Вуаль судьбы - Джинафер Дж. Хоффман

Вскоре другие женщины выстраиваются рядом со мной. Все они готовятся, и я улучаю минуту, чтобы осмотреть содержимое арены.

По обе стороны растет высокий пышный лес, предлагающий укрытие, которое мне, вероятно, понадобится раньше, чем позже, учитывая, насколько измотаны мои мышцы. Середина арены остается нетронутой, за исключением небольшой речки, разделяющей все пространство пополам. В самом дальнем конце, как и сказала Хармони, есть стол, на котором разложено оружие, сумки и даже немного еды.

У нее, должно быть, есть внутренняя информация.

Я понимаю это, и внезапно я более чем счастлива, что объединилась с сестрами.

Я ставлю ногу позади себя, упираясь в грязь и готовясь взлететь. Здесь около 30 женщин, и по меньшей мере 12 не сводят глаз с припасов, ожидающих в противоположном конце арены. Мне нужно быть быстрой, но, судя по опасным улыбкам на лицах Хармони и Серы, у меня такое чувство, что моих конкуренток вот-вот станет очень, очень мало.

Кристен встает со своего трона, чтобы заговорить, его голос звучит очаровательно и учтиво.

— Спасибо, что пришли, — обращается он к наблюдающим за происходящим Роялистам. — Я счастлив сделать свои первые шаги из тени и представиться вам этим вечером.

Раздается взрыв вежливых аплодисментов.

— Сегодня вечером я начинаю охоту за своей невестой, своей защитницей, равной мне.

Я не могу не смотреть на него, пока он говорит. Его голос притягательный, чарующий, темный. Это голос короля, и я ненавижу свою гордыню, которая раздувается во мне.

Ты его не знаешь. Кроме того, ты ненавидишь его прямо сейчас.

Пойми это правильно, глупое сердце.

Оно не слушается. Мое глупое сердце замирает, когда его глаза встречаются с моими, как будто он ни к кому, кроме меня, не обращается, когда он продолжает.

— Я ищу свою Королеву, — говорит он, и в его голосе проскальзывает немного эмоций.

Мои мысли возвращаются ко вчерашнему вечеру, к тому моменту, когда он назвал меня именно так. Я заставляю себя смотреть в землю.

— Я смиренно благодарю каждую семью, которая готова пожертвовать своими дочерьми в надежде завоевать трон. Я потрясен вашей самоотверженностью и уверяю вас, что буду чтить результаты этого турнира. Последняя оставшаяся в живых воительца будет коронована.

На этот раз аплодисменты оглушительные. Семьи подбадривают криками женщин вокруг меня.

— Похороны будут организованы после того, как королева будет найдена, — заключает Кристен, его слова звучат натянуто.

Я ожидаю, что воодушевление толпы утихнет на этой мрачной ноте, но оно превращается в рев. Настолько, что я почти упускаю свой шанс.

С вершины ямы ревет труба, и я срываюсь в бег. Я контролирую свое дыхание и размахиваю руками, не смея оглянуться вокруг или обращать слишком много внимания на крики.

Быстрее.

Я приближаюсь к столу с припасами, но вынуждена остановиться, когда передо мной останавливается грузная женщина с топором.

Я с визгом пригибаюсь, когда она замахивается топором на мою шею. Я использую свой меньший размер в своих интересах и пробегаю вокруг нее. Я останавливаюсь перед столом, перекидываю одну из сумок через плечо и хватаю столько оружия, сколько могу. Я пристегиваю к бедру два кинжала, затем тянусь за мечом.

Я разворачиваюсь, выставляя клинок вперед, когда позади меня раздается рев. Я бросаюсь влево, когда топор снова летит в мою сторону, его владелица в ярости. Он царапает мое плечо, и я шиплю, когда кровь сочится из раны и смешивается с грязью на моей кожей. Я хватаюсь за него рукой и держу меч на вытянутой руке, осматривая местность.

Пока здесь только я и Метательница топора. Все остальные завязли в битве у середины ямы, включая моих союзниц.

— Ты не заслуживаешь быть частью этого, и я собираюсь доказать это прямо здесь и сейчас.

Метательница топора плюет на землю у моих ног.

Я вращаю мечом. Это эффектный прием, но он также доказывает, что я знаю, как им пользоваться. Я могла бы позволить ей думать, что я маленькая и слабая, но я предпочитаю побеждать своих противников не больше и не меньше, чем рассчитывая на саму себя.

Она рычит и направляет свой топор мне в грудь.

Раздается громкий лязг, когда мой меч пресекает ее атаку. Мои мышцы бугрятся, а рана на плече ноет, когда я ровно держу клинок.

Я не смогу продержаться.

Хорошо понимаю я, как раз в тот момент, когда женщина издает пронзительный визг.

Я в шоке отшатываюсь, и топор выпадает из руки женщины.

Она падает, ее глаза затуманиваются, прежде чем она сталкивается с травой в грязи. Лезвие торчит прямо у нее между лопаток, а виновница этого гордо стоит в трех футах от нее.

Сера сейчас так же покрыта кровью, как и я, ее распущенные волосы окрашены в красный цвет, а грудь вздымается, когда она выхватывает свой меч. Она натянуто улыбается мне.

— У тебя есть оружие.

— И сумки, — я перепрыгиваю через упавшую воительницу и хватаю со стола еще две сумки. — Для всех нас.

Раздаются боевые кличи, и арена наполняется звуком сапог, яростно врезающихся в грязь.

— Двигайся в лес, — командует Сера и указывает на правую сторону арены. — Хармони пошла разбивать лагерь.

— А как насчет тебя? — мое сердце замирает, когда я смотрю на группу воительниц, направляющихся к нам.

— Я еще не закончила, — ее напряженная улыбка становится шире и какой-то дикой, даже слегка держиваемой.

Я пытаюсь представить женщину передо мной такой же болтливой простушкой, какую встретила на улице, но не могу. Кем бы ни была эта девушка, она была фарсом, обманом, скрывающим зверя внутри.

И я понимаю, как сильно мне нужно было это увидеть. Знать, что другая женщина так же жаждет крови, как и я, и не желает склоняться ни перед кем, кроме себя.

От уважения у меня скапливается влага в уголках глаз, и, несмотря на усталость и рану, я улыбаюсь ей в ответ, бросаю сумки к своим ногам и поднимаю меч.

— Союзники, — говорю я ей, когда постоянная дрожь моего безымянного пальца успокаивается.

Она оценивающе наклоняет голову, затем обращает свое внимание на приближающееся стадо.

— Они не умеют вести грязную игру, — говорит она. Моя улыбка становится убийственной.

— Идеально.

Есть миллисекунда до того, как раздастся рев, лязг оружия, жизни разорвутся на куски, и в этот момент я знаю, что могу умереть. Я