Змеиный крест (СИ) - Энни Вилкс
— Ну так а что делать? — развела руками Хелки. — Он сам тебя позвал. Не думаю, что кто-то что-то скажет. Давай я доведу тебя до его кабинета? Если что, я тебе дорогу показываю.
— А тебе туда нельзя? — спросила Алана, отгоняя мрачные мысли о причине визита.
— Я не уверена, — призналась Хелки. — Этот этаж от послушников закрыт. Но как ты иначе найдешь?
— Никак, — театрально сокрушалась Алана, вспоминая невероятную невнимательность, с которой Хелки «оставляла» книги то там, то тут. — Спасибо за помощь!
Внутри преподавательского корпуса, как и в других основных корпусах, Алана еще не была. Она глядела во все глаза: высокие этажи, массивные каменные лестницы, витражные окна, тянувшиеся куда-то вверх, так, что глаз не хватало проследить рисунок до конца. Стены были из серого камня, и, как и снаружи, то тут, то там на гладких скосах виднелись чуть мерцающие знаки. Алана задрала голову: высоко наверху, над всеми лестничными пролетами, сиял солнечный диск. На улице было пасмурно, и она вопросительно посмотрела на Хелки.
— Здорово, да? — шепотом сказала та. — Это чтобы деревья росли.
Почти на каждом этаже росли какие-то вьющиеся растения, вплетавшие свои стебли в узор окон. Сначала Алана приняла их листья за цветные секции, но теперь с восхищением рассматривала, как зелень дополняла золото и лазурь витражей.
— Это тоже устроила Аринелла? — догадалась Алана с каким-то теплым чувством. — Это похоже на ее идею.
— Скорее всего, — согласилась Хелки. — Я ни разу не была выше третьего этажа. И она ступила на лестницу, с серьезным видом попросив Алану не отставать. — Тут можно сделать всего шаг — и оказаться на этаж выше, — пояснила она.
— А я никогда не была в таком высоком здании, — призналась Алана. — У моих хозяев самые высокие постройки были в три этажа. Никогда не видела ничего подобного.
С каждым шагом солнечный диск приближался. Девушки поднялись всего на десять ступеней, и уже оказались на самом верху. Алана со смесью страха и восхищения посмотрела вниз, где они стояли еще тридцать секунд назад, и отшатнулась от неогороженного перилами края: закружилась голова. Место было невероятно тихим, но эта тишина совсем не была мертвой. Алане казалось, что она слышит, как раскрываются побеги плюща, цепляющиеся за окна. Солнце светило совсем не ярко, но очень тепло.
— Я так понимаю, директор Син ждет тебя вот тут, — с сомнением сказала Хелки, указывая на узкую черную дверь. — Ну, других дверей тут нет, а он сказал, что наверху.
Дверь и правда отличалась от тех, что девушки могли рассмотреть на других этажах — резных, красного и светлого дерева. Хелки осмотрела простое полотно без заклепок и узоров и неуверенно взялась за ручку-кольцо, намереваясь постучать.
Не успела она этого сделать, как дверь беззвучно отворилась. За ней стоял очень высокий мужчина довольно необычной внешности, таких Алана не видела даже среди гостей мастера Оливера. Длинные седые волосы директора были убраны в простой тугой узел на темени, что делало его еще выше, а спокойный взгляд синих как сапфиры глаз заставил обеих девушек окаменеть. Директор Син кивнул Хелки и показал ей на лестницу вниз. Хелки поклонилась и мигом ретировалась, Алана только моргнула — и подруги уже не было. Несколько секунд спустя копна ее золотых локонов мелькнула в самом низу.
— Здравствуйте, директор Син, — вежливо поклонилась Алана, сгибая непослушную спину.
— Здравствуй, — ответил он просто. — Проходи.
Внутри его кабинета не было россыпи артефактов или еще каких-то чудес, на описания которых так надеялась Хелки. Алана исподволь осмотрелась, стараясь не очень вертеть головой, и была даже разочарована. После всех чудес лестницы она готова была увидеть что-то по-настоящему необычное, но большой кабинет с высокими окнами был практически пуст. Кресло с жесткой спинкой, несколько стеллажей с книгами до самого потолка и два стола — у кресла и у стеллажей. Окна были не витражными, а прозрачными, и через них виднелось только серое небо с полоской леса под ним.
— Тебя зовут Вила? Жена Ласа?
— Вдова Ласа, — поправила его Алана. — Он умер до моего отъезда.
Директор Син не предложил ей присесть, но и сам не сел. Он неторопливо подошел к одному из столов, взял с него какие-то бумаги и молча протянул ее Алане.
— Я в затруднительном положении. Прочитай.
Алана развернула лист и с неверием уставилась на прыгающие от волнения строчки:
«Со всем почтением приветствую вас, директория Приюта Тайного знания.
У вас, насколько мне известно, уже почти месяц кухаркой служит Вила, жена Ласа. Однако Вила жена Ласа не может быть в Приюте. Единственная, кто мог рискнуть прийти в Приют под ее именем — ее дочь, Алана. Алана является чрезвычайно ценным свидетелем нападения на Голденеров, и должна быть представлена императору до конца осени. Прошу разрешить визит в академию с целью опознать и забрать ее.
С письмом посылаю ее портрет.
Жду вашего ответа в самое ближайшее время.
Леди Юория Карион».
Алана пробежала глазами письмо еще раз, но смысл его от этого не изменился. Слова дрожали. «Под ее именем». Она чуть сдвинула лист, глядя на второй — искусно нарисованный кусочек лица безусловно принадлежал ей. Она снова сложила листы так, чтобы портрета было не видно, будто Син мог его не видеть. Директор стоял за спиной Аланы и молчал. Тишина звенела.
Алане стало нечем дышать, и она схватилась за амулет, практически выдирая его через ворот платья. Директор Син не мешал ей, и лишь отстраненно наблюдал, как девушка осела на пол, сжимая змеиный крест до крови на пальцах.
— Пожалуйста, успокойся, — сказал он своим бесцветным голосом, и Алана
