Девять дверей. Секрет парадоксов - Надежда Реинтова
Пока они восторгались изобретениями Эгоцентриума, которые за те месяцы, что я провела там, стали для меня весьма обыденными, я с восхищением рассматривала все вокруг: и летающий транспорт, и бытовую повседневную магию, которой пользовались все от мала до велика. Даже современная мода Логии была весьма своеобразной, хоть и напоминала разные стили Эгоцентриума. Но я то и дело оглядывалась на прохожих, одетых в весьма экзотические (по моему мнению) наряды.
— Этот мир просто напичкан электроникой! — доносился до меня голос Бэрса, продолжавшего делиться самым интересным из мира, где магия воплощалась в технический прогресс.
— А это что такое? — не понял брюнет.
Я семенила следом и тихо посмеивалась над ними. Что тут скажешь: мальчишки и, взрослея, остаются мальчишками. Услышав мое хихиканье, Гэрис, обернулся и одарил меня взглядом, полным юношеского задора и неуёмной жажды узнавать новое, непохожее ни на что.
— Разные приборы, которые работают на молниях, бегущих по металлической проволоке, — с удовольствием смаковал Бэрс. А мы, меж тем, дошли до Архива.
Я застыла, разглядывая необычную архитектуру. Издалека это одноэтажное строение казалось круглым, но подойдя ближе, поняла, что внешне оно напоминало большую ракушку улитки, лежавшую плашмя. Причем, каждая последующая спираль не соприкасалась с предыдущей.
Бэрс и Нордик, показав свои удостоверения на входе, провели меня по длинному коридору, словно свернутому в рулон. Остановившись перед «Архивом ключей», Марун сунул открытые корочки в Читающее око, что висело напротив двери. Рис сделал то же самое. Дверь сама открылась перед нами. Внутри охранник-визуар спросил цель нашего прибытия. Бэрс объяснил ему, что ведется дело по убийству и необходим следственный эксперимент. Архивный работник дал нам карт-бланш на осмотр, но прикасаться к ключам строго запретил, тем более, они были под серьезной магической защитой. Пока детективы договаривались со здешним цербером, я успела осмотреться.
Это огромное помещение было разделенное на секции стеллажами со множеством прозрачных ключей-часов. Необыкновенный свет, льющийся из них, создавал на полу красивую вращающуюся картинку, как внутри калейдоскопа. Белый пол помещения пестрел от голубых, красных и жёлтых огоньков, движущихся хаотично. Тени от стеллажей распределили их по квадратам, в которых они мельтешили, словно цветные мухи, попавшие в ловушку. Я вспомнила, что видела эту «клетчатую» пёструю игру цвета. Только в прошлый раз она происходила не на чисто белом фоне, а поверх противной алой кляксы. Вдруг у меня перед глазами всплыл образ окровавленного мужчины, лежащего на полу между этими полками. А в ушах стоял булькающий звук.
В конец зала Бэрс и Гэрис и что-то объясняли ключнику. Тихонько обойдя их, я увидела запертую дверь. Мой мозг тут же сработал, уловив знакомый образ. Как и в тот раз, сейчас она была лишь чуть прикрыта. Медленно отворив ее, я, как сомнамбула, застыла на пороге. Внутри было темно. Яркий дневной свет основного помещения проник во внутрь и рассеялся на голых стенах и потолке абсолютно пустой комнаты. А из мрака моей памяти вспыхнули тысячи и тысячи звёзд. Они затягивали меня в бесконечное нечто. Это странное ощущение, падения в черную бездну, будто машина времени из фантастических фильмов, которые мы частенько смотрели вместе с Викой по вечерам, вернуло меня на мгновение в тот роковой день.
Я вздрогнула от того, что Марун дотронулся до моего плеча.
— Все в порядке? — он с любопытством и ожиданием всматривался в мое окаменевшее лицо, пытаясь понять, насколько моя память раскрылась. На это он, собственно, и рассчитывал, ведя меня на место, где было совершено убийство.
— Д-да, — все ещё до конца не придя в себя, прошептала я. И описала ему свое воспоминание.
— Выходит, еще до тебя кто-то незаконно воспользовался порталом, если он уже был открыт, — озабоченно вывел Бэрс, — значит, нам надо искать не среди ученых, а, скорее, среди сотрудников самого архива. Ведь просто так даже войти в здание не получиться. Видела, какая охрана кругом? У него должен был быть пропуск в здание.
Он, прищурившись, посмотрел на меня.
— А как и почему ты вошла сюда в тот день? — спросил он, а Гэрис, присоединившийся к нам, с интересом в глазах уставился на меня. Его этот вопрос, видимо, мучил с того времени, как мы просмотрели запись с Читающего ока.
— Я услышала сквозь дверь необычный звук. Теперь-то я знаю, что это портал так шумел. Но в тот момент я не подозревала, что он был открыт.
Бэрс запустил пальцы в волосы, взъерошив их еще сильнее.
— Получается, — рассуждал он, — наш преступник забыл закрыть за собой дверь во внутреннюю комнату, раз звуки от портала были слышны даже в коридоре? Если так, то он был последним, кто отправился через портал, не считая тебя. Надо будет найти и допросить того археолога, Трейва.
Следя за ходом размышлений детектива, я в свою очередь спросила у него:
— А вы что-нибудь нашли здесь? — я кивнула в сторону комнаты, в которую так и не решилась войти, испуганная воспоминаниями о своем нечаянном попадании в Эгоцентриум. Бэрс отрицательно покачал головой.
Решив обсудить все, что нам известно, мы зашли в кафе «У Андре». Этот самый Андре был хозяином и по совместительству барменом. Веселый доброжелательный дядечка в белом длинном фартуке и со смешной челкой на почти лысой голове, он принес нам меню, рекомендовав свои фирменные блюда. Мы сделали заказ и стали планировать следующий этап нашего расследования. После всех просмотренных документов меня заинтересовала одна деталь, которую я заметила с тех пор, как Бэрс вручил мне мой собственный пропуск работника Архива:
— Что означает надпись в годе рождения «после б. м.»? — спросила я, надеясь пролить свет на путаницу в моей голове.
Брови Риса взмыли вверх, он рассмеялся, воскликнув:
— Ты что с Луны упала?
А Бэрс успокоил друга, похлопав его по плечу, и терпеливо принялся заполнять мои пробелы в памяти:
— «После б.м.» — это значит после большого метеорита. Наше летоисчисление ведется с этого момента.
Где-то на задворках моего сознания возникла картина страшного апокалипсиса, погубившего древнюю цивилизацию, крупицы которой и стали нашими предками. Школьные учителя и отец-историк, все-таки, глубоко вбили мне в голову этапы развития нашего человечества. Мне тут же вспомнились уроки, на которых досконально разбирались послеметеоритный и среднеметеоритный периоды истории разных стран Логии.
— Ты ничего не помнишь, что ли?! — догадываясь, что со мной что-то не так, изумился Гэрис. — А я думал, Марун просто зубы заговаривал Амнер,
