Любовь и прочие яды - Кира Крааш
– То есть училась она примерно лет двадцать пять назад? – терпеливо повторял Винсент, видя мой мечтательный взгляд.
А еще дернул меня на себя, чтобы спасти уже мой профиль от комичного и глупого столкновения с фонарным столбом. Я на пару мгновений прижалась к парню, вдохнула терпкий аромат его парфюма. Мысли потекли в совершенно неприличном направлении. Ну, то есть приличном, но неприличном! Как-то само собой подумалось о том, что вот если бы мы вот так рука об руку шли, например, к алтарю, мне, конечно, все равно ужасно хотелось бы его прикопать, зато делала бы я это с душой, искренней любовью и смекалкой.
– Хель? – Маг отцепил меня от себя, и холодный зимний воздух напополам с жалящими снежинками любезно прочистил мне мозги.
– Да? – переспросила я, а затем спохватилась. – Да… похоже на двадцать пять, хотя могут быть варианты.
– Может быть, «форрут» – это жаргонизм? За двадцать пять лет наверняка ведь терминология изменилась…
И тут меня осенило!
– Ты не прав! – воскликнула я так радостно, что Винсент на меня опасливо покосился.
Нет, в целом он привык, что последние несколько дней я немного странная, как будто бы все время слегка пьяненькая. Но после моего веселого возражения даже я бы на его месте задалась вопросом об адекватности спутницы.
– То есть ты прав, – поспешила поправиться я и, не выдержав обалдевшего взгляда синющих глаз, споткнулась на ровном месте.
Винсент привычно придержал меня за талию, и я продолжила тараторить:
– Ты прав, но в другом. Кажется, я знаю, как найти этот корень всех бед!
– Поделись, – осторожно предложил парень, не спеша выпускать меня из рук.
– Ортон – не местная.
Пару секунд Винсент молчал, продолжая идти со мной в ногу и обнимать за талию, а потом многозначительно изрек:
– А-а-а!..
– Да! – подтвердила я, чувствуя восторг от собственной догадливости и гениальности. – Она – урожденная жительница новой провинции!
– Которая двадцать пять лет назад принадлежала соседнему государству, – подхватил мою мысль Винсент.
– То есть форрут – это не жаргонизм, – продолжила я.
Парень посмотрел на меня не то с восхищением, не то с гордостью и озвучил идею, пришедшую мне в голову минутой ранее:
– Это слово на другом языке.
Глава 17
Выдав Винсенту задание организовать нам ужин, я почти взбежала на четвертый этаж и заколотила в третью от лестницы комнату. Дверь распахнулась, являя мне сонную адептку-старшекурсницу. У хозяйки помещения было три очень важных для меня качества. Во-первых, она была отличницей. Идеальной, круглой и крайне дотошной. Во-вторых, неисправимым жаворонком, поэтому одиннадцать часов вечера для нее было как три утра – самый сладкий сон. Ну и, в-третьих, самое приятное. Она была невестой какого-то там то ли чиновника, то ли наместника и учила второй язык, чтобы после выпускного уехать в ту самую провинцию, где сейчас наслаждается жизнью магистр Ортон.
– Мне нужен альтино-тамбарский словарь, – без предисловия начала я. Девушка зевнула и прислонилась к дверному косяку.
– Зачем?
– Почитать. – Я с любопытством наблюдала, как Аська борется со сном, стараясь держать глаза открытыми.
Забрать любую книжку у отличника – дело трудное, деликатное, требующее демонической хитрости. И, несмотря на то что магией меня природа обделила, аристократические навыки были, что называется, в крови. В том числе и способы ведения переговоров.
– А… в библиотеке… нет?.. – делая длинные паузы между словами, поинтересовалась девушка.
– Откуда бы? Это ж наша библиотека, – мрачно ответила я. – Ну дай, а? Завтра же верну.
Я осторожно шагнула в комнату, намекая на всю серьезность своих намерений. Аська еще раз зевнула. Долго так, с чувством. С минуту постояла с прикрытыми глазами, обнимая дверной косяк. Потом, кажется, поняла, что уснет и стоя, а от меня уже не отделаться, и махнула рукой.
– Сама ищи. В нижнем ящике стола. И дверь закрой, как уходить будешь.
И девушка, не открывая глаз, побрела к кровати. Когда я уходила, сжимая в руках вожделенную вещь, Аська уже вовсю сопела, уткнувшись носом в подушку. Поразительная сверхспособность!
* * *
Я шла по лестнице, листая на ходу рукописный словарик. Конечно, там лежал обычный печатный, но рукописный показался мне более перспективным и заслуживающим доверия источником информации. Если бы я действительно изучала язык, то пришла бы в восторг от Аськиных записей. Хотя нет, сначала в ужас, а потом в восторг.
Почерк у нашей блестящей и перспективной невесты какого-то там чиновника выдавал с головой ее неблагородное происхождение и оставлял желать лучшего. Но спустя два пролета лестницы я вроде бы научилась различать буквы «и», «н», «л» и «п» и увлеклась содержанием. Так увлеклась, что буквально наткнулась на Келлер, которая почему-то решила преградить мне дорогу прямо посередине лестницы.
– Лагерра, разуй глаза! – взвизгнула девица, вцепившись в перила и с трудом устояв на ногах.
Я оторвалась от записей и вопросительно посмотрела на нее.
– И что он в тебе нашел, а? – Зло прищурилась Келлер. – Ни рожи, ни кожи, ни вкуса.
– Мозги? – предположила я.
Келлер демонстративно закатила глаза.
– Ой, Лагерра, да какому мужику нужны мозги? Им вообще без разницы, умеет ли женщина думать, если она говорит фразу «Да, дорогой».
Как младшая сестра пяти братьев, могу с уверенностью сказать, что в жены каждый из них выбирает женщину не по размеру груди. Другое дело девица на одну ночь там, или мать побесить… Но я не собиралась просвещать Келлер и уж точно не хотела вступать с ней в дискуссию.
– Не знаю, что тебе сказать. Спроси у него сама, – пожала я плечами, пытаясь обойти одногруппницу.
Та, конечно, решила, что последнее слово обязательно должно быть за ней, и вцепилась мне в локоть.
– Он все равно скоро будет моим! – прошипела девица.
И тут меня немного переклинило, каюсь. Я, конечно, раньше не была большой поклонницей Винсента, но, во-первых, приворот, а во-вторых, нечего хватать меня!
– Ты что, болезная, угрожаешь мне? – вкрадчиво поинтересовалась я, шагнув к девице.
Во мне в этот момент, видимо, матушкины гены проснулись. Та тоже одним взглядом повергала прислугу и салонных сплетниц в обморок и доводила до конвульсий.
Келлер побледнела, выпустила мою руку и сделала неловкий шаг назад. Оступилась и остаток пролета съехала на пятой точке, с чувством отсчитывая каждую ступеньку. Я сначала восхитилась собой и даже немного надулась от гордости, но потом почувствовала за спиной движение.
Ме-е-е-едленно обернулась и увидела жену ректора!
Леди Грогон смотрела
