Магия большого города. Провинциалка (СИ) - Мягкова Нинель

Подобрав юбку, я забралась на подоконник и протянула руку, помогая Саманте. От забора послышались встревоженные голоса — первые любопытные уже просовывали нос через решетки, пытаясь разглядеть получше происходящее. Преодолевать ворота проклятой усадьбы они не спешили, как и тащить ведра с водой. Все же от соседних домов нас отделяла приличная территория сада с влажными листьями и сырой землей. Вряд ли искра долетит.

А пугающий простой люд особняк пусть себе горит дотла. Его не жаль.

— Мамочки, высоко-то как! — проскулила Саманта, вцепившись в свою объемистую драгоценность. Деревянный полированный корпус поблескивал в темноте, металлические углы намекали, что падать на них будет больно. Пожалуй, хорошо бы нам с ним приземлиться по отдельности, но для этого нужно сначала отобрать машинку у швеи. Уговаривать бесполезно. Девушка явно пребывала в истерике, ее аж потряхивало. У меня же, кажется, все эмоции сегодня отключились, оставив лишь здравый смысл. Удобно, конечно, но боюсь представить что за откат меня ждет позже.

Под окном, пугающе далеко внизу, скопилась целая гора подушек, живописно прикрытая сверху покрывалом. Тумбочка, на наше счастье, упала прямо на дорожку, вплотную к дому. Так что главное — оттолкнуться посильнее, чтобы попасть в самую гущу мягкого.

Коварно воспользовавшись растерянностью соседки, я дернула за ручку увесистый футляр. Тот выскользнул из повлажневших рук без особого труда и улетел в сторону дальних кустов вместе с содержимым.

— Что ты наделала! — заверещала Саманта. — Это же Зинтер!

— Прости, — неискренне повинилась я. Задаваться вопросом, откуда у обычной швеи легендарная машинка штучного выпуска, было некогда.

— Надеюсь, ты не выбросила туда какую-нибудь вазочку за компанию, — пробормотала я, крепко обхватывая сопротивляющуюся соседку поперек туловища.

Оттолкнувшись ногами — откуда только силы взялись? — я отправила нас в свободный полет.

Надеюсь, не последний.

В какой-то момент мне показалось, что я придала нам слишком много ускорения, и мы сейчас перелетим через спасительную кучу подушек туда, где твердая земля едва прикрыта травой, но обошлось.

Удар вышиб воздух из легких. Упала я на спину, и пару мгновений бездумно пересчитывала окна, недоумевая, почему часть из них двоится. Вдохнуть никак не получалось, и я наконец-то запаниковала. Вдруг повредила спину?

Вернувшиеся эмоции захлестнули с головой. Из уголка глаза скатилась одинокая слеза, я всхлипнула, и сильно, с оттяжкой, ударила себя обеими руками по щекам.

Не время расслабляться! Еще рано!

Зато поняла, что руки работают. И ноги. С трудом правда, и шевелиться получалось как-то вяло, словно я долго спала или лежала в неудобной позе, и все тело затекло. Перекатившись на бок, я чуть не наткнулась на лежащую рядом соседку. Саманту я в воздухе успела отпустить, так что она тяжело приземлилась рядом, лицом вниз. Вот ей было бы хорошо с машинкой в обнимку! Точно бы переломала ребра, если б вообще жива осталась.

На плечо вспорхнул скворец, и тошнотворная слабость немного отступила. Птиц щедро делился накопленной энергией. Я сползла с кучи подушек, стараясь не слишком дергать плечом, чтобы острые когти не впивались в кожу. Сбросить Бенджи, когда он того не хочет — еще постараться нужно.

Одеяло ближе к дому уже тлело. Несколько искр все же долетели вслед за нами. Потоптавшись по нему без всякой жалости, чтобы пригасить зарождающееся пламя, я подхватила свой кофр и потащила его к воротам. Кому что дорого, а мне семейные записи. Новообретенный фолиант надежно покоился между легкомысленными обложками. Надо бы и его потом «переодеть», хотя бы газетой обернуть, чтобы специфический вид не так бросался в глаза.

Я вернулась обратно бегом. Заметив, что Саманта так и не пошевелилась за все это время, перевернула ее на спину. Удобно устроилась моя драгоценная соседка. Потеряла сознание, а мне отдуваться!

