Ценнее власти (СИ) - Арунд Ольга
Но стоит подумать об этом, и стук замолкает.
Поздно.
Я поднимаю взгляд и встречаюсь с князем. С расслабленно сидящим князем в кресле, которое он сам подтащил к кровати, потому что раньше мебели здесь не было.
– Как ты?
– Не знаю, – обречённо запустив пальцы в волосы. – Что со мной опять было?
– Не помнишь? – Бенеш поднимается, подходит ближе.
Я чувствую его взгляд. Вижу и небрежно застёгнутую рубашку, и в целом взъерошенный вид. Успеваю удивиться, потому что обычно он куда более аккуратен.
И принимаю из его рук бокал с водой.
Чтобы получить вышибающий воздух удар в грудь, с которым всё вдруг встаёт на свои места.
– Ты! – Вот только пока я могу лишь шипеть.
Реакции заторможены, каждое движение отдаётся ноющей болью. Зато мозг функционирует исправно, подкидываю одну за другой похабные картинки. Увы, со мной и Бенешем в главных ролях.
– Только дай мне встать, – угрожаю, откидываясь на подушки.
Хочу бросить бокал ему в лицо, но князь мягко перехватывает мою ладонь и заставляет-таки сделать несколько глотков.
Стыд, отвращение и страх. Страх оттого, что будет, когда об этом узнает Марек.
И плевать, что Бенеш что-то мне подмешал. Не оправдание. Как и то, что я раз за разом допускаю его слишком близко. Мало того, доверяю, что вообще за гранью разумного.
Так же, как и то, что не будь Мара…
– Станешь моей княгиней?
От такого вопроса, у меня даже головная боль отступает.
– Только чтобы убить, а потом развалить всю вашу шайку.
А вот злости нет. На него нет – на себя её навалом.
– Оль…
– Просто уйди, – пряча лицо в ладонях. – Я обязательно придумаю, как тебе отомстить, но попозже. Когда перестанет тошнить от самой себя.
– Прекрати. – Бенеш выглядит слишком мрачным для того, кто добился своего. – Ничего не было.
– То есть ты не травил меня, чтобы соблазнить? – Нервный смешок. – Я всё помню, князь, так что утешающие речи оставь при себе.
– Совсем всё? – Он окидывает меня взглядом, усмехается.
А я проваливаюсь в новый приступ отвращения, заново окунаясь в воспоминания. И в последнем князь нависает надо мной уже без рубашки, я же тянусь к ремню на его брюках.
– За идиотку меня держишь? Я прекрасно знаю, чем заканчиваются такие вот фильмы, даже если не помню концовки. Поэтому будь добр, исчезни, пока у меня не подуспокоится желание тебя убить.
– Оля, – он качает головой.
И я не успеваю среагировать.
Бенеш обхватывает моё лицо ладонями, прикрывает глаза, и я проваливаюсь в виденную уже сцену. Но с другой стороны.
С разбега окунаюсь в восхищение, восторг и трепет, каких не ждёшь от тысячелетнего мужика. Замираю от каждого своего же стона, улыбки и прикосновения. И едва не умираю в самый последний и окончательный раз, только услышав едва различимое, на выдохе и тише шёпота, имя.
Слишком знакомое. Искренне ненавидимое. И не своё.
А дальше вместо логичного продолжения – лёгкий взмах рукой и я. Упавшая на подушки в состоянии глубоко и беспробудного сна.
Князь разрывает контакт, но я успеваю перехватить каплю того безграничного отчаяния, что такие, как мы просто неспособны прочувствовать. Не со своими жалкими двумя-тремя веками жизни.
Бенеш не смотрит на меня, я смотрю мимо его плеча. Сказать хочется многое и, одновременно, не говорить ничего.
Потому что я не дам ему надежды. Потому что он давно опоздал.
Потому что лучшее для нас сейчас – разбежаться в разные концы не страны – мира. И раз и навсегда забыть о существовании друг друга.
– Я бы не смогла, – тряхнув головой, и встречаясь с ним глазами. – Метка…
– Я видел. – И снова улыбка, невесёлая, но и без капли сожаления.
– Видел и всё равно… – договорить не получается.
Слова застревают в горле. И я признаю, что виновата. Перед ним, перед Маром – не стоило связываться с князем вообще. Лучше было умереть ещё тогда, на окровавленном полу ванной, но не доводить до такого.
