Холодная ночь - Грей Клаудия
— Ты действительно ее видел?
— Ты имеешь в виду какую-нибудь фигуру в простыне или что-то в этом роде? Не-а. Просто становится понятно, что она рядом. А время от времени… Ладно, просто проверим. Не хочу тебя обнадеживать.
Пока я надеялась только на одно: что призрак не заморозит меня насмерть. Мысленно благодаря родителей за кулон, я смотрела, как Вик открывает дверь на чердачную лестницу и начинает карабкаться вверх. Прежде чем последовать за ним, я сделала несколько глубоких вдохов.
Чердак Вудсонов представлял собой единственное захламленное место в доме. Впрочем, решила я, хлам тут определенно лучше, чем на других чердаках. На пыльном, широченном, как кровать, столе, которому было на вид лет сто, стояла большая бело-голубая китайская ваза. На портновский манекен надели блузку из пожелтевших кружев и старую дамскую шляпку с перьями. Персидский ковер под ногами казался настоящим, по крайней мере на мой непросвещенный взгляд. И хотя в воздухе пахло плесенью, это был приятный запах, как от старых книг.
— Мне тут нравится, — сказал Вик, с лицом более серьезным, чем обычно. — Наверное, это мое самое любимое место во всем доме.
— Здесь уютно.
— Ты ощутила, да? Я улыбнулась.
— Ну ладно, давай сядем и подождем, вдруг она появится?
Скрестив ноги, мы уселись на персидский ковер и стали ждать. Я чутко реагировала на каждый скрип и то и дело обеспокоенно оглядывалась на маленькое окошко за портновским манекеном. Пока оно не замерзло.
— Я дам деньги тебе, а не Лукасу, — произнес Вик, поигрывая шнурками кед. — У меня сейчас около шестисот долларов, и ты заберешь их все. Обычно бывает больше, но я как раз купил новый «стратокастер». — Он опустил голову. — Я чувствую себя таким дураком: выкинул огромную сумму на гитару, на которой и играть-то толком не умею. Если бы я знал, что вам, ребята, понадобятся эти деньги…
— Ну ты же не мог этого знать. Кроме того, деньги твои, и ты вправе тратить их, на что хочешь. Очень мило с твоей стороны, что ты готов с нами поделиться. — Я нахмурилась, мгновенно забыв, что жду привидение. — Но почему мне, а не Лукасу?
— Потому что Лукас запросто может отказаться и взять сотню, не больше. Иногда он слишком горд, чтобы признать, что нуждается в помощи.
— Мы не гордые. — Я смущенно вспомнила, как мы перелезали через турникет в метро. — Мы для этого слишком сильно влипли.
— Лукас всегда будет размахивать своей гордостью как флагом. Всегда. Ты человек более разумный.
Мои губы дрогнули.
— Жаль, что я не смогу передать ему это.
— Он и сам знает, — ответил Вик. — Вы двое составляете отличную команду.
Я вспомнила предыдущую ночь, почувствовала, как краснею, и негромко произнесла:
— Да. Неплохую.
Вик ухмыльнулся, и на какую-то страшную секунду я решила, что он прочитал мои мысли. Но улыбался он вовсе не поэтому.
— Ты чувствуешь?
В воздухе заметно похолодало. Я обхватила себя руками.
— Да.
Никаких ледяных кристаллов. Никакого инея на окне. Никаких внешних проявлений. Я просто знала, что секунду назад мы с Виком были одни, а теперь с нами есть кто-то еще.
Сначала я растерялась. Почему это не так внезапно и жутко, как все предыдущие появления призраков? Призраки не прокрадываются тихонько в уголок комнаты — они пробивают себе путь ледяными кинжалами. В академии «Вечная ночь» это происходило именно так.
Стоп. Школа была построена так, чтобы отпугивать привидения, в ее стены и балки вмонтированы железо и медь — металлы, которых призраки боятся. И хотя они смогли проложить себе путь внутрь, это было для них нелегко. Может, ледяные сталактиты и колеблющийся голубовато-зеленый свет — просто результат этих усилий? Может, в таком месте, как это, в обычном доме, призраки не прибегают к подобным драматическим эффектам?
