Роза для навигатора (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна

Все эти дни Олег навещал меня так часто, как только мог. Урывал время от экскурсий, выкраивал драгоценные минуты из собственного сна. Поцелуи поцелуями, но когда мужчина вот так заботится о девушке, с которой даже ещё и не спал, это говорит о многом.

Держал… за руку… жаркий след от его ладони до сих пор, шесть лет спустя, горел там же…

* * *

Код серо-синий, стационар Службы Спасения двенадцать и шесть, наше время

Я смотрела в светлый, приглушённый, потолок и не понимала, где я, кто я, что вокруг творится. Творился тип в клеточку, которого я, похоже, хорошо знала и не любила. На краю моей… постели? — сидел еще один тип, с прозрачными, как слеза, волосами, и его ладонь прожигала мне запястье насквозь. В том же самом месте! Там, где должна была быть ладонь Олега!

Я выдернулась из чужих пальцев и зашипела:

— Не смей ко мне прикасаться!

Тип отдёрнулся назад, от него хлестнуло обидой. Сложная мешанина образов переводилась короткой фразой: вот она, благодарность человеческая. Спасай сколько хочешь, слова доброго не дождёшься.

А может быть, эти слова произнёс вслух клетчатый. Я толком не поняла.

— Маршав, — назвали меня по имени, и из памяти всплыло подтверждение: да, моё имя.

Странновато звучит, почему не Маргарита Александровна, и не просто Маргарита, и даже не Рита. Но это моё имя, я узнала его.

— Уже лучше, — удовлетворённо кивнул клетчатый и объяснил моё мерзкое состояние. — Отравление этанолом и парочкой кулаков тех, кого достал твой длинный язык.

— Я их еще встречу, — угрюмо пообещал прозрачноволосый.

— Не советую, — бросил ему клетчатый. — Они — жертвы человеческого юмора…

Прозрачноволосый высказался в том духе, что ему плевать, кто они там такие, жертвы или ещё кто. Не будут кулаками махать!

Я села, схватилась ладонями за виски. Голова не то, чтобы болела, в голове ревели бензопилы, с адскими хохотом вспарывая последние извилины.

— Похмелье, Маршав, похмелье. Сейчас ты выпьешь вот это. И будешь спать…

— Не буду ничего пить, — отказалась я наотрез. — Не буду спать. Отстаньте!

— Кто ты, Маршав?

Тупой вопрос. Сам же назвал меня по имени.

— Кто ты?

— Маршав Сапураншраав, навигатор первого класса, человек…

И тут в моё сознание вломилась суть происходившего. Рмитан Санпор, добрый доктор нашего стационара, по совместительству, особист, мозгоклюй и язва в заднице. И Дарух рядом с ним, чтобы его черти покусали!

— У тебя потрясающее образное мышление, Маршав. Впрочем, я тебе об этом уже говорил не раз.

— Агитируя вступать в общагу под названием «инфосфера», — кивнула я. — Нет уж, сгиньте! Не пойду!

— Конечно, ты никуда не пойдёшь. Ты сейчас будешь спать. А вот когда проспишься, тогда и поговорим.

— Не буду я с вами разговаривать!

Но меня уже клонило в сон, и я сама не поняла, как уплыла в безвременье. Но, прежде чем окончательно потерять связь с реальностью, я снова увидела Даруха.

А ведь если выкрасить его невозможные волосы в тёмный и разгладить гусиные лапки возле глаз и шрам этот убрать, тонкую полоску от застарелой раны, которую наш доблестный боец почему-то не торопился сводить… то получится, что…

Я не успела додумать, что именно.

Забвение обрушилось бетонной стеной и погребло под с собой с неумолимостью лавины.

* * *

Несколько дней мне было никак. Наполучала подзатыльников и, в скобках и, не только их, от доброй наставницы на тренировках, и даже не почесалась что-то сделать. Кев — учитель безжалостный, может и переломом наградить, если решит, что это будет полезно для дела.

На Даруха я рычала, не позволяя подходить к себе ближе, чем на пять метров. С радостью отогнала бы на два парсека, но, увы, в наших условиях это было решительно невозможно.

Мы слетали спасать первопоселенцев, вздумавших сдуру поселиться на склоне вулкана, который внезапно проснулся. Вулкану достались брошенные пустые жилища, частично — животные, которых не смогли или не успевали спасти, а поселенцам — нервные срывы: как это, после тринадцати лет успешного фермерствования, остаться без всего, нажитого тяжёлым трудом. Эвакуация шла спешно, до извержения двое суток оставалось, жерло хроноканала не смогли пробить ни на день раньше. Темпоральная физика, в которой я ни в зуб ногой. А зато хронопроколы — наше всё!

Потом мы слетали спасать детский транспортник — ребятишек везли на экскурсию. Галактический круиз… Только про навигатора лайнера я не скажу добрых слов: осёл. Выбрал маршрут через Чёрную Прорву, — локальное пространство, кишащее чёрными дырами, результатом былых космических сражений между двумя амбициозными расами. Оно, конечно, спрямляло маршрут, экономило топливо и время… Ну, им сэкономило! Пришлось вывозить к ближайшей точке останова мне лично. Меня слёзно просили обеспечить весь круиз, ага, уже. Засуньте свои деньги себе в жопу, еще лучше наймите нормального навигатора, не экономя на его зарплате, а лично я на службе, и у меня контракт. Не с вами!

Кев потом сказала, что я была чересчур груба и резка. С самым серьёзным видом, я икупилась. Сорвалась на ор.

— Мир, Маршав, мир, — она подняла ладони, показывая, что сдаётся. — Уймись…

Я унялась, хотя и с некоторым трудом.

— Маршав, что происходит? — спросила Кев, беря меня за руку. — Ты нервная и злая… и тебе больно.

— Ты видишь мою боль? — искренне изумилась я.

— Вижу, — помолчав, сказала она. — А это означает только одно: тебе слишком больно. Так больно, что это способна заметить старая, прожжённая в битвах, маресшанраав.

Маресао — общее название расы. Мужчина будет маресео, женщина — маресшанраав. В самом общем смысле, потому что в частном там у наших друзей по разуму около двух тысяч слов, обозначающих семейный статус, родственные связи и положение в огромном клане-Древе родственников. Плюс всякие приставки и суффиксы, разнообразящие данное множество до бесконечности. Разобраться в нём со стороны невозможно, даже не пытайтесь. Страшно даже подумать, каково приходится шпионам чужих рас, пытающимся втереться в доверие к маресао!

— Тебе больно, Маршав, — продолжила Кев. — Поделись. Может быть, тебе станет легче…

— Ты мне не поможешь…

— Я попытаюсь.

— Ну…

Кев молча ждала.

Наши отношения выстраивались через ярость к общему делу. Боевые подруги, сёстры по оружию, младшая — я, старшая — она. Я признавала за ней право приказа на исполнении. Но в личной, семейной, так сказать, жизни, мы не были особенно близки. Не так, хочу сказать, как могли бы быть близки родные сёстры у нас на Земле. Да, сёстры могут ссориться и разговаривать друг с другом через губу, и уводить парней друг у друга, и бог знает, какие еще подлянки одна другой делать, я в курсе. Но я видела и обратную картину: сёстры-подруги, сёстры — близкие, по — настоящему близкие, люди. Взаимовыручка, жилетка, общее хобби, интересы, и при том не близнецы, разница в два-три года…

С Кев такой близости не возникло. Я знала, кто она.

Если бы её корабль не свалился за моим гаражом, Олег бы жил…

Я не виноватила её. Я всё понимала.

Но если бы не она, Олег бы жил…

— Маршав, — Кев коснулась ладонью моей щеки. — Не молчи…

— Ну… у меня был мужчина, Олег, ты ведь знаешь. Санпор рассказывал тебе, что его хвалёная инфосфера сделала с моей памятью о нём?

— Это было оправдано…

— О да. Оправдано. У вас, всей вашей расы, железная логика. Железобетонная.

— Разве ты поступила бы иначе? — спросила Кев. — Зная заранее, что потребует от тебя Долг?

— Не знаю, — честно призналась я. — Только не надо читать мне лекций! Я не отказалась бы от службы. Не предала бы Долг. Я просто предложила бы им другие воспоминания. Не эти! Ты понимаешь, это они решили за меня, что память о моём первом мужчине — самое бесполезное, что только можно сыскать в моей башке! И не спросили у меня! Распорядились по своему усмотрению, как их левая извилина пожелала!