Наиглавнейшая проблема Академии Драконов - Оксана Гринберга
Вновь прикоснулась к первому цилиндру, затем ко второму. Они были теплыми, но еще недостаточно разогрелись для взрыва.
Я кое-что вспомнила из науки Ксавьера — когда тот, потягивая спиртовую настойку на ящерицах, которую делал Тукан, и устроившись возле костра на заброшенной станции Чаверти, рассказывал нам о тонкостях взрывного искусства.
— Думаю, у меня еще осталась пара-тройка минут. Бомбы уже не обезвредить и от них не избавиться, но Лойрин рядом, и мы скинем их с Края.
— А что, если они взорвутся по дороге⁈
Какой-то глупый вопрос, промелькнуло в голове.
— Значит, они взорвутся по дороге. Но гаррешш меня спасет. — По крайней мере, он попытается. — Точно так же, как он спас нас с тобой на стадионе.
Кайден не знал, кто такой гаррешш, но догадался, это стало ясно по его изменившемуся лицу.
А больше ничего говорить я не стала. Принялась сгребать цилиндры в охапку.
— Я полечу с тобой, — заявил Кайден. — Зигурт уже рядом, он будет здесь через несколько минут.
— Слишком поздно, они вот-вот взорвутся, — качнула я головой. — Кайден, выводи всех! Здесь могут быть еще бомбы, а у меня нет времени их искать.
— Ты сможешь меня когда-либо простить, Эйви? — спросил он напоследок, когда я кинулась к двери, прижимая к себе цилиндры.
— Смогу, — сказала ему, не поворачивая головы.
Потому что я могла его простить. Отец Таккер в своих заповедях учил нас делать это изо дня в день, и мне казалось, что подобное мне по силам.
Да, я была в состоянии простить Кайдена Ритчера. Но полюбить его снова⁈
Вряд ли.
Разве я могла любить человека, заново открыв ему свое сердце и полностью доверившись, если его перекашивало при виде моего симбионта, который был частью меня? Моего гаррешша, который не сможет без меня существовать, а я не захочу и не собираюсь без него жить?
А ведь Кайден еще не знал, что я могла установить контакт с вивернами!
Как тогда изменится его красивое лицо? Какая на нем появится гримаса, когда он осознает, что и у Кхемера есть ко мне свой интерес?
Возможно, решись я пройти с Кайденом долгий путь от ненависти к принятию, а потом и к любви, тогда мы могли бы быть вместе. Но для этого мне пришлось бы расстаться с гаррешшем, а я не была готова на такие жертвы, сколько бы отец Таккер ни вбивал собственную науку мне в голову.
И, самое главное, я не хотела подобных жертв.
К тому же сейчас мне было не до этого — я выбежала в коридор с полудюжиной бомб в руках.
— Прочь отсюда! — заорала я на сестру милосердия, катившую в коляске пациента. — Живо бегите в другой корпус. У меня бомбы!
Она отшатнулась, затем поспешила с коляской прочь.
В коридор стали выходить и другие пациенты, потому что Кайден от меня не отставал — распахивал двери и кричал, чтобы все убирались прочь. Я же плечом врезалась в дверь ближайшей ко мне палаты, но та мне не открылась.
Охнув, я изловчилась, нажала спиной на ручку, после чего вломилась в двухместную палату, в которой… были люди. Преспокойно лежали на лазаретских койках и смотрели на меня.
— Живо! Прочь! — заорала на них. — У меня бомбы!
Моя магия после объединения с Лойрин стала намного более покладистей. Я ударила ею по окну — мне хватило для этого лишь взгляда, потому что руки были заняты.
Стекло рассыпалось на мелкие кусочки, осколки разлетелись в стороны, но пациентов не зацепили — потому что в палате их уже не было. А я отстраненно подумала: надо же, лазарет защищен от ударов снаружи, зато внутри я могу делать что захочу.
И я это сделала — кинулась к выбитому окну, наступив на чью-то кровать, затем на чужую тумбочку, после чего выпрыгнула в окно, и Лойрин подхватила меня на лету, сжав в своих когтях.
Такое на лётной практике мы с ней не проходили и не отрабатывали, и у нас получилось так себе. Довольно больно, надо признать, потому что я почувствовала, как драконий коготь впивается мне в плечо, прорвав новую куртку, а по спине потекла кровь.
Но мне было все равно, потому что Лойрин уже ринулась со мной и с бомбами к Краю.
«Быстрее! Быстрее, прошу!» — уговаривала я ее, потому что трубки в руках начали разогреваться.
С каждой секундой они становились все горячее и горячее. Обжигали ладони, и я прекрасно понимала, что до взрыва оставались считанные секунды.
Десять, всплыли в голове слова Ксавьера. В тот момент, когда удержать в руках цилиндры станет невмоготу, их нужно бросать и поскорее искать укрытие. Потому что до взрыва останется секунд десять, не больше.
Внутри, в запаянном отверстии, уже вовсю идет химическая реакция, перегородка вот-вот разъест саму себя, после чего взрывчатые вещества перемешаются.
И тогда — бабах-х!..
Девять. Внизу промелькнул оживленный рынок, на котором толпился народ.
Шипя от боли, я посильнее прижала к себе бомбы. Только бы не уронить!
Восемь и семь. Лойрин на безумной скорости пронеслась над пустым школьным стадионом, и я подумала: как же хорошо, что сегодня выходной день, детей нет ни в школе, ни рядом с ней!
Но мы уже летели дальше, и, подгоняемая моими мольбами, Лойрин, словно безумная стрекоза, размахивала крыльями.
Шесть, пять и четыре — внизу промелькнули последние дома возле Края. Затем была светлая полоса нового прогулочного променада вдоль магической стены, ограждавшей жителей и гостей Эльрена от падения, и вполне земные столбы с плакатами, предупреждающими об опасности падения.
Три — мы миновали Край, после чего я тотчас же разжала руки, выкидывая бомбы, заодно прося гаррешша о защите. О том, чтобы он поскорее накрыл нас с Лойрин своим куполом.
«Прочь! Быстрее улетаем!» — мысленно крикнула я Лойрин, понимая, что времени у нас практически не осталось.
И тотчас же раздался взрыв — правда, довольно далеко под нами. Но взрывная волна все равно дошла и до нас. Ударила, но не причинила вреда, потому что нас закрывал купол гаррешша.
Но нас все равно подкинуло в воздухе вверх, затем отшвырнуло куда-то вбок.
На это Лойрин еще сильнее сжала меня в когтях и уже через секунду вновь уверенно замахала крыльями, спеша подальше от этого места.
Гаррешш все так же держал над нами купол, обрадовавшись тому, что он может