— Эй, привет! — весело произнес Вик. — Это мой друг Бьянка. Она немножко поживет внизу, в винном погребе, с Лукасом, тоже моим другом. Они классные, тебе понравятся. — Такое впечатление, что он представлял нас приятелю на вечеринке. — Они нервничают, особенно Бьянка, потому что ей уже приходилось сталкиваться с привидениями. Но ничего личного, ладно? Я просто хотел удостовериться, что вы, ребята, подружитесь.
Разумеется, никакого ответа не последовало. Мне показалось, что свет в одном углу чердака сделался немного ярче, может даже, немного голубее, но разница была ничтожной, почти незаметной.
И тут я ее увидела.
Не глазами. Скорее это походило на воспоминание, захлестнувшее с такой силой, что я перестала различать то, что находилось прямо передо мной. Девушка-призрак возникла у меня в сознании, та самая, из моих снов. Это и есть привидение Вика? Ее короткие светлые волосы казались почти белыми, а черты лица были заостренными.
«Можешь остаться, — сказала она. — Никакого значения это не имеет».
И видение исчезло. Вздрогнув, я заморгала, пытаясь прийти в себя.
— Ого!
— Что случилось? — Вик оглядывал комнату, будто мог в ней что-нибудь увидеть. — Ты на несколько секунд как будто ошалела. С тобой все нормально?
Что призрак имел в виду?
Однако того ужаса, как при предыдущих встречах с привидениями, я не испытывала. Девушка-призрак не проявила никакой враждебности, не шептала ничего вроде «прекрати», или «наша», или еще чего-нибудь в этом роде. Или ей нравился Вик так же сильно, как она ему, и ради него она готова нас не трогать, или обсидиановый кулон и вправду надежная защита.
Вик, внимательно вглядываясь в мое лицо, спросил:
— Ну?
— Мы можем тут остаться, — улыбнулась я.
У нас с Лукасом появился дом, пусть и ненадолго.
Вик отвез нас обратно в отель и прежде, чем они с Ранульфом уехали, сбегал к банкомату и дал мне обещанные шестьсот долларов — стопку банкнот, которые я сунула в сумочку. Еще он вручил нам ключи и назвал код, чтобы отключать сигнализацию в винном погребе. На прощание я обняла Вика крепче, чем обнимала кого-либо в своей жизни.
По дороге к отелю Лукас ни разу не улыбнулся. Он разговаривал с Виком и Ранульфом, благодарил Вика за пристанище, но совсем не замечал меня. Пока мы занимались делом, он сдерживался, но был мрачнее тучи.
Мы молча поднялись наверх в лифте. Напряжение нарастало с каждой секундой. Перед моим мысленным взором то и дело возникал Эдуардо, умирающий от руки миссис Бетани, я снова и снова слышала тот тошнотворный хруст.
Когда мы вошли в номер, я думала, что Лукас тут же начнет кричать на меня, но он промолчал. Прошел в ванную и начал мыть лицо и руки, причем тер их так сильно, будто хотел содрать кожу.
Когда он начал вытираться, я не выдержала.
— Скажи хоть что-нибудь, — попросила я. — Что угодно. Наори на меня, только не молчи вот так.
— А что ты хочешь от меня услышать? Я говорил тебе — не пользуйся электронной почтой. А ты просто наплевала на мои слова.
— Ты не говорил почему. — Он сердито глянул на меня, и я поняла, что это звучит жалко. — Я понимаю, что это не оправдание…
— Я много месяцев назад сказал тебе, что наши электронные письма могут выследить! Неужели ты думаешь, что я не писал тебе в прошлом году просто потому, что не хотел? Неужели одного этого не хватило, чтобы понять: на то есть важные причины?
— Ты на меня кричишь!
— О, извини. Я не хотел принимать слишком близко к сердцу такой пустячок, как гибель людей!
Вот тут на меня со всей силой обрушилось чувство вины. Ничего подобного я не испытывала с той ночи, когда миссис Бетани напала на Черный Крест. Я снова ощущала запах дыма, слышала крики. Видела, как миссис Бетани злобно поворачивает голову Эдуарде, как из его глаз исчезает свет и он, мертвый, падает на землю.
Я вылетела из номера, чувствуя, как слезы обжигают глаза. В эту минуту я не могла видеть гнева Лукаса, хотя и заслужила его. Собственные угрызения совести были более сильным наказанием, нежели мог придумать кто-то другой. Мне нужно было остаться одной, выплакаться, но куда я могла пойти?
