Императорский отбор - Сергей Николаевич Чехин
— Да не ногой, идиот! Мечом!
— А-а-а!!! Сейчас откусит! Сделай что-нибудь!
— Клинок на поясе!! Достань и врежь ему!
В кои-то веки балбес подчинился и кое-как вызволил оружие из ножен. Но вместо того, чтобы успокоиться и как следует прицелиться, рубанул наотмашь одной рукой из крайне неудобной позы. Слабый замах, хлипкий хват и тяжелый меч в итоге обернулись промахом, и лезвие ударило в берцовую кость чуть ниже колена. К счастью, в этот раз страдалец не орал — он просто отключился ненадолго от непереносимых мук. И, разумеется, первым же делом после пробуждения отбросил ненавистный полуторник куда подальше.
— Что ты делаешь, мать твою?! Там же свисток!
— А-а-а!!! Почти оторвалась! Спаси!!
Я стиснул зубы, набрал побольше воздуха и мысленно обратился к настоящему хозяину тела, что спал глубоко внутри подсознания — Троха, выручай, иначе нам конец.
Меня услышали — луч сузился до толщины мизинца и засиял подобно сварке. Мощности хватило, чтобы оставить на лбу упыря обугленную черту, а несколько секунд спустя я наверняка добрался бы до мозга. Предчувствуя скорую гибель, тварь бросила добычу и с воем ринулась во тьму. К счастью, приспешники не деградировали окончательно и еще понимали, что такое угроза и страх, и бросились следом — раз уж предводителю пришлось спасаться бегством, то и мелочи тут ловить нечего.
— Ооох… — протянул Руслан и раскинул руки, точно его не слегка покусали, а выпустили кишки. — Ой, мамочки… О-о-ой, умираю…
— Заткнись, — сел рядом и попытался залечить раны, но все силы ушли на фонарь.
Пришлось снять пиджак и срезать с него рукава — хоть травмы и не выглядели смертельными, однако рано или поздно соперник умер бы от потери крови. И если не остановить ее, на запах прибежит новая — непуганая — стая, а привечать гостей мне уже нечем.
— Трофим… — дрожащие пальцы сжали запястье. — Передай моей семье, что я их люблю. Пошли весточку папеньке и маменьке, пусть поцелуют за меня Вареньку, Сонечку, Дашеньку, Катеньку и малыша Акакия. Адрес… узнаешь в канцелярии.
— Заткнись, — затянул края рукава потуже, хотя жгут не требовался — даже порез от клинка был не особо глубоким и не задел артерию. — Ты не умираешь.
— Шутить изволишь? — возмутился аристократ. — Меня вурдалак укусил! И теперь я сам стану вурдалаком!
— Хм… — покосился на отметины свежим взглядом. — Правда? Или это крестьянская байка?
— Не знаю… — Руслан шмыгнул, но попытался взять себя в руки хотя бы в последний раз. — Так говорят, но сам не проверял. Черт…
— В принципе, — ощупал колено и взвесил меч на ладони, — можно попробовать ампутировать.
— Слишком поздно, — толстяк побледнел еще сильнее и откинулся на исколотую брусчатку. — Яд уже добрался до сердца. Я чувствую тяжесть и жжение в груди. Должно быть, конец близок.
— Может, давление со страху подскочило.
— Брось эти ложные надежды! Не оскорбляй мою память глупыми уговорами. Я прошу лишь об одном — проявить милосердие к врагу и оборвать мою жизнь прежде, чем я наброшусь на тебя с горящими глазами. Пожалуйста — я хочу уйти в своем сознании, — он шмыгнул и расстегнул рубаху. — Бей сюда — прямо в сердце.
— Вроде как в голову надо, — вздохнул и сорвал с гарды свисток. — А вообще, в жопу все это. Я вызываю помощь.
Изо всей силы дунул, но вместо свиста из выходного отверстия вылетела струйка серого пепла — кто-то тайком выжег нутро, тем самым лишив нас последнего шанса на спасение. Проверил оружие Щедрина — то же самое. Хотя что тут гадать — среди женихов только один маг владеет огнем. Гребаный Гессен устроил подлянку — хотя какую там подлянку, самую настоящую диверсию, чтобы избавиться сразу от двух конкурентов. А может, остальным тоже напакостил, и прямо сейчас Каминский и Ворон бегают по руинам от толпы людоедов в тщетной попытке позвать подмогу.
— Урод, блин, — словно ведьмак закинул оба клинка на спину и помог спутнику встать.
Получилось не с первого раза — Руслан весил под сотню кило и не мог опираться на раненую ногу, а я со своими хилыми мышцами едва удержал бы человека вдвое меньше толстяка.
— К чему эти попытки? — ныл помещик прямо на ухо. — Ведь моя судьба предрешена.
— Ну сиди тогда и жди упырей, — прорычал, сгибаясь под тяжестью потной туши.
— Вот уж дудки. Посмотри, — он указал на свои штаны, — этот гад насквозь меня обслюнявил.
— Ты просто обоссался, я видел.
— Это наглая ложь и клевета, — скулы густо покраснели, а голос сбился на застенчивое бормотание. — На дуэль нарываетесь, сударь?
— Заткнись и топай, иначе дуэль у тебя будет с тем вурдалаком.
— Сударь, вы знатный грубиян…
Я не стал ничего говорить, чтобы сэкономить силы — не только для того, чтобы дотащить увальня до собора, сколько для того, чтобы не уронить его и не отпинать по толстой жопе. Кое-как поднявшись по ступеням, я усадил спутника под стенку, а сам дернул за ручки, но ворота не поддались. Более того, даже не шелохнулись, словно их заперли не на обычный засов, а намертво заколотили досками изнутри.
— Что за хрень?
— Многие здания закрыты, чтобы в них не гнездилась нечисть.
— Здорово! Раньше не мог сказать, пока я тебя наверх тащил?!
— Думал, ты знаешь, — Руслан пожал плечами. — Это все еще со школы знают.
— Дерьмо… — привалился спиной к створке и закрыл глаза.
— Не сквернословь в святом месте!
— Пошел к черту.
Я огляделся в поисках хоть чего-нибудь полезного, и заметил у баррикады неподалеку двухколесную тележку для подвоза кирпичей и досок — этакую кравчучку, только раза в два больше. Для перевозки курчавого кабана — самое то, потому что на своих двоих я его далеко не утащу, а костыли сильно срежут и без того маленькую скорость. На всякий случай обнажив клинок, направился к намеченной цели, пока упыри снова не сбежались на запах крови. И стоило отойти от спутника на десять шагов, как в спину прилетел обиженный окрик:
— Куда же вы, сударь? Не бросайте меня одного!
— Скоро вернусь, — огрызнулся в ответ.
— А
