Недотрога в Академии, или Никогда не влюбляйтесь в ректора! - Анна Алора
Ведь сейчас пять утра еще…
И куда я кинулась, а?
Такими темпами и про меня скоро слухи поползут, типа:”я видела, своими глазами видела, как она выходила из кабинет ректора ранним утром”.
Фыркнула. Именно, что из кабинета. Не из спальни же? Да я и вообще не знаю, где лорд Бронский живет.
Ну, в любом случае спешить некуда, выходит.
Я стянула форму и села на подоконник. Уставилась на унылый моросящий дождик за окном. До рассвета оставалось всего ничего. Посмотрела на дрыхнущего без задних ног Жемчужинку. Котик перебрался теперь к противоположной стене, потому что уже не влезал под подоконник. Два дня назад чуть его не свернул, ага.
Вот и что мне теперь делать? И ведь до сих пор я так и не поговорила с леди Аморией. Даже странно. Она вовсе не отказывалась от встречи со мной, но все никак не складывалось. Вечно она куда-то спешила. Я вот даже не представляла себе, что ведьмы — такие занятые особы.
Уткнулась носом в колени и зевнула. Оказывается, отдыхать — это ужасно скучное занятие. За окном начало потихоньку светать. И хотя нависшие темные облака не пропускали на землю ни одного солнечного лучика, сразу было видно, что утро наступило. Не люблю ноябрь, вот совсем. Холодно, промозгло, голо. Хорошо еще, если снег выпадет. А так… Одно слово — брр…
У стены завозился Жемчужинка. Желудок издал голодную трель. Хоть бы скорее восемь утра наступило. Пойду в столовую и наконец нормально позавтракаю. Нет, все-таки это очень грустно, просыпаться так рано.
Я прижалась носом к стеклу и посмотрела вниз. Там, внизу, промелькнул чей-то силуэт. Кто-то, весь в черном, быстро и легко пробежал и скрылся за поворотом.
Получается, не я одна так рано просыпаюсь. А вот интересно, кто бы это мог быть? Мне показалось, было что-то очень знакомое в том жесте, которым незнакомец отбросил упавшую на лицо прядь волос.
Неужели это лорд Бронский? Он ведь точно так откидывает волосы назад, когда они не убраны в высокий хвост.
Хмм. Я встрепенулась. Тогда пойду-ка я тоже прогуляюсь с раннего утра. Если это и правда ректор, возьму и спрошу у него про тот лучик, который был и исчез.
Да, оденусь как для факультативных занятий по физкультуре, и все.
Правда, ректор сказал мне пока с физкультурой не торопиться.
А я и не буду торопиться, вот. Просто оденусь подобающим образом и тихонько потрушу вокруг столовой.
Или даже лучше… Буду туда-сюда трусить перед входом в здание. Тогда точно ректора не упущу!
Настроение сразу подскочило. Хорошо я придумала! Натянула на себя узкие темные брючки и тунику до середины бедра. Под тунику надела свитерок. Подумала, и натянула на руки перчатки. Все-таки холодно там, и дождик моросит…
Решимость сразу стала пропадать. Ну, вот не люблю я дождь.
Вздохнула. Могу, конечно, и не ходить. Но ведь изведусь до вечера! Нет, надо идти.
Я схватила теплый плащ и кинулась к дверям. Да вдруг запнулась и хлопнулась на мраморный пол, хорошенько приложившись лбом.
Из глаз искры посыпались.
— Мрмяауу! — Жемчужинка подскочил и зашипел, подскочив на пол метра.
— Жемчужинка-а, — я взвыла и схватилась за лоб, на котором уже наливалась приличных размеров шишка.
— А вот нечего лапы так раскидывать, — хлюпнула я носом.
— Ну, прости, Жемчужинка, — я вздохнула, бросила плащ на стул, и бегом в ванную. Надо скорее водой холодной полотенце смочить и приложить ко лбу. Может, и не вырастет шишка тогда.
Котище обиженно на меня посмотрел и даже не сдвинулся с места.
Что это с ним?
Да… А ведь придется мне его переселять. Вон какой вымахал. Лапы раскинул, пол комнаты занял. Жалко его, а делать нечего.
Я намочила полотенце и прижала к набухающей шишке. Посмотрела в зеркало. На лбу красовалась уже начинающая синеть припухлость. Похоже, не помогает полотенце совсем.
И вот как я, вся такая красивая, собираюсь ректора встретить у входа?
Ну и пусть, ну и встречу! Я вздохнула, бросила полотенце и вышла из ванной.
— Жемчужинка? — я удивленно посмотрела на кота, который, развесив уши, сидел в той же позе. Глаза его были прикованы к чему-то маленькому, едва заметно светящемуся.
Глава 34
Я, потирая шишку, наклонилась посмотреть, что же там такое лежить и едва заметно светится.
Ах!
Да ведь это же жемчужина, тот самый накопитель, в котором собралась вся мамина магия…
Но как такое могло случиться? Ведь накопитель всегда висел на ошейнике у Жемчужинки. Его ведь сама леди Амория зачаровала, давно еще.
Я поскорее взглянула на ошейник. На ошейнике накопителя не было.
Мамочки…
Что же это все значит? И что мне теперь делать…
Но ведь там мамина магия, для меня хранилась. Выходит. мне и надо ее взять.
Руки прямо сами собой потянулись схватить накопитель.
Но тут сзади вдруг раздалось недовольное фырчание и кто-то хрипло сказал:
— Кыш-шь!
Я замерла, а потом медленно-медленно, как в кошмарном сне, стала поворачиваться.
Мамочки-и…
Неужели спали чары леди Амории и я сейчас вместо Жемчужинки увижу это жуткое чудовище…
Я даже глаза закрыла. Но куда деваться, надо же узнать, в кого превратился мой любимый котик. И вообще, я будущий маг! Не буду бояться.
Я сжала зубы и тихонько приоткрыла один глаз. Второй открылся сам. И не только он. У меня челюсть вниз поползла.
Это что, мантикора?!
Сзади стояло странное существо. Определенно это был не кот. Но и на мантикору существо не тянуло. Ну не бывает таких мантикор… У них же крылья, большие и широкие. Ядовитый хвост и страшная львиная морда.
А это…
— Вот совсем мне не везет, — я вздохнула и грохнулась на пол. — Хилая какая-то попалась мантикора.
Морда была да, на львиную похожа. А вот от крыльев там было одно название.
У стоящего сзади меня существа вдруг полыхнули зеленью глаза, и оно, едва шевеля губами, но тем не менее довольно членораздельно пробурчало:
— На себя посмотри, хилое. Магии ноль, резерв никакой, а туда же — других осуждать.
Та-ак…
Значит, он еще и говорить умеет? И мне вовсе не послышалось это “кышь”.
— А-а… Жемчужинка… Ты и правда разговариваешь?!
Существо сложило передние лапы на груди и фыркнуло:
— Жемчужинка… Кто бы знал, как мне надоело это имя.
С каждым новым словом мантикор этот говорил все лучше и лучше.
— Называй меня Арт, — он помотал головой, с такой зубастой пастью, что я струхнула, и вдруг зевнул. Пасть раскрылась еще шире,
