Наталья Матренина - Хранители Новорики. Пробуждение
Наше вторжение повлияло на них весьма странно, рыжая втянула воздух, и оскалившись, зашипела. Я сглотнула. Клыки не клыки, но в ее нижнюю губу, что-то упиралось.
Не успела я моргнуть, вторая девушка, с азиатскими чертами лица, оказалась в метре от нас. Как возможно так быстро и бесшумно перемещаться? Она резко остановилась, оказавшись в непосредственной близости, и словно в стену уперлась…
В горле у нее зарокотало, глаза с обжигающим холодом осматривали меня, но увидев медальон, она в ужасе отпрянула.
— Сафира…
Низкий голос прозвучал из темноты. Я обернулась на звук. У стены в массивном кресле сидел мужчина. Он, не отрываясь, смотрел на меня, и на бледном красивом лице читалось облегчение, словно меня здесь ждали.
…И… где я могла видеть этого человека?.. Освещение мешало рассмотреть его лучше, но знакомые черты угадывались даже в полутьме.
Сзади раздался голос «хозяина»:
— Гарон, этот идиот Ричи, притянул Нову. Она была не одна, ее уже, наверное, ищут… — прорычал провожатый и толкнул меня вперед.
Гарон… Боже, я попала к вампирам, это же тот самый риканин, которого мы ищем, и именно за ним охотится Аликкар…
Мужчина ухмыльнулся, и не сводя с меня заинтересованного взгляда, подошел ближе.
— Она не Нова… Это просто человек, Кенил, — плотоядно произнес он, с оттенком вселенской грусти. Затем, красавец-вампир подошел вплотную ко мне и вдохнул, — Какой запах…
— Да запашек от нее еще тот, Новорикой за версту разит, — Кенил поежился, давая понять, что это не самый приятный для него аромат.
— Ты меня не помнишь?.. — произнес Гарон, ухмыляясь, и явно не ожидая ответа.
Затем он поднял руку и потянулся ко мне. Но неожиданно ладонь замерла над Сашиным медальоном, так и не решившись дотронуться до него, Гарон опустил руку. Его лицо попало в свет лампы, и я вспомнила: пугающая красота, черный притягательный взгляд…
— Я помню тебя… — в памяти всплыл эпизод на вокзале. Внутри все похолодело и сжалось. Боже, он уже тогда следил за мной, и Цировин…
— Помнишь?.. — Гарон поднял глаза, но в них не было, ни тени эмоции, он пытался что-то прочитать в моих.
Не отрывая взгляд, вампир словно копался у меня в голове, было не по себе, тело стало словно чужое.
— Да, ты был на вокзале, в России, — выдавила я, едва шевеля губами.
— В России… — он ослабил натиск, — Интересно, почему же ты меня запомнила?
— Взгляд у тебя ледяной, даже холодно стало, вот и запомнила.
— У нас здесь у всех такой взгляд, скоро привыкнешь, — он усмехнулся, обводя взглядом окружающих, девушки недовольно зашептались.
— Отпусти меня, — ни на что не надеясь, произнесла я, — зачем тебе это…
— Зачем… Скоро узнаешь, ты останешься здесь, со мной. Забудь об остальном.
— А как же Новы? Ее будут искать! — осмелился возразить Кенил.
— Ты меня не понял?! — вспыхнул Гарон, — Она моя! Отведи ее в комнату на втором этаже. И… кто ее привел?
— Ричи, — Кенил скривился.
— Пусть амулет уничтожит. И отблагодари его, парень все сделал правильно, — Гарон еще раз окинул меня ледяным взглядом.
Взбешенный вампир не мешкая, схватил меня за руку, и, вытащив из покоев Гарона, повел дальше по коридору. Мы шли недолго, через несколько минут он открыл передо мной дверь и втолкнул в комнату. Не то чтобы пятизвездочный отель, но определенно лучше подвала. В помещении была кровать, с синим покрывалом, возле стены кресло, с такой же обивкой. Плотные голубые габардины и жалюзи скрывали солнечный свет из окна.
Я огляделась и заметила, что Кенил не сводит с меня глаз.
— Человек значит?.. Будь моя воля, я бы тебя сам убил, — он подошел ближе. — Чертовых Нов за версту чую… Но теперь я ощущаю, что это «завеса», наверное, ты дорога кому-то с Новорики, раз поставили такой щит человеку. Кто бы это мог быть?..
Его жуткий взгляд дополняли темные круги под глазами. Сощурившись, он сжал тонкие губы, и засунул руки, стиснутые в кулаки, в карманы брюк.
На меня его грозный вид не произвел впечатление. Отвернувшись, я присела на кровать, что его слегка озадачило. Наверное, люди смотрели на него, как на удава, не отводя взгляда, наполненного ужасом, в предчувствии смерти, а я просто не обращала на него внимания. Мне нереально хотелось спать, что было даже странно. Столько волнений, а внутри штиль и глаза закрываются. Сняв обувь, и забравшись под одеяло, я моментально отключилась.
ГостьПроснувшись через несколько часов, я попыталась сопоставить обрывки сна, не давшего мне отдохнуть.
«Лаборатория… Заброшенная что ли… приборы повсюду незнакомые. Бумаги на полу валяются, перемешанные со строительным мусором… На столе, недалеко от меня, фашистская свастика на листе бумаги. Прямо над столом, символика с надписью: „DEUTSCHES AHNENERBE“.
В лаборатории есть кто-то еще, он пристально на меня смотрит…
Что дальше?
Вокруг полная темнота…»
Я вздохнула и открыла глаза. Ощущение, что за мной наблюдают, не пропало, и сев на кровати, я осмотрелась.
У окна стоял Гарон, и не отрываясь, смотрел на меня грустными глазами, появилось отчетливое ощущение, что ему больно это делать. Взгляд был переполнен страданием, губы сжаты, лишь уголки слегка подрагивали от напряжения. Заметив, что я не сплю, он даже не пошевелился.
Внезапно меня словно молнией поразило, я ощутила прилив тепла и томление…
Что со мной происходит?!
Причина ощущений была непонятна, я снова взглянула на Гарона… И тут до меня дошло, что это было за чувство. С губ непроизвольно сорвался стон.
Меня к нему влекло, по-настоящему… Чем дольше он пристально смотрел на меня, тем более возрастало неистовое желание. Мои пальцы судорожно сжали одеяло, грудь подалась вперед. Стремление оказаться как можно ближе к Гаронну, захлестнуло с головой…
Внезапно, крик ночной птицы пронзил тишину, остановив мое прерывистое дыхание. Вздрогнув, я отвела глаза, и тут наваждение прошло.
Да это же просто внушение!
Взглянув на Гарона еще раз, я увидела, что он уже стоит в пол-оборота, развернувшись к окну. Вампир был босиком и без рубашки. Я старалась не замечать, как он красив, но правильные черты лица, подтянутое рельефное тело, облаченное только в обтягивающие джинсы, как магнит притягивали мой взгляд.
Изящные брови и длинные ресницы на бледной коже смотрелись идеально, а черные глаза завораживали, завлекали, губили… Но я видела, что внутри у него боль, отчаяние, мука, и все это витает во внутренней Пустоте. Он не жил, он дарил смерть другим и этим существовал.
