Лиза Смит - Души теней

— Проход для четверых, — и потянул за грязную веревку от колокола. Бонни уже плакала от страха и унижения, но никто, кроме остальных девушек, этого не замечал.

Елена не осмелилась попытаться успокоить ее телепатически — это нарушило бы образ «обычной человеческой девушки». А кто знает, какие ловушки и устройства спрятаны здесь, чтобы помогать раздевающему их глазами мужику. Ей очень хотелось воспользоваться Крыльями прямо в этой комнате. Это бы стерло с его лица мерзкую ухмылку.

Через секунду ухмылка испарилась, как и хотелось Елене. Дамон перегнулся через конторку, что-то прошептал, и с лица мужчины исчезло плотоядное выражение, а его кожа приобрела бледно-зеленый оттенок.

«Ты слышала, что он сказал?» — спросила Елена у Мередит одними глазами.

Мередит, прищурившись, поднесла ладонь к животу Елены и сделала движение, как будто рвала что-то. Улыбнулась даже Бонни.

Дамон вывел их наружу — подождать. Они стояли всего несколько минут, когда Елена своим новым зрением различила лодку, скользившую сквозь туман. Она поняла, что здание должно стоять на самом берегу реки, но, сколько бы Силы она ни направляла в глаза, никак не могла различить, где земля переходит в воду. Только направив Силу в уши, она услышала тихий шепот течения.

Лодка каким-то образом остановилась. Елена не видела ни якоря, ни каких-нибудь швартовов. Но она остановилась, и жирный мужчина опустил планку, чтобы они смогли сесть: вначале Дамон, а потом кучка его «рабынь».

На борту Елена заметила, как Дамон, не говоря ни слова, передал паромщику шесть золотых — по дна за каждого, кто не вернется, как решила она.

На мгновение она погрузилась в воспоминания о далеком детстве — ей было три года или около того. Она сидела на коленях у отца, который читал ей вслух прекрасно иллюстрированный сборник мифов Древней Греции. Там говорилось о лодочнике по имени Харон, который перевозит души умерших через реку Стикс, в царство мертвых. И папа рассказывал, что греки клали монеты на глаза умерших, чтобы те могли заплатить лодочнику…

«Мы не вернемся», — в ужасе подумала она. Выхода нет! Они уже мертвы…

Странно, но этот приступ ужаса вытащил ее из трясины уныния. Она подняла голову — закричать, и тут неясная в тумане фигура лодочника обернулась, чтобы посмотреть на пассажиров. Елена услышала визг Бонни. Мередит, вся дрожа, рванулась к сумке, в которой хранился пистолет. Даже Дамон, казалось, не мог сдвинуться с места.

У высокого призрака не было лица.

На месте глаз были глубокие ямы, вместо рта — узкая расщелина, а вместо носа — треугольная дыра. Бонни не выдержала сочетания сверхъестественного ужаса и вони старого сарая и упала в обморок рядом с Мередит.

А Елена, несмотря на весь ужас, что-то поняла. В туманных влажных сумерках она забыла, что не нужно использовать по полной все чувства. Она видела нечеловеческое лицо лодочника гораздо лучше, чем, скажем, Мередит. А еще она слышала — удары кирок давно мертвых горняков, возню летучих мышей или тараканов в каменных стенах.

Внезапно Елена почувствовала теплые слезы на своих ледяных щеках и поняла: все время, что она знала о способностях Бонни, она недооценивала подругу. Если Бонни в любой момент может почувствовать такой ужас, как Елена сейчас, неудивительно, что она живет в страхе. Елена пообещала себе проявить намного больше терпимости вследующий раз, когда Бонни споткнется или начнет кричать. Бонни заслуживала награды за то, что до сих пор сохраняла какое-то подобие здравомыслия. Но сейчас Елена смогла только бросить на нее робкий взгляд и поклясться про себя, что отныне у Бонни не будет более пылкого защитника, чем Елена Гилберт.

Это обещание и тепло от него зажглось в разуме Елены свечой. Она представила, что свечу держит Стефан, что огонек танцует в его зеленых глазах, играет на точеном лице. Этого хватило, чтобы до самого конца поездки не потерять рассудок.

Лодка пришвартовалась — совсем недалеко от места отплытия. Девушки были совсем истерзаны ужасом и неизвестностью.

Но времени подумать о том, почему Темное Измерение так называется или вообразить, откуда возьмется эта темнота, у них не оказалось.

— Наш новый дом, — грубо сказал Дамой. Разглядывая его, а не окружающий пейзаж, Елена поняла — по напряженным плечам и шее — что Дамой недоволен собой. Она воображала, что собирается в свой особый рай, мир людей-рабов и пыток в качестве развлечения, в мир, где единственный закон — сохранение собственного «я». Теперь она поняла, что была не права. Для Дамона это был мир существ, чья Сила превосходила его собственную. Ему придется сражаться за место под солнцем, как уличному мальчишке — но в отличие от него он не может позволить себе ни одной ошибки. Они должны найти способ не просто выжить, но жить в роскоши, войти в высшее общество — только так у них появится шанс спасти Стефана.

Стефан. Нет, она не могла позволить себе роскоши думать о нем. Начав, она расслабится, начнет требовать невозможного, захочет отправиться к тюрьме посмотреть на нее. Как мальчик, восхищающийся подростком и мечтающий хотя бы проехать около его дома. А что тогда делать с последующим планом побега? План А гласил: не совершать ошибок, и Елена собиралась следовать ему, пока не придумает что-нибудь получше.

Так Дамон и его «рабыни» попали в Темное Измерение через Врата Демонов.

Самой маленькой рабыне пришлось плескать в лицо водой, чтобы она смогла встать и пойти дальше.

15

Торопясь за Дамоном, Елена пыталась не смотреть по сторонам. Она бы слишком многое увидела там, где Бонни и Мередит различили бы только бесконечную темноту. По сторонам дороги стояли сараи, где, скорее всего, держали или продавали рабов. Елена слышала детский плач в темноте, и, если бы она сама не была так напугана, она бы уже побежала искать несчастных детей.

«Но я не могу этого сделать — я рабыня, — подумала она. Ее трясло. — Я больше не человек. Я чья-то собственность».

Она поймала себя на том, что сверлит взглядом затылок Дамона, удивляясь, как ему удалось втянуть ее в эту авантюру. Она поняла, что такое быть рабом, — честно говоря, она и раньше это подозревала. Так вот, это было не очень-то хорошо.

Это значило, что она… что с ней можно сделать все что угодно, и это никого не касается, кроме ее хозяина. А ее хозяином (как он сумел ее уговорить?!) был Дамон, а не кто-нибудь другой. Он мог продать всех троих — Елену, Мередит и Бонни — и через час уйти отсюда с деньгами.

Они почти бежали через доки. Девушки смотрели себе под ноги, чтобы не споткнуться. А потом они все поднялись на холм. Под ними в круглом углублении лежал город.