Александра Айви - Когда приходит тьма
Данте едва сдержал насмешливую улыбку. Он знал, что заносчивость этого мага поможет ему перехитрить его.
Надменность и самомнение часто заставляют людей вести себя крайне глупо.
— Итак, наш мертвец очнулся, — промолвил Амил, потрясая палкой так, чтобы Данте было хорошо ее видно. Должно быть, он стремился запугать своего пленника. — Не шевелись, иначе я всажу этот кол тебе в сердце!
Данте, усмехнувшись, сел на полу и привалился спиной к стене. Он не стал показывать этому идиоту свои клыки, а также сообщать ему о том, что он и так уже мертв. Данте нельзя было запугать какой-то палкой.
— Со мной это уже не раз проделывали, приятель.
Амил прищурился. Спокойствие Данте удивило его.
— Еще раз предупреждаю, не делай резких движений.
— Зачем мне делать резкие движения? Я не собираюсь уходить отсюда, — промолвил Данте, озираясь по сторонам. — По крайней мере в ближайшее время.
Амил явно пришел в замешательство, но попытался это скрыть.
— Ты притворяешься благоразумным, — натянуто улыбнувшись, промолвил он. — Однако я своими глазами видел, как ты в клочья разорвал шестерых моих слуг, пытаясь спасти женщину.
Данте пожал плечами. Он был недоволен собой. Всего лишь шестерых? Ему казалось, что он уничтожил по крайней мере девятерых зомби.
— У меня не было выбора. Таким меня сделали ведьмы.
— Да, и они попытаются убедиться в том, что ты постараешься спасти эту женщину от мастера.
Данте сделал вид, что глубоко задумался.
— Вряд ли, — наконец промолвил он.
Амил машинально сделал шаг к нему. Однако к сожалению, он все еще находился довольно далеко от Данте, и тот не мог вонзить в него свои зубы.
— Что ты хочешь этим сказать?
Данте, подняв руку, показал на толстые стены, и сковывавшие его цепи глухо звякнули от этого движения.
— Не знаю, где мы сейчас находимся, но я впервые за последние три столетия могу наконец вздохнуть свободно. Здесь я не ощущаю давления Феникса, он выпустил меня из своих когтей. И этим я обязан тебе, кто бы ты ни был. Знай, что вампир никогда не останется в долгу, — заявил Данте и широко улыбнулся.
На некоторое время в помещении установилась мертвая тишина. Амил, вероятно, пытался собраться с мыслями.
— Ты хочешь сказать, что проклятие больше не тяготеет над тобой? — наконец озадаченно спросил он.
— Кто знает? — уклончиво ответил Данте и, откинув голову, прижался макушкой к шершавой каменной стене. — Я хочу сказать только одно: сейчас я и пальцем не пошевельну ради той сучки, которая заманила меня в ловушку.
— Я не верю тебе.
— Это твое дело. — Данте пожал плечами. — Но хотя бы скажи мне, она мертва?
Амил машинально бросил взгляд в сторону темнеющей арки, которая вела в коридор:
— Нет еще.
Данте понял, что Эбби находится где-то неподалеку. Его охватила радость, но он взял себя в руки. Нельзя расслабляться. Если он не избавится от цепей, то не сможет помочь Эбби.
Он изобразил на лице холодное удивление:
— Нет еще? Почему вы медлите? Ах да, конечно! Вы наверняка хотите принести ее в жертву Князю Тьмы.
Амил нахмурился, уловив в его голосе насмешливые нотки.
— Всему свое время, — буркнул он.
Данте усмехнулся.
— Позволь мне дать тебе один совет, мой мальчик, — сказал он. — Не откладывай в долгий ящик то, что ты собрался сделать. За стенами этого помещения бродит множество существ, готовых убить тебя и получить возможность самим принести Князю Тьмы эту жертву. Чем скорее ты возьмешься задело, тем скорее обретешь вселенскую славу.
Щеки Амила, поросшие юношеским пушком, зарделись.
— Слава достанется не мне, а мастеру, — сказал он.
— Мастеру? — Данте презрительно фыркнул. — Ты хочешь сказать, что пленил Феникса и намерен передать его в чужие руки, чтобы награда досталась не тебе, а кому-то другому? У тебя есть мозги, приятель? Впрочем, возможно, дело не в них, а в отсутствии у тебя мужского начала.
Амил побагровел и с угрозой поднял кол:
— Попридержи свой язык, жалкий вампир! Сейчас мне хочется только одного — всадить этот кол тебе в сердце!
Данте расхохотался. Он нащупал слабое место этого молокососа. Амил был амбициозен, и на эту болевую точку следовало давить.
— Не надо пугать меня, приятель, я стреляный воробей.
В белесых глазах Амила вспыхнула ярость, однако жажда славы была сильнее гнева.
— Я получу свою награду, — напыщенно сказал он.
— То есть получишь крохи со стола мастера? Сочувствую тебе.
— Заткнись!
Данте сложил руки на груди, хотя из-за сковывавших его цепей сделать это было непросто. Он ненавидел цепи. Они делали его агрессивным. Данте хотелось вонзить хоть в кого-нибудь свои клыки. Однако, подавив это желание, он мило улыбнулся.
— Ты мог бы получить все, что пожелаешь. Власть, славу, высокое положение в свите Князя Тьмы, — сказал он. — Впрочем, возможно, тебе нравится роль лакея. Я заметил, что большинство людей предпочитает быть овцами, а не волками.
Амил громко засопел:
— Я знаю, чего ты добиваешься, но твой фокус не пройдет.
Однако Данте видел, что его усилия не напрасны. Амил горел желанием получить огромную власть и стать повелителем мира.
— Послушай, мне все равно, кто убьет этого злосчастного Феникса. Главное, что я навсегда избавлюсь от него, — разглядывая свои ногти, промолвил Данте. — Я хочу только одного — выйти отсюда свободным.
Амил невесело улыбнулся:
— Ты надеешься, что Князь Тьмы откажется от удовольствия расправиться с тобой?
— А почему у него должно возникнуть это желание?
Данте чувствовал, что постепенно приближается к своей цели. Главное сейчас — не вспугнуть дичь.
— Ты стоял на защите Чаши.
Данте даже не потрудился поднять на Амила глаза. Впрочем, парень еще далеко.
— Во всем виноваты ведьмы, — сказал Данте. — Они наложили на меня заклятие, которое я не мог побороть. Я сидел на привязи, словно собака.
— Вряд ли наш Князь войдет в твое положение. Он сожрет тебя вместе с потрохами, — сказал Амил.
— И все же мои шансы остаться в живых больше, чем твои, — заявил Данте.
Амила потрясли прозвучавшие слова. Он принадлежал к разряду тех магов, которые хотят получить власть над миром, но не готовы заплатить за это высокую цену. А ведь эта власть обходится дорого.
— Ты же знаешь, что Князь Тьмы не может обойтись без свежей крови, — продолжал Данте. — Ему нужно много крови. К счастью, мою не назовешь свежей.
Амил нахмурился:
— В жертву Князю будет принесена женщина, в которую вселился Феникс.
