Тайны Пантеона - Марина Суржевская
Три, четыре, пять, шесть. Свинцовые зернышки отскочили от стены и упали на пол.
Лармитт вытаращился на пустоту, где мгновение назад был я. Не только секратор умел показывать фокусы с исчезновением.
– Какого дьявола?..
Я швырнул нож. Инквизитор зашипел, зажимая рану в плече, а я возник за его спиной и вывернул руку Андрэ, заставляя выпустить оружие. Хрустнула, ломаясь, кость… Но инквизитор, зарычав, сбросил мою хватку, ударил локтем и выхватил свой нож. Ударил левой рукой и рассек мне кожу на бедре. Я ощутил, как мокро и горячо стало ноге. Я сумел выбить и это оружие, но инквизитор вывернулся из моего захвата, откатился, вскочил, невзирая на раны. Впрочем, возможно, они уже затянулись, у таких вояк повышенная регенерация…
Тяжело дыша, секратор раскрыл ладонь и в его руке появился широкий и короткий белый меч. Внутри меня, отзываясь на вид этого оружия, разрасталось что-то темное. Что-то непозволительное. Духовное атмэ. Сияющее пламя Святой Инквизиции, убивающее не просто тело. Уничтожающее сам Дух.
Ладонь зачесалась, а запястье под моим черным браслетом обожгло так сильно, что я едва не согнулся от боли.
– Что ты скажешь на это, щенок? – криво усмехнулся Андрэ. Его лицо было в крови, губы разбиты и нос сломан. Потому усмешка вышла отвратительной. Блеклые глаза стали еще белее. – Кажется, ты потерял Маску, ублюдок.
Я бросил взгляд в сторону, туда, где решетки скрывали темное окно. И увидел свое отражение. Свое. Отражение. Лицо Августа Рэя Эттвуда. Отросшие и стянутые в хвост черные волосы рассыпались по плечам спутанными прядями.
Мое оружие осталось лежать на полу, выбитое умелым стражем. У секратора был духовный меч. У меня не было ничего.
Он сделал шаг ко мне, приближаясь. Я отступил. И снова. Коридор неожиданно расширился. Над потолком мигали и с треском лопались лампы, оглушающе выла сирена.
Я сделал еще шаг назад, во тьму.
– Ну прощай, выродок, – сказал секратор, поднял атмэ и… заорал, когда что-то огромное и косматое подкралось сзади, бросилось и клыками вцепилось в его загривок. С воплем страж закрутился на месте, размахивая мечом и пытаясь сбросить с себя… волка?
– Хантер? – изумился я.
«Из зверинца сбежал зверь… Жителей Неварбурга просят сохранять спокойствие и докладывать стражам порядка любые сведения о волке…»
Так вот о ком писали в столичных газетах! Боясь паники, дикого волка представили питомцем из местного зверинца!
– Как ты нашел меня?
Конечно, волк не ответил, он продолжал терзать инквизитора, морда и пасть обагрились кровью. Но Лармитт не сдавался. С рычанием он отбросил Хантера и кинулся на меня, словно и не замечая окровавленных рук. Я рухнул на пол, прокатился по доскам, схватил с пола нож и подрезал секратору сухожилия под коленями. А когда тот упал, сделал быстрые насечки на его руках и ребрах. И откатился в сторону прежде, чем Лармитт меня достал своим оружием.
– Что ты со мной… сделал? – выдохнул тот, все еще пытаясь подняться.
– Обездвижил, – сказал я, лежа на полу. Не веря, что справился, я глубоко вздохнул и сел. Глянул на жадно глотающего воздух секратора. – Ваша нейропанель исцелит вас, инквизитор. Но не быстро. Такому способу учат охотников в горах. Подрезая сухожилия и связки, можно обезвредить крупного зверя. Он остается живым, но совершенно беспомощным. Так мясо дольше сохраняет свою свежесть. Мой отец был охотником.
Лармитт прошипел грязное ругательство.
– На вашем месте я бы экономил силы. Ваша нейропанель и без того работает на полную мощность.
Присев возле волка, я провел ладонью по влажной от крови шерсти. Хантер вздрогнул, когда мои пальцы коснулись пореза на его боку.
– Потерпи, – прошептал я. Волк смотрел мне в лицо преданными желтыми глазами. Верил. И это снова сжало мне сердце.
Одним махом стянув проклятый инквизиторский мундир и рубашку, я разрезал ткань и стянул ею бока волка.
– Не смей снимать, – приказал я, оглядываясь. – Жди.
Внутри тянуло и болело, панель жгла руку уже до локтя. Но я не обращал внимания. Шатаясь, я выпотрошил мундир обездвиженного секратора, нашел еще один ключ. И бросился открывать двери. Створки хлопали и хлопали. Я видел ужас в глазах тех, кто был заперт. Они не радовались моему приходу. Они боялись меня. Боялись сильнее, чем инквизиторов.
Я звал Ирму и Зою. Кричал.
Когда в глубине коридора возник шатающийся Нейл, я уже знал ответ.
– Их здесь нет, – глухо сказал я. – Ни Ирмы, ни моей сестры нет в Благом доме. Нет.
Это все было напрасно. Я их не нашел и не спас. Они по-прежнему в руках инквизиции. Где-то в другом месте. Где-то, где я не могу до них добраться. Может, уже в Песках? Может, они уже давно там? Что с ними там делают?
Не выдержав, я всадил кулак в стену.
Датчик надо мной взорвался, разбрызгав желтые искры.
– Рэй, надо убираться, – нервно сказал за спиной Нейл. – Пока еще можно. Мы привлекли слишком много внимания.
Я его не слышал. Чернота застила глаза, поднималась внутри. Разрасталась. Скверна ширилась бесконечной бездной, тянула к себе. Мне хотелось упасть в нее, стать ее частью. Позволить ей стать сильнее, мощнее, больше… Позволить поглотить и меня, и этот проклятый мир, забирающий то, что мне дорого.
Скверна тянула… Тянула!
Ощущение было до боли знакомым.
Скверна? Нет… Это что-то иное. Это… Часть моей души в теле другого человека.
– Рэй? – какой испуганный у Нейла голос. – Рэй, что с тобой? Что происходит?
Я прижал ладонь к груди, туда, где словно торчал невидимый крючок. Торчал и тянул меня!
– Рэй! – в голосе друга уже не испуг, а настоящая паника.
– Это… Кассандра, – прохрипел я.
– Какая к демонам Кассандра?
– Дай мне… немного времени…
– У нас нет времени, Рэй! Уходим!
Я поднял на него взгляд, и Нейл отшатнулся.
– Рэй?..
Но я уже не услышал.
Глава 12. Тик-так, Кассандра
Платье ослепляло чистейшим белым светом.
И было настолько совершенным, что мой порыв – искромсать ткань ножницами, – разбился вдребезги. Я застыла перед шкафом, на дверце которого висело сияющее совершенство Дюрана Моро. Каждая девушка в