Перекатив девушку на одеяло, я потащила ее в ту же сторону, к спасению, но очень скоро поняла, что не смогу. Руки тряслись после пережитого, обожженные пальцы плохо сгибались, выпуская край, про ватные ноги вообще молчу. Смахнув со лба пот, я повернулась к решетке, которую к этому моменту уже буквально облепили любопытные.

— Может, все-таки поможете? — рявкнула на них, демонстративно оставляя бесчувственную красотку посреди лужайки и возвращаясь за ее вещами. Если машинка после всего пережитого таки сгорит, Саманта меня никогда не простит!

Зинтер воткнулся металлическим углом в рыхлую землю и погрузился в нее почти на треть. Меня передернуло при мысли, что эта штуковина могла сделать с нашими телами, не выдерни я ее вовремя из рук соседки. Ухватив тяжесть за ручку, я не без усилия вывернула ее, как репу-переростка из грядки, и чуть не опрокинулась на спину.

— Вот же бабы дурные. Им бы самим спасаться, нет, тащат всякую ерунду, — пробурчал над головой мужской голос, и огромная лапища без малейшего напряжения вырвала из моих подрагивающих пальцев машинку. Подняв глаза, я узнала мясника из лавки через квартал. Наверное, жил он где-то рядом. Пугающего вида, похож на палача из исторических справочников, но, видно, внешность снова меня обманула.

Подхватив, все так же легко, второй окорокообразной рукой бесчувственную Саманту, он бодрым шагом направился к воротам. Соседи осмелели, некоторые все же переступили порог пугавшего их все эти годы сада и, с любопытством поглядывая на огонь, осторожно приблизились, помогая перетаскивать вещи в безопасную зону, на тротуар.

Интересная все же штука — человеческая психика. Лишенные магии, они никак не могли почувствовать творившуюся на территории усадьбы волшбу. Если бы кто-то заподозрил, что мистер Кросс одаренный, здесь была бы полиция всего района, но мысли, похоже, ни у кого не возникло. И все же каким-то образом они знали, что место дурное, и старались обходить стороной.

До сих пор.

Кто-то очень умный попытался под шумок утащить мой кофр. Разгневанный клёкот Бенджи я услышала издалека, как и болезненный вопль незадачливого воришки.

Больше попыток обворовать погорельцев не было.

Убедившись, что мы спасли все, что могли, я вышла вместе со всеми за территорию сада и поневоле, как заворожённая, тоже уставилась на пожар. Есть в бушующем пламени что-то восторженное, первобытное, особенно, когда только что увернулся от смерти, пройдя по лезвию острейшего ножа. Дом корчился в полыхающем зареве как живое существо — которым, в какой-то степени, сейчас и являлся. Слишком долго он существовал в связке с душой и выворачивающим естественный порядок вещей заклятием и сейчас уходил неохотно и мучительно.

Надеюсь, хотя бы сам мистер Кросс отошёл вслед за семьей быстро и безболезненно. Вопреки всей логике старого некроманта было жаль до слез.

Катящиеся по моему лицу соленые капли никого не удивили. Было бы странно, если бы пожар в доме, где я жила, не вызвал никакой реакции. Соседи уже поняли, что спасшихся помимо нас с Самантой нет, и начали строить самые разнообразные предположения.

Лидировали, разумеется, поджог и убийство.

Так что я совершенно не удивилась, когда подоспевшая наконец полиция попросила нас проследовать за ними, причем не слишком заботливым тоном.

Саманту, впрочем, никто не спрашивал. Она так и пребывала в благостном забытьи. Ее без особого пиетета перенесли в казенное черно-белое авто и бросили тюком на заднее сиденье.

Пожарные прибыли чуть раньше и старательно поливали из брандспойтов усадьбу, стараясь не подходить близко. Огонь не сдавался, как будто подпитываемый изнутри, и стоило струе дернуться и уйти в сторону, разгорался с новой силой.

Я вцепилась в свой кофр мертвой хваткой.

— Погодите, а наши вещи? — я многозначительно оглядела собравшуюся толпу. — Мы их не для того спасали, чтобы теперь потерять!

Вокруг зароптали возмущённые голоса.

— Лимита! Что она о себе возомнила! Да кому нужен твой мусор!

Конечно, скворец никому не отдал бы мою собственность без боя, да и многозначительно щурящийся кот, свернувшийся калачиком на кофре, был похож на бывалого бойца, но заставлять их обороняться и выдавать себя прилюдно не хотелось. Толпа не щадит не только магов, но и их фамильяров.