на ноги. — С остальным потом.
Дверей в спальне было две. Понадеявшись, что одна из них ведёт в уборную, я отправилась к той, что была декорирована под стены спальни, и не прогадала.
Ванная комната была сделана в лучших традициях дорогого европейского отеля. Много света, зеркал, добротный костяной сундук, стул у косметического столика и огромный душ за толстым матовым стеклом. Сбросив с себя основательно измятый хитон и бельё, я шагнула под горячие струи и застонала от наслаждения, на время позабыв даже о чувстве голода. В нашей-то с Брошкой квартирке никакого душа не было, лишь серая от старости, шершавая ванна, да бойлер, воды из которого постоянно не хватало.
Я позволила себе немножко отложить решение насущных проблем и насладиться душем, а когда, выключив воду, вышла в прохладный воздух ванной, с удивлением обнаружила, что моё грязное бельё и нижнее платье исчезли, вместо них на сундуке лежат свежие панталоны (назвать трусами это парашютное изделие язык не поворачивался), а рядом с ними — простая майка на тонких бретельках и длинная шёлковая юбка с запахом.
В задумчивости почесала висок. Нет, чистая одежда — это просто здорово, но хотелось бы знать, кто её сюда принёс и по какому праву. Это первое. И второе: кто владел этими трусами до меня (лифчики местная мода не предусматривала). Пока я размышляла, не торопясь одеваться, в дверь легонько постучали, привлекая моё внимание.
— Это я принёс тебе одежду, — приглушённым голосом просветил Элар, по-видимому, догадавшийся о причине моей задержки (Ну или он в замочную скважину подсматривал, что, мой взгляд, весьма маловероятно). — Вещи одолжил у девушки из работниц «Рощи», а бельё новое, здесь рядом знакомая портниха живёт… Вель, ты меня слышишь?
— Напомни, — отозвалась я, — когда ты получил от меня разрешение входить в ванную, пока я купаюсь?..
За дверью негромко хмыкнули и после лёгкой заминки:
— Одевайся, насчёт завтрака я распорядился. — Всё же наглость некоторых злюков не знает границ. — Перекусим, и сначала в лечебницу — Йонас хотел с тобой о чём-то поговорить, а потом на Славную — у меня тоже есть разговор.
Ну что ж, если не брать во внимание последнее замечание, меня всё устраивало.
Переодевшись и собрав влажные волосы в узел на затылке, я вернулась в спальню, застав Элара за сервировкой небольшого круглого столика, который появился в комнате за то время, что я провела в душе.
— Свежая сдоба, сыр, фрукты и какая-то молочная ерунда. По виду несъедобная, — озвучил сегодняшнее меню дюк. — Извини, но это всё, что удалось найти в это послепраздничное утро. И то хвала Пасейдону за то, что местный служка согласился сбегать за булочками на базар.
За ночь злюк посвежел, исчезли синяки под глазами, шоколадные глаза блестели довольно. Он тоже уже успел ополоснуться — волосы всё ещё были влажными — и переодеться. Хорошо, в общем, выглядел. Не то что я, в одежде с чужого плеча и парашютных трусах. Последнее было особенно обидным, несмотря на то, что юбка до середины икры полностью их скрывала.
— Ты не ответил на мой вопрос, — опускаясь на стул, напомнила я.
— На который? — удивлённо заломил бровь Элар, устроившись напротив.
— Я не помню, чтобы давала тебе разрешение на…
— О, ты об этом! — небрежно хохотнул он. — Не из-за чего переживать. Я его не просил…
И пока я хлопала глазами деловито поинтересовался:
— Молочку есть будешь? Я пытался понять, что это такое, но потерпел поражение. По виду то ли слишком густая сметана, то ли невероятно жидкий творог.
Снова меня в ситуацию поставил, когда приходится либо плясать под его дудку, либо показать себя истеричкой, не способной махнуть рукой на в целом незначительные вещи. В конце концов, вряд ли нам с Эларом придётся ночевать вместе в будущем, что бы он там ни думал по этому поводу, так к чему эти разборки?
— Это йогурт, — заглянув в судок ответила я. — У нас дома очень популярный молочный продукт. Кстати, невероятно полезный… Подай мне персики и чернику, пожалуйста… А Йонас не говорил, как там Бро?
— Говорил, — намазывая на булочку абрикосовый джем, ответил дюк. — В общих чертах, но подробности ты у него сама узнавай, ладно?
— Но всё ведь хорошо?
Не то чтобы я всерьёз волновалась, уверена, случись что, Элар не стал бы кормить меня завтраком, а тотчас бы отправил в лечебницу, тревожное чувство неприятно кольнуло где-то в районе солнечного сплетения..
— С пациентками Йонаса плохого не случается, — пояснил дюк. — Главное, чтобы эта пациентка к нему попала, а дальше он справится с любой проблемой.
— Это радует.
Закончив завтрак, мы покинули «Оливковую рощу» и уже знакомым путём выдвинулись в лечебницу. По дороге я пыталась вытянуть из Элара, о чём он там собирался со мной разговаривать, но у того словно пластинку заело:
— Сначала Йонас. Остальное подождёт.
На этот раз внутрь лечебницы нас пустили, но не дальше сторожки, при которой у местного темнокожего эскулапа было что-то вроде кабинета, больше похожего на зал ожидания на каком-нибудь европейском автовокзале: огромный циферблат в половину стены, много света, много стульев и ни единого стола. Здесь Элар меня с рук на руки сдал целителю и куда-то умчался.
— Присаживайся, Велеслава, — скорее приказал, чем предложил Йонас, и я торопливо опустилась на край жёсткого сидения. — Начнём с того, что сестру твою отпустить домой я не могу. — Я, охнув, испуганно прикрыла ладонью рот. — Не сегодня. И если мы с тобой не сможем договориться, то куковать Брониславе в лечебнице до самых родов.
Лекарь наклонился вперёд, положил ладони мне на колени и доверительным тоном выдал:
— У неё странная реакция на некоторые вещи. И то, что я изначально принял за аллергию, на самом деле может оказаться чем-то другим. Для того, чтобы определить, чем именно, мне нужно знать, кто отец детей Брониславы. А она отказывается отвечать. Говорит, какая разница, если он всё равно на Земле.
Я затосковала и опустила глаза.
— Я у тебя вот о чём хочу спросить, Велеслава. Тебе ведь доводилось слышать, что женщины иногда… э… как бы глупеют немного во время беременности? Вот и Брониславу, судя по всему, сия чаша не минула. Хоть ты мне на этот вопрос можешь ответить? Я про отца.
