Рейчел Кейн - Бог Хаоса
Все разваливалось, вот в чем дело.
Амелия призывает вампиров; значит, собирается сражаться с Бишопом не на жизнь, а на смерть. Морганвилль распадается на части. И она ничего не может с этим поделать.
Ну, кое-что может.
Она достала и открыла еще четыре бутылки колы, после чего отнесла их Анне, Еве, Шейну и... Монике; не могла Клер обойти ее в такие времена.
Моника уставилась на бутылку с таким видом, словно подозревала, что Клер бросила туда яд.
— Что это?
— А ты как думаешь? Бери или нет, мне вообще-то все равно.
Клер поставила бутылку на стол рядом с Моникой, уселась на кушетку рядом с Шейном и проверила свой сотовый. Сеть снова ожила, и в телефоне обнаружилась целая куча голосовых сообщений. В основном от Шейна, их она отложила на потом; два от Евы — инструкции, где ее искать; их она стерла.
Последнее было от матери. Клер почувствовала, как при звуке маминого голоса перехватило дыхание и на глазах выступили слезы. Мать говорила спокойно... в основном.
«Клер, дорогая, я беспокоюсь, хотя знаю, что не должна бы. Милая, позвони нам. Я слышала, в городе творятся ужасные вещи — драки и грабежи. Если в ближайшее время ты не свяжешься с нами... не знаю, что мы будем делать, но твой папа просто сходит с ума. Поэтому, пожалуйста, позвони. Мы любим тебя, дорогая. Пока».
Понимая, что ее голос должен звучать спокойно, Клер с трудом восстановила дыхание и позвонила родителям. Во всяком случае, когда мать ответила, Клер сумела сказать (и это не прозвучало так, будто она вот-вот расплачется):
— Привет, мама. Я получила твое сообщение. Как у вас там, все в порядке?
— Здесь? Клер, о нас можешь не беспокоиться! Все хорошо! Ох, дорогая, ты-то как? На самом деле.
— Я тоже в порядке, честно. И всё...— Нет, она не могла заставить себя сказать, что всё здесь хорошо, поскольку это было далеко не так; в лучшем случае временное затишье. — Здесь спокойно. Шейн тоже здесь и Ева. — Клер вспомнила, как нравилась маме Моника Моррелл, и закатила глаза. Все, что угодно, лишь бы успокоить маму. — Эта девушка из общежития, Моника, она тоже здесь.
— А, Моника. Она мне нравится. — Вроде бы помогло! Ну, мама всегда не слишком хорошо разбиралась в людях, — Ее брат заезжал сюда примерно час назад, проверял, как мы. Приятный мальчик.
Клер с трудом воспринимала Ричарда Моррелла как мальчика, но... стоило ли говорить об этом?
— Он сейчас вроде как отвечает за весь город. У вас есть рация? Та, которую мы завезли раньше?
— Да. Мы, конечно, делаем все, что они говорят. Но, милая, мне хотелось бы, чтобы ты была с нами.
— Знаю. Знаю, мама. Но, думаю, лучше мне оставаться здесь. Это важно. Я попытаюсь заглянуть к вам завтра, хорошо?
Они еще немного поговорили, так, ни о чем особенно, просто поболтали — чтобы сохранить иллюзию нормальной жизни, хотя бы на какое-то время. Мама держалась, но едва-едва; Клер слышала паническую дрожь в ее голосе, почти видела блестящие слезы в глазах. Она рассказала, что им пришлось перенести большую часть коробок в подвал, освобождая место для компании — для компании? — и что она боится, как бы вещи Клер не отсырели, и потом она заговорила обо всех этих игрушках в коробках и о том, как Клер любила их, когда была маленькой.
Нормальная материнская чепуха.
Клер не прерывала ее, только успокаивающе поддакивала, когда мама делала паузу. Это помогло — слышать мамин голос. В конце, однако, у матери, похоже, кончился завод, как в часах, и Клер без единого слова возражения выслушала мамины требования быть осторожной и носить теплую одежду.
Прощальное «пока» прозвучало как-то почти... фатально, и, разъединившись, Клер несколько минут посидела в молчании, глядя на экран телефона.
Чисто импульсивно она попыталась связаться с Амелией. Телефон звонил и звонил, но автоответчик не сработал.
В гостиной Шейн организовывал что-то вроде посменного караула. Многие уже заснули на грудах подушек и одеял, а то и просто на ковре. Обойдя спящих, Клер знаком показала Шейну, что идет наверх. Он кивнул и проводил ее взглядом, продолжая разговаривать с двумя мужчинами.
На двери спальни Евы висела записка: «Не стучать, или я убью тебя. Это тебя касается, Шейн». Клер ужасно захотелось постучать, но она слишком устала, чтобы пускаться наутек.
В ее спальне было темно. Когда она уходила утром, на постели лежала Евина вроде как подружка Миранда, но сейчас она исчезла, и постель снова была аккуратно заправлена. Клер села на край, посмотрела в окно. Потом поднялась, достала из шкафа чистое белье, последние голубые джинсы и облегающую черную рубашку, которую Ева дала ей поносить на прошлой неделе.
Душ... это был просто рай! Как ни странно, даже горячей воды хватило, и можно было постоять под ласкающими струями подольше. Наконец Клер вытерлась, слегка подсушила волосы, оделась. Выйдя, она прислушалась, но голос Шейна снизу не доносился. Либо он говорил очень тихо, либо отправился спать. Она остановилась у его двери, жалея, что не хватает мужества постучать, и... пошла к себе.
Шейн сидел на ее постели. При виде ее он вскинул голову, открыл рот, но заговорил не сразу.
— Я должен уйти, — сказал он в конце концов, но не встал.
Клер опустилась рядом с ним. Все выглядело в высшей степени прилично — они сидят рядом, полностью одетые; но почему-то возникло чувство, будто они на краю пропасти и обоим угрожает опасность свалиться туда.
— Расскажи, что произошло сегодня, — попросила она, — Я имею в виду передвижную станцию.
— Ничего особенного. Мы проехали через весь город и припарковались сразу за его границей, откуда могли видеть любого приближающегося. Двое вампов попытались сбежать, но мы отправили их сначала упаковать вещички. Бишоп так и не появился. Когда связь отрубилась, мы решили объехать город и посмотреть, что происходит. Нас едва не окружила шайка пьяных идиотов в пикапах, но тут вампы в передвижной станции словно взбесились — под воздействием этого призыва, надо полагать. Я высадил их около элеватора... ничего больше и темнее не нашел. К тому же он отбрасывал густую тень. После этого за руль сел Цезарь Меркадо. Ночью он собирался сгонять в Мидленд[20] — поскольку барьеры больше не действуют. В общем, делали что могли.
— А что с книгой? Ты оставил ее в машине?
В ответ Шейн достал из-за пояса маленький том в кожаном переплете. Амелия поставила на него замок вроде тех, что бывают на дневниках. Клер попыталась надавить на защелку, но, конечно, безрезультатно.
— Думаешь, это не та книга? — спросил Шейн.
— Скорее всего, нет.
Она попыталась раздвинуть страницы и разглядеть шрифт. Удалось увидеть лишь, что книга рукописная и бумага выглядит относительно старой. Странно. Понюхав ее, Клер почувствовала запах химикалий.