– Ты в ответе за тех, кого приручила, – криво усмехается князь и встаёт. – Прости. – Я неверяще вскидываюсь. – Когда живёшь слишком долго, не веришь ни во что. Ни в жизнь, ни в смерть, ни в любовь. А, столкнувшись с ними лицом к лицу, не веришь, что ты не всесилен. Я поверил в жизнь, когда тебя оживил. В любовь тогда на крыше. Когда готов был свернуть шею не трём, трёмстам оборотням, что рискнут тебя тронуть. В смерть только что.
Он легко улыбается, обводит взглядом спальню, возвращается ко мне.
– Я знал, что на тебе его метка, но не попробовать было выше моих сил. Прости, что заставил тебя это пережить. Обещаю, это последняя выходка.
– Что значит последняя? – недоверчиво.
– Я больше тебя не побеспокою, обещаю. – Бенеш прикладывает руку к груди. Туда, где у обычных людей сердце. – Ни тебя, ни его. И никто не узнает о том, что ничего не было.
Оригинальная формулировка.
Но князю безразличны мои сомнения. Он ведёт ладонью снизу вверх и мятое становится отглаженным, не застёгнутое застёгнутым, а растрёпанное – идеальным. Идёт к двери, берётся за ручку.
– Это Стася, – вдруг поворачивается он с довольной улыбкой. – Они с Чехом убили Влада и Эрика. И убьют остальных братьев вместе с Главой, если ты их не остановишь.
– Ты знал! – ахаю я. – Знал, и никому ничего не сказал. Мне не сказал!
– Считай, что это месть за разбитое сердце, – насмешливо хмыкает Бенеш. – Ты умничка, справишься сама, но поторопись, пока не стало слишком поздно.
И на этой чертовски позитивной ноте выходит, оставляя меня сидеть с открытым ртом.
Глава 33
Поторопись, пока не стало поздно.
Легко сказать, но как всё это провернуть-то?
Самым подходящим вариантом было бы отвлечь принцесску на Петю, чтобы в это время обыскать её комнаты. Но Калата выбыл из списка помощников, как неблагонадёжный. Если уж даже он засомневался в моей причастности, то про остальных и говорить нечего.
Рассказать обо всём Яну? И как я объясню свою уверенность в виновности Стаси? Пусть Ян прекрасный комиссар, честный, опытный, но он же оборотень старой закалки. Вот были бы у меня стопроцентные доказательства, принцесска тут же оказалась за решёткой, но без них… началось бы то же, что и с Петей.
Наговариваешь, она не могла и, вообще, сама дура виновата.
Поэтому я отправляюсь на второй этаж с книгой в руках. Найдя ближайший к комнатам принцесски широкий подоконник, устраиваюсь на нём со всеми удобствами и покидаю этот грешный мир, погружаясь в книгу. Правда, исключительно для вида, на самом же деле отслеживая каждое движение у принцесскиных дверей.
И движение не заставляет себя ждать. Проходит едва ли несколько минут, как мимо меня шествует оборотень с букетом цветов. Как будто несёт его английской королеве, не меньше.
Фыркнув, я возвращаюсь к книге. Пытаюсь прочитать хоть строчку, но что-то заставляет вернуться к букету.
Необычному для нашего времени, когда мужчины предпочитают не заморачиваться. Розы, лилии, пионы, если повезёт – вот и весь стандартный набор.
Но принцесску кто-то явно решил порадовать. Или поразить, что тоже вряд ли. Потому что то, с каким выражением она на этот букет посмотрела, даже о симпатии не говорит.
Смерив букет бесстрастным взглядом, Стася переводит взгляд на оборотня. Он что-то тихо ей передаёт, дожидается снисходительного кивка и быстрым шагом уходит прочь. Принцесска же задерживается на несколько мгновений. Кривится, снова взглянув на букет. И вдруг встречается со мной глазами.
Она улыбается, я поднимаю бровь, ухмылка принцессы становится ещё шире.
Желание покончить с наглой девчонкой раз и навсегда жжёт ладони, но я держусь. Даже на истинное зрение не перехожу, примерно представляя, что увижу. Превосходство и ненависть. Потому что это всё, конец. Стася не верит, что хоть кто-то может её обыграть. Пусть даже как я, зная о подлости и стервозности единственной дочери Главы. Вот только доказательств по-прежнему нет, и она об этом знает.
