Ольга Куно - Графиня по вызову
— Сначала мы все отнеслись к этому как к неудачной шутке. — Рэм обхватил пальцами ножку своего бокала, но поднимать его не спешил. — Потом немного забеспокоились. А когда выяснилось про прошлые гадания, да ещё и сама гадалка сделала ноги, пришлось отнестись к истории серьёзно.
— Но, может быть, она просто испугалась, узнав, кому именно так неудачно погадала.
— Может быть.
Я поднесла ложечку ко рту и осторожно лизнула сорбе. Холодное, но вкусное. Убедившись в том, что Рэм смотрит на меня, лизнула ещё раз и ещё. Блаженно сощурилась. Замороженный фруктовый напиток радовал изысканным вкусом. Теперь я взяла ложечку в рот и чувственно обхватила её губами. Медленно — медленно вытянула наружу. А потом столь же медленно облизнула губы языком.
Никогда не сердите раскрепощённую женщину, граф. Результат вам не понравится. Или понравится, но слишком сильно.
— А почему принцу было не пересидеть оставшееся до синей луны время в королевском дворце? — задала я вопрос, которым задалась почти сразу, как услышала эту историю из уст кардинала. — Отчего он не отменил поездку к герцогу?
— Потому что он уже находился недалеко отсюда, — объяснил Рэм. — До королевского дворца было далеко, и мы сочли, что возвращаться глупо. Сначала, как я уже говорил, мы не придали случившемуся большого значения. Но и потом решили, что уезжать не стоит. Дорога до столицы долгая, и уж если исходить из того, что Рикардо угрожает опасность, лучше переждать здесь. Защита у герцога ничем не хуже, чем в королевском дворце. А продолжительное путешествие — лишний риск.
— Понимаю. А заодно вы решили проверить местных дам — ну, разумеется, исключительно ради принца. И как, многих вы подобным образом допросили?
Я подалась вперёд, задавая этот вопрос, и Рэм, отвечая, тоже наклонился над столом мне навстречу.
— Допросил — нет, — вызывающе улыбнувшись, сообщил он. — А вот таким образом — многих.
'И тебе тоже как следует достанется, — говорил при этом его взгляд. — Подожди только, пока закончится этот день'.
— Ну что ж. — Запустив в рот ложечку с последней порцией сорбе, я как следует посмаковала десерт, не отрывая при этом взгляда от Рэма. Затем встала и направилась к выходу. — Благодарю вас за ужин, граф. Очень радостно сознавать, что с вами действительно можно просто поговорить.
Рэм, как и положено, подошёл к двери, чтобы меня проводить. Поднеся руку к его лицу, я плавно обвела указательным пальцем контур его губ.
— Всего наилучшего.
— Увидимся завтра. — В его голосе отчётливо звучала угроза.
— Непременно.
Трапеза, на которую съехались родственники его величества, являла собой нечто среднее между ужином и обедом. По времени (первое блюдо подали в шесть часов вечера) это был скорее ужин, но вот разнообразные мясные блюда с овощными гарнирами навевали скорее на мысль об обеде. Голодная смерть высокопоставленным гостям точно не грозила.
Учитывая количество гостей, посещавших прочие дворцовые мероприятия, этот ужин можно было смело назвать тихим и семейным, проходившим, так сказать, в тесном кругу близких людей. За длинным столом (а скорее, многочисленными составленными вместе столами) расположилось около сорока человек. Среди них, разумеется, сам король Боливер, его высочество принц Рикардо, герцог Кальво и троюродные братья короля, герцог Отарийский и герцог Монварод с семьями. В случае Отарийского семья состояла из супруги и двоих детей (третий, как и предположил Рэм, остался дома). Монварод, вдовец, прибыл со своим единственным сыном, маркизом Рагийским.
Личность маркиза меня, разумеется, заинтересовала, так что к нему я приглядывалась особенно внимательно. Возраст — лет двадцать пять. Интересный мужчина, брюнет, с чуть тонковатыми, аристократическими чертами лица. Держит себя высокомерно, я бы сказала, надменно. Но, впрочем, знает, с кем и когда это высокомерие следует придержать. С его величеством — сама любезность. Да и с одной дамой на моих глазах сумел договориться об интимном свидании при помощи одних только взглядов.
В самих герцогах внимание привлекало главным образом то, насколько разительно они отличались друг от друга. Герцог Монварод был крупным мужчиной с короткими тёмно — русыми волосами, бодрым, энергичным обладателем громкого голоса. Его кузен, напротив, оказался человеком тщедушным, немногословным и даже нервозным. Во всяком случае, его манера постукивать кончиками пальцев по любой подворачивающейся под руку поверхности — будь то столешница, подлокотник или его собственное колено — наводила на мысль о нервном тике. Дочь и сын Отарийского на меня особого впечатления не произвели. Они следовали предписаниям этикета столь скрупулёзно, что за их движениями и словами совершенно не просматривался характер.
Помимо перечисленных выше людей, на ужине присутствовали друзья принца, Рэм и Велэско, кардинал Монтерей, двенадцать приглашённых супружеских пар (включая нас с Арманом) и несколько одиноких гостий женского пола.
Рэма я встретила почти сразу, едва мы с Арманом прошествовали в обеденный зал. Миньон как раз шёл к столу, о чём‑то переговариваясь с Велэско. Увидев мой наряд, он резко остановился и замолчал. Глаза опасно сощурились, а губы сжались во вчерашнюю тонкую линию.
Моё нынешнее одеяние наверняка бы одобрили как леди Милони, так и леди Крэнбери. Платье вполне можно было назвать монашеским. Тёмное, закрытое со всех сторон, никаких вырезов, никакого декольте. Длинные рукава, юбка в пол. 'А…что, неужели мне следовало прийти в таком вчера?' — наивно спрашивал мой взгляд.
Гневно сузившиеся зелёные глаза не сулили мне ничего хорошего. Рэм прошёл мимо, не здороваясь; ничего не понявший Велэско, послав нам с Арманом приветственную улыбку, последовал за ним.
Трапеза проходила тихо, мирно, ничем не примечательно. Разговор в основном вели герцоги и король, остальные вмешиваться то ли не хотели, то ли не решались, а скорее всего, и то, и другое. В итоге особенно оживлённой назвать беседу было нельзя; то и дело она и вовсе затухала, хотя время от времени кто‑то из участников пытался её возобновить. Принц, Рэм и Велэско периодически вполголоса переговаривались о чём‑то своём. В отличие от основного ведущегося за столом разговора это общение проходило весело; молодые люди нередко принимались смеяться, хотя продолжали при этом вести себя тихо.
Во время второй перемены блюд некоторые гости вышли из‑за стола. Это дозволялось правилами этикета: трапезники получали возможность немного размяться перед продолжением приёма пищи, а заодно поговорить в менее формальной обстановке. Сев рядом с Арманом на одну из неудобных, но красивых кушеток, чередовавшихся с креслами вдоль стены, я неспешно обмахивалась веером, исправно играя роль графской жены. И тут заметила, как на точно такой же кушетке Рэм вдохновенно целуется с одной из незамужних гостий! Причём ею оказалась Эстара, та самая посетительница женской половины, что вдохновенно вещала на днях, насколько плохой муж получился бы из Монтерея.
