Вкус твоей любви - Екатерина Владимировна Скибинских (Лихно)
— Он — мой раб! — воскликнула я, тяжело дыша, ощущая, как сила бурлит во мне, готовая снова вырваться наружу.
— Раб, который поднял руку на жрицу, — поправила меня Дайяна тоном, не предвещавшим ничего хорошего…
18 глава
Страх снова сковывал мою душу. Как в момент, когда я бросилась в портал вслед за тем, кто стал важной частью моей жизни. Или когда увидела прижатого к скале Кайла с острием меча у его шеи. Хотя нет, пожалуй, больше всего я боялась, когда стояла уже в этом зале рядом с коленопреклоненным Кайлом перед Верховной, лицо которой не выражало абсолютно никаких эмоций. Так же, как и сейчас.
Я не дала ни Дайяне, ни Аделине не то что коснуться, даже приблизиться к Кайлу, ощущая бурлившую внутри силу, зная, что она теперь отзовется по первому зову — экстренная ситуация помогла мне понять, как призвать дар в любой момент.
Но и жрицы поняли, что разобраться на месте, просто пришибив или покалечив раба, не получится, несмотря на его тяжелейший проступок. Я понимала, что статус «личного» в данном случае его не особо спасает, но отступать не собиралась. Безропотно пошла вместе со жрицами к Лилит, вцепившись в запястье Кайла, словно боясь, что его вот-вот отнимут у меня.
Честно говоря, слабо запомнила, как скоро мы оказались в зале перед Верховной. Кажется, нас пропустили без вопросов. Кайл тут же покорно опустился на колени, опустив голову, я встала рядом с ним, положив ладонь на его плечо и крепко стиснув его, и была на таком взводе, что даже не могла определить, что он чувствует.
Лилит удивленно приподняла бровь и ленивым взмахом руки отправила посторонних из зала, оставив лишь двух своих мужей.
— Я слушаю.
Ее низкий глубокий голос, пронизанный флером силы, заставил меня покрыться мурашками, но я лишь выше вздернула подборок, выдерживая взгляд Верховной. Сейчас язык не повернется назвать ее просто «Лилит». Обращалась она в первую очередь к жрицам, но заинтересованный взгляд скользил по мне и Кайлу все время, пока Аделина сухим тоном рассказывала о произошедшем. Уголки губ демонессы дрогнули, словно она едва сдержала улыбку, когда жрица закончила говорить.
— Крайне редко, но такое случается. Рано или поздно некоторые рабы ломаются. Бесполезные игрушки никому не нужны, в том числе и их владельцу. В чем проблема? — пожала плечами Верховная.
— Наказание для раба, посмевшего тронуть демонессу, едино — смерть, — подвела итог Дайяна.
— Я не позволю убить Кайла! Он — мой! — воскликнула я срывающимся голосом, снова машинально задействовав свой дар, хлестнув волной страха вокруг себя, но не задев Кайла и сумев остановиться до того, как сила коснулась Лилит.
Аделина и Дайяна успели активировать какое-то заклинание и прикрыться им, и все же побледнели, едва удержав его.
— О, я вижу, удалось подчинить дар? Помогла угроза жизни? Кстати, Аделина, какое заклинание ты собиралась кинуть в Лану? — уточнила Лилит, не торопясь озвучивать свое отношение к происходящему.
— Простое обездвиживающее, ничего серьезного. Сила Ланы не отозвалась до тех пор, пока этот ущербный не кинулся, — скривилась жрица.
Лилит едва слышно чему-то хмыкнула, продолжая рассматривать Кайла и заставляя меня нервничать еще больше. Я понимала: если она отдаст приказ о его казни, помешать не сумею, но готова была отстаивать моего недоэльфа до последнего.
— Значит, сила проснулась, как средство защиты конкретного раба. Как и при нашей первой встрече. Подозреваю, и в скалах был подобный момент… Впрочем, и сам раб кинулся на Аделину, считая, что тем самым спасает свою хозяйку… Забавно. Думаю, Лана не обрадуется, если ее личного раба, которого она так самоотверженно защищает, убьют. К тому же, вижу, подпитка от него идет достаточно неплохая. Даже после прорыва будет значительно восполнять резерв, — задумчиво протянула Лилит, размышляя вслух.
Меня затопило волной облегчения от осознания, что Кайла все же оставят в живых, но я все еще была напряжена — однозначного решения демонесса пока не вынесла.
— То есть, нападение раба на демонессу останется безнаказанным? — возмутилась Дайяна.
— Разумеется, нет. Проступок достаточно серьезный, но, учитывая все смягчающие обстоятельства и его полезность, думаю, двухсот плетей будет достаточно.
— Он не выдержит! Кайл — просто человек со слабой регенерацией! И в чем его вина? В том, что пытался меня защитить, зная, что это может стать ему приговором?!
Я прекрасно помнила, что собой представляла спина Ланса после трехсот плетей, но он демон — намного выносливее, не говоря уж о регенерации. И не могла позволить, чтобы Кайла подвергали такому.
— В таком случае это лишь подчеркивает его тупость: не судьба подумать, что никто всерьез не навредит будущей жрице? — резонно заметила Лидит, сердито сверкнув глазами. — Плети будут обычные, не магические — умереть от порки не должен. Впредь будет умнее и внимательнее. Сегодня вечером его проводят к месту экзекуции. Если желаешь — можешь поприсутствовать, в таком случае выделяемая энергия от его эмоций будет принадлежать лишь тебе. Через несколько дней оклемается и, думаю, станет поспокойнее.
И я не нашлась, что возразить. Безусловно, Кайл поступил крайне безрассудно, но сама с ним разберусь, собственноручно. Не могу допустить, чтобы кто-то другой его обидел, что бы он ни натворил!
— Я могу сама заняться его наказанием? Выпорю со всей строгостью, но наедине, в своей комнате, — уточнила дрогнувшим голосом.
Я понимала, что еще немного — и Лилит может разозлиться и передумать идти на уступки. Но не могла не попытаться. Двести ударов — слишком много, особенно, если нанесу их не я.
К счастью, у Лилит было на диво благодушное настроение, и она лишь усмехнулась, задумчиво побарабанив пальцами по подлокотнику. Хитро прищурившись, снова бросила взгляд на Кайла, прижимавшегося к моим ногам.
— И на каком же основании я должна изменить свое решение?
Действуя по наитию, я ухватила Кайла за сережку-гвоздик в его мочке. С силой дернув и оцарапав ему ухо, пока никто не успел ничего сообразить, приставила сережку к кончику своего — через мгновение судорожно вздохнула, резко нажав на нее, и обзавелась украшением. Глядя в глаза Лилит, растерла пальцами выступившую кровь.
— Я беру в мужья этого мужчину. Отныне он окончательно и бесповоротно мой. Его судьба — моя судьба, что бы он ни натворил — лишь я его судья и палач. Его чувства и мысли отныне открыты для меня. Он — мое дополнение… — говорила я, чеканя каждое слово чудом запомнившейся брачной клятвы демонов, мельком
