Брак по-тиквийски 7. Последняя война - Натали Р.
– Приближаемся к запланированной точке для ночной стоянки, – доложили с головного «паровоза».
Колонна свернула с шоссе, заходящее солнце осталось за спиной. Колеса приминали траву. Впереди зажурчала вода, и машины остановились. То, что надо: небольшой холодный ручей и кусты, закрывающие лагерь от трассы.
Предосторожности не помогли.
Может, зохены наткнулись на лагерь случайно. Место уж больно хорошее, так и просится для привала. Присмотрели себе, а тут – люди. Но, может, и специально их искали, прочесывали местность. Понимали ведь: неспроста колонна куда-то покатила. Чем больше задумок удается людям, тем хуже для зохенов, и наоборот. Значит, что? Надо пресечь.
Душераздирающий вой прозвучал уже после того, как смяли и разорвали выставленное охранение. Тереза проснулась в холодном поту. Спали одетыми; она схватила автомат, ножи… Хэнк выскочил из палатки первым, нацепив инфракрасные очки. Еще одних очков не было, Тереза тщетно смыкала и размыкала веки, пытаясь что-нибудь разглядеть в беснующейся тьме. Кто-то выпустил осветительную ракету, и Тереза увидела Хэнка с гранатометом, а вокруг – четверка зохенов, пытающихся его достать. Он не успевал прицелиться, бил наугад, уворачивался. Тереза открыла огонь по зохенам. Пули рикошетили, но твари замедлились и распылили внимание, одной граната угодила в морду и разорвалась, затем упала вторая, получив одновременно пулю в нос и гранату в бок.
– Билле, сзади!
И Тереза сама чуть не пропустила бросок из-за спины, шестое чувство заставило пригнуться, и зохен, перескочив через ее голову, разочарованно взревел. Град пуль заставил его разорвать дистанцию, прянуть в сторону, и тут же новая атака. А слева – второй. Раскрыл пасть на ходу, Тереза выпустила в нее полмагазина.
– Выкуси!
В какой-то момент они с Хэнком оказались спина к спине. Где остальные бойцы, что с ними? Не было времени отвлекаться. Вопли неслись со всех сторон – то зохенский рык, то отчаянные крики поедаемых заживо. Потом крики смолкли. Тереза боялась думать, что это значит. Она сменила магазин, перекатываясь, чтобы уйти от когтей. Монстры не кончались.
– Билле, сколько их? – выдохнула она, вбивая очередь в нового нападающего.
– Похоже, два круга, – процедил он сквозь зубы.
Гранат больше не осталось. Он швырнул тяжелый гранатомет в прыгнувшего на него зохена.
Еще один магазин… И еще… Пусто. Стволом бесполезного автомата – в глаз кому-то из окруживших. Уход, кувырок… Нож – между чешуй в паху, дикий вопль зохена, и когти, судорожно загребающие воздух…
– Слева, Тереза!
Они проиграли. Хэнк понял это первым. Помощи ждать неоткуда, зохены убили всех сопровождающих. По крайней мере, всех, кто не спрятался и не сбежал. Бойцов первого уровня было только двое – он и Тереза, они остались последними. Проклятье, ее не должны сожрать!
– Тереза, уходи! – крикнул он; дыхание сбивалось. – Крайняя машина под парами!
– Уйдем вместе!
Она не желала сдаваться. Скольких они уже убили! Должны же зохены когда-нибудь закончиться… Она воткнула оба ножа в чьи-то ноздри, еще один зохен повалился в траву. Но Хэнк пропустил удар. Чересчур стремительной была эта тварь, глаз не поспевал за ее движениями. Когти вспороли бок, удар взломал ребра, грубая лапа вцепилась в сердце…
– Отвали от него, сука!
Подхваченный топор выбил из спины пару чешуй. Тварь с ревом разогнулась, бронированный хвост задел щеку. Тереза упала, перекатилась, поднимаясь на ноги, но снова была сбита мощной лапой. Зубастая раскрытая пасть приблизилась… и неожиданно захлопнулась.
– Ты шшто тут делаешш, мерззкая ссамка? Пошшла прочшь от моего мясса!
Тереза приподнялась на одно колено, сжимая топор. Голова гудела, по щеке текла кровь.
– Я не дам тебе его съесть!
Забрезжил рассвет, проявляя жуткую картину вытоптанной и залитой разноцветной кровью травы. Вокруг – никого, только мертвые тела. Зохенские и обглоданные куски человеческих вперемешку. Зеленые глаза твари смотрели на Терезу не мигая и как-то насмешливо, что ли. Всего один живой зохен. Самый опасный противник – самка в расцвете сил, подвижная, как ртуть, быстрая и свирепая. Первый уровень.
– Твой саметсс, да? – проговорила, будто издеваясь. – Уходи, уродина, ты ему большше не понадобишшся.
Коготь прочертил кровавую борозду по животу Хэнка. Тереза скрипнула зубами.
– Сама ты уродина! – И замахнулась топором.
Удару не хватило выверенности. Изображение в глазах немного двоилось. Самка уклонилась без труда.
– Мы крассивые. – Чудовище улыбнулось во всю свою хлеборезку и продолжило с прежним шипением: – Мы даже вашим самцам нравимся. – Обидно, блин! – А вы годны лишь на то, чтобы рожать нам новое мясо. Вас даже есть невозможно – вы, самки, на вкус отвратные. – Где она, интересно, могла женщин пробовать? Наверное, передают из поколения в поколение рассказы тех, кто высадился на Т2 и застал тут мирную жизнь. – Убирайся! Твой младенец вырастет и вернется сюда, и мы его тоже съедим!
– С-скотина, – прошипела Тереза, почти как зохенка.
Рассвет все ярче. Чей-то оброненный гранатомет в трех шагах, и граната в нем. Тереза потянула руку.
– Оставь моего мужчину в покое, гадина!
Бросок, и гранатомет в руках. И в тот же миг – промельк хвоста, и тяжелая лапа крепко прижимает тело к земле, надавив на живот.
– Он мой! Моя пища.
Тварь ловкая. Если бы хотела убить, а не прогнать, уже убила бы. Просто смысла не видит – Тереза для нее не еда, невкусная. Но она-то может убить зохенку. Взорвать гранату… Только враг слишком близко, вплотную. Она тоже погибнет, ребенок Хэнка погибнет, и ему самому никто не поможет.
– Не ешь его, – проговорила Тереза почти просяще, уперев ствол гранатомета в нависшую над ней грудь – как альтернативу. – Я могу сделать тебе такое же тело, хочешь? А его не трожь.
– Такое же тело? – Глазки сузились, зохенку осенило. – Ты – та самая ведьма! – Лапа придавила Терезу сильнее, она непроизвольно сжала губы. Сухие ветки, рассыпанные по земле, впивались в поясницу.
– Такое же большое и вкусное тело, – прошептала она. – Как живое. Что ты теряешь? Ты наешься, еще и с
