Жена - (не) игрушка для дракона - Дарья Перфильева
— Почему же? — поднял бровь Даурон.
— Потому что эта вертихвостка отказалась выходить замуж за человека, который без титула отца не представляет для общества никакой ценности и живет только на то, что ему выделяют родители! — это очень обидные слова, я прекрасно это осознавала, но прекратить поток не могла. Мне нужно было выговориться, показать мужчине, что он напрасно обвиняет меня во всех смертных грехах.
— То есть ты считаешь, что я сам по себе никто? — процедил сквозь зубы дракон.
— Я лишь хочу сказать, что ваш предок, который отстоял крепость, был настоящим героем, он получил за это вознаграждение. А вот остальные поколения вашей семьи лишь пользуются этой привилегией! Разве нет? Пытались приумножить свое богатство? Нет! Вы получили новый титул? Нет! Ничего не произошло с тех пор, как вы стали аристократами! — я говорила и говорила, а он слушал и слушал, но по лицу видела, что в его голове что-то зреет.
Я понимала, как больно звучат мои слова, но правдиво.
Пришло время и мне признаваться в своих деяниях, а вернее, бездействиях.
— Я точно такая же, как и ты! Ничего из себя не представляю! Пустая кукла, которая проводит жизнь так, как это удобно! Я понимаю, почему у меня нет друзей, со мной нельзя находиться рядом. Это все равно, что сидеть бок о бок с говорящей статуей — холодной и пустой, которая только и умеет щебетать про моду. Если ты думаешь, что ты мне неприятен, то глубоко ошибаешься! Я сама себе противна, сама себя ненавижу за то, какая я есть, за то, что боюсь с этим что-то сделать! А убежала я из бального зала, потому что слышала ваш разговор с Элианой, стало противно узнать, кого ты представляешь рядом, когда занимаешься со мной любовью! — запас воздуха в легких иссяк, но я еще много чего могла бы сказать.
Карета резко остановилась, и слова застряли в горле. Мужчина казался белее белого, его лицо неподвижной маской смотрело в пустоту стеклянными глазами.
— Даурон? — шепотом окликнула я его.
— Ты права, — глухо отозвался он. — Давно пора это сделать.
Он открыл дверь и выскочил. Затем обернулся и отдал мне книжку.
— Деньги в банке, пользуйся.
Не успела я произнести ни слова, как тот скрылся из виду. Мы стояли около дома Шарков, только было ощущение, что наследник еще долго сюда не вернется.
Дом встретил тишиной, такой привычной и новой одновременно. Я знала, что здесь есть слуги, но нет Даурона. Он больше не появится. Прекрасно понимала, что сбежал он не от меня, а от себя. Я лишь открыла ему глаза.
Но только ли ему? Щемящая печаль сковывала внутренности, комок в горле мешал дышать. Я прошлась по дому, но нигде не могла найти покоя. Не могла присесть на диван, потому что это было неправильным, неважным и несущественным. Прошлась по гостиной, но и в этом не увидела особого смысла, лишь механическое действие. Что теперь делать? Куда податься, чтобы успокоиться? И внезапная мысль пришла в голову, а вместе с ней и успокоение.
Я знаю, куда хочу, знаю, что мне нужно сделать, чтобы вновь обрести покой. Я хочу вернуться в усадьбу, почувствовать себя в доме, где есть любовь. Да, там царит мягкое материнское счастье, которое озаряет все вокруг. Я вижу, как леди Аркадия любит своего мужа и взрослого сына, да и отцу небезразлична судьба Даурона, хотя он и кажется строгим, неприступным и отстраненным.
Невольно пришла аналогия с моим отцом. Он все эти годы говорил, что старается ради меня, чтобы я ни в чем не нуждалась. Почему-то о мотивах его поступков я задумалась только сейчас, спустя много лет. До моих четырнадцати мы жили очень скромно, может, мать этого не выдержала и ушла? Может, он долгое время просто не мог себе простить, что не обеспечил ей жизнь, которую она хотела?
Может, поэтому он работал на износ? Боялся, что я тоже сбегу? Что тоже не прощу ему жизни, где постоянно нужно думать о деньгах? Он не знал, что мне с ним вдвоем было хорошо и без больших финансов. Да и откуда он мог знать, если я сразу закрылась от него, отгородилась стеной. А мои жалкие попытки вернуть внимание он воспринимал как желание сбежать от него и начинал работать все больше.
Почему я только сейчас смогла это понять? Почему только сейчас удосужилась об этом подумать? Возможно, все дело в том, что этот мир незаметно менял меня? Сталкивал с людьми, которые по-другому мыслят и ведут себя. А может, наоборот? Он свел меня с человеком, который похож на меня как две капли воды. Который ведет себя точно так же, как вела себя я?
Мы столкнулись с ним, словно две кометы, и должны были неминуемо разлететься в разные стороны. Сегодня так и произошло: мы пошли каждый своей дорогой, выбрали свои пути. Только у меня уже нет шанса все исправить, нет возможности показать отцу, как я его люблю. Как он там без меня? Бросил все силы и деньги на мои поиски? Как бы мне хотелось передать ему весточку! Как бы желала обнять его и поцеловать, сказать, что очень сожалею о потерянных годах. Я могла бы больше интересоваться его новой жизнью, помогать ему вместо того, чтобы бунтовать, словно маленький ребенок.
От таких мыслей у меня подкосились ноги, я рухнула на пол и начала бить кулаками по деревянному полу, превращая костяшки пальцев в кровавое месиво. Но мне не было больно, боль в груди все перекрывала. Она жгла внутренности, заставляя стонать от невыносимого чувства потери. Слезы же все не приходили, они не собирались облегчать мою участь, просто резали глаза.
Что же я за человек? Почему не могу вовремя понять свои чувства? Потеряла отца, а теперь ушел и Даурон! В груди зияла дыра одиночества. Домой, я так хотела домой! Только где он? Остался в глубоком детстве! В деревне у бабушки, на озере, в поле! Глупо, но сама себе напомнила героиню фильма «Унесенные ветром», которая тоже хотела домой, в Тару.
Когда слезы наконец пришли, я легла посреди гостиной и заплакала. И так стало легко, будто груз упал с души.
Поеду в усадьбу, обязательно! Только не могу вернуться к матери, не зная где ее сын. Я все выясню, а потом вернусь!
Это решение далось
